Уйти, чтобы остаться
Шрифт:
— Хочу заметить, что в своей нобелевской речи физик Роберт Милликен, человек, определивший заряд электрона, заявил приблизительно следующее: «Ответ экспериментатора на вопрос, что такое электричество, будет прост. Экспериментатор прежде всего констатирует, что о последней сущности электричества он ничего не знает»… Кстати, и сегодня о конечной сущности электричества мы знаем не больше, чем Милликен. Другое дело, если Никандрову что-нибудь известно! Пусть он с нами поделится…
Тишина
— Братцы, среди нас гений! Он пробовал электричество на вкус, — кричал какой-то парень в ковбойке, глядя на доцента.
— Никандров, остановите время! — истошно вторила ему девушка в очках.
Никандров размахивал руками.
— Надеюсь, что Волков не имел в виду квантовую электродинамику! — пытался перекрыть страшный шум доцент.
— Откуда вам это известно?! В том и талант поэта, чтобы вникать в суть вещей. Пусть подсознательно, — ответил Вадим.
— Браво, Димка! — раздался голос Ипполита.
Вадим повернулся, но ничего не мог разглядеть в полутемном зале. Вдоль рядов суетился зам. Поравнявшись с Вадимом, он прошипел: «Вы мне за это ответите!» И проскакал дальше — наводить порядок.
Вадим усмехнулся, посмотрел на часы и сделал шаг к выходу.
В дверях стоял Савицкий.
— Ну, вы довольны? — бросил через плечо Вадим.
Савицкий задумчиво посмотрел на него и ничего не ответил.
Ирина проявляла пластинки. Длинные пальцы изгибались в красном свете. Как щупальца. Изображение спектра уже набрало четкость, пора и закреплять…
Ирина не любила фотолабораторию. Когда весь мир сжимался до размера маленькой комнатки, из темноты лезли холодные мысли. Никакие посторонние предметы не отвлекают… Позади почти тридцать лет. Многие подруги имеют семью или прошли через это. А у нее все как в замедленной кинопроекции. Днем, на людях, на работе, мысли отвлекались, но стоило ей остаться одной, как сейчас, в темноте лаборатории…
Это ощущение ворвалось в ее жизнь три года назад. В Святогорске. На экскурсии. Они приехали в монастырь. Странно, в наше время где-то есть монастырь. Она отстала от группы. И тут в маленькой узкой двери показалась женщина в черном длинном платье с белым воротничком. Монахиня… Ирина с любопытством посмотрела на женщину. Глаза женщины, вначале такие равнодушные, вдруг потеплели, в них появилось участие и молчаливый сговор. Она дружески кивнула Ирине и улыбнулась…
Она давно забыла эти глаза, но чувства, вызванные взглядом монахини, не притуплялись. А со временем еще больше росли. Особенно в минуты, когда она оставалась одна, как сейчас…
— Ирина, ты здесь? — послышался голос Вадима.
Свет рванулся в затемненную
— Встретил Устиновича, он сказал, что ты в лаборатории. Почему же ты не пошла на вечер?
Ирина не ответила. Вадим подошел к столу. На развернутом рулоне спектрограммы виднелись карандашные пометки Устиновича.
— К сожалению, наш материал работает не на тебя. Устинович готовит какое-то феноменальное сообщение. Даже от меня скрывает. Все ходит и молчит, как псих, — произнесла Ирина.
Вадим сел на диван. Он смотрел на Ирину снизу вверх. От этого ее лицо казалось вытянутым.
— Что ж, я рад! Итог многолетней работы радиоастрономов блестяще подтверждают астрофизики.
Ирина присела на краешек дивана, высоко вздыбив острые колени.
— Ты что, и вправду бросаешь свою… фракционную деятельность?
— А что мне делать? Что?! Всем намозолил глаза! Теперь, по крайней мере, буду приятным сотрудником. Не буду казаться умнее всех…
— Ну и дурак! — прервала Ирина. — Не имеешь права! Ты должен добиваться. Ты столько вложил труда, времени. В конце концов, это твоя диссертация. Будущее…
— Я могу защитить ее по…
— По той теме, которую пытался опровергнуть два года?
— Какая разница, — усмехнулся Вадим. — Один мудрец сказал: наука — это средство, а не цель.
— Мудрец! Эдька Бродский? Ипполит? Савицкий?
— Брось, Ирина. Это ученые. И Ипполит, и Савицкий.
— Ученые. Возможно. Из тех, кто занимается очередной плановой темой… А ты — другой. Ты не имеешь права! У тебя один план — твоя интуиция.
Вадим с любопытством скосил глаза на Ирину. Его озадачила такая бурная поддержка. Если Вадиму удастся обосновать предположение о значительной глубине ионосферы Венеры, то лежащие на столе спектрограммы приобретут еще одного противника.
Ирина поняла значение его взгляда.
— Ты болван… Устиновичу нужен результат твоих работ. Каким бы он ни был.
— Чепуха! Не идеализируй. Устиновичу необходимы подтверждения своей гипотезы. И ему больше по душе официальные опубликованные результаты отдела, чем мои откровения.
— Устинович — ученый. Ему важна истина.
— Бедная истина. Сколько мы прикладываем сил, чтобы перетянуть ее на свою сторону. — Вадим отвел руки за голову и потянулся. — Знаешь, в Доме сегодня выступал Борис Волков.
— Ты был там? — резко спросила Ирина. Тонкий пергаментный профиль заострился. На него падал свет из соседней комнаты, смешиваясь с лучом фотофонаря. — А я не хотела идти без тебя. — Ее лицо застыло в некрасивой гримасе. Странная красно-белая маска.