Уйди из моей жизни
Шрифт:
— Я очень за тебя беспокоюсь, — произнесла Даниэлла.
Он вдруг закрыл глаза, но через секунду открыл их снова и сказал:
— Не нужно беспокоиться. — Ему было очень трудно говорить. — Я… я… — Его рука обмякла, и он снова заснул.
Вернулась медсестра. Даниэлла не сказала ей о том, что Байрон просыпался, — она наслаждалась этими драгоценными минутами. Она не знала, вспомнит ли он их когда-нибудь, но он произнес слова любви, и она наконец призналась, что тоже его любит. Даниэлла бы сказала ему об этом в любом случае, даже если бы
Медсестра посоветовала ей поехать домой, но Даниэлла отказалась. Вместо этого она решила просто подбодрить себя кофе из автомата. Она не хотела уходить из больницы до тех пор, пока не узнает, стало ли Байрону лучше и пошел ли он на поправку.
Через пару часов, выпив за это время несколько стаканчиков кофе, Даниэлла вернулась в палату. Медсестры с ним не было. Она на цыпочках подошла к кровати и села на стоящий рядом стул. На этот раз руки Байрона были укрыты простыней. Ей показалось, что лицо его слегка порозовело. Или ей хотелось так думать?
Даниэлла погладила пальцами его по щеке, а потом встала, склонилась над ним и коснулась губами его губ.
Из горла Байрона вырвался слабый стон — стон удовлетворения, словно он знал, что она делает, и наслаждался этим. Она еще жарче поцеловала Байрона и почувствовала слабый ответ его губ.
— Ты проснулся? — прошептала Даниэлла, почти не отнимая своих губ от его рта.
— Меня целует ангел, — произнес он.
И эти слова он когда-то говорил ей. Она не могла не думать, потерял ли Байрон память или нет. Может, он забыл их развод и помнит только хорошие времена? Это, вероятно, будет замечательно на какое-то короткое время, но, когда его память вернется, все может стать еще хуже.
Даниэлла снова опустилась на стул. Байрон, почувствовав ее движение, открыл глаза и посмотрел на нее, слегка нахмурив брови.
— Я сплю? — спросил он.
Даниэлла отрицательно покачала головой и нежно ему улыбнулась.
— Это — действительно я.
— А что я здесь делаю?
— С тобой произошел несчастный случай.
— Какого рода несчастный случай? — Он еще сильнее нахмурился, словно пытался вспомнить.
— Мне кажется, пока не следует об этом говорить.
Он устало улыбнулся, с трудом выпростал руку из-под одеяла и протянул ее к Даниэлле.
— Пока ты здесь, все остальное — неважно.
Впервые с тех пор, как она сюда приехала, Даниэлла вспомнила о Саманте. Хотя если Байрон не помнит, то и она не должна упоминать о ней — во всяком случае, не сейчас.
— Ничто не сможет заставить меня покинуть тебя, — сказала она. Ее глаза светились любовью.
— Я люблю тебя, Элли. Я так тебя люблю…
Она держала его руки в своих ладонях. Даниэлла не может снова потерять его, ни за что!
— Я знаю, Байрон, я тебя тоже люблю всем своим сердцем.
— Элли, поцелуй меня еще раз…
Даниэлла не стала медлить ни секунды.
Никто из них не видел, что на пороге палаты стоит Саманта.
Уже
Эти слова были для Даниэллы как бальзам на душу. Она понимала, что, когда к Байрону вернется память и он вспомнит о Тони и Саманте, эти несколько часов счастья закончатся, но на данный момент они ее воодушевили.
Наверно, кто-нибудь уже сообщил Саманте? А может быть, его невеста уже навещала его и придет снова? Да, надежда на то, что Даниэлла снова будет с Байроном, была очень, очень мала.
О, если бы только она могла остаться с ним подольше! Если бы только могла урвать еще несколько часов, чтобы побыть с тем, кого она любит! Но вернулась медсестра и довольно резко приказала ей покинуть палату.
Да, Байрон выглядел очень уставшим. Когда Даниэлла обернулась, подойдя к самой двери, он уже спал. Она пообещала, что вернется. И она должна прийти снова, хотя где-то в глубине души она понимала, что все уже будет по-другому.
Действительно, когда Даниэлла навестила его позднее — после того, как заставила себя несколько часов поспать, потом отменила полет и позвонила родственникам Джона, — здесь уже была Саманта.
Даниэлле показалось, что в глазах Байрона появились грусть и тоска, когда она, наклонившись, слегка прикоснулась губами к его щеке. Да, в этом прикосновении не было ничего от вчерашнего поцелуя. Сегодняшний поцелуй был поцелуем сестры или близкого друга. Байрон думал об этом же? Или головная боль стала причиной его печали?
— Я рад, что ты пришла, — сказал он. И это было все, что он ей мог сказать!
Сэм посмотрела на нее как-то странно, возможно, даже с сочувствием. Или это ее больное воображение?
— О, Даниэлла, — вслед за Байроном заговорила Саманта, — я тоже рада, что ты здесь. Правда, это ужасно? Бедный Байрон! Когда мне позвонили вчера из больницы, я чуть не умерла от страха. А кто сообщил тебе? Я сама собиралась звонить тебе сегодня утром.
— Я прочитала об этом в газете, — ответила Даниэлла.
— О Господи! — тут же воскликнула Саманта. Ее тревога казалась очень искренней. — Как ужасно узнавать такое из газет. Я очень сожалею, что не позвонила тебе вчера. Мне очень жаль, прости, я сразу не подумала, что…
— Ведь никто и не собирался сообщать мне, да?
Они оба замерли. Байрон выглядел виноватым.
— Прости, — в один голос ответили Байрон с Самантой, и тут же оба заговорили.
Значит, сейчас Байрон помнит все!
— Я совершил глупость, — признался он. — Я знаю, что не должен был подходить так близко, но мне хотелось разглядеть получше. Я находился там не больше минуты.