Уйти, чтобы остаться
Шрифт:
Колонны мышей спутались, перемешались, проплывая в радужных искристых ореолах. Как изображения на иконах. Но ни одна из этих серых тварей не нарушила конфигурацию колонны, так напоминающую очертаниями… Ах, вот кого! Киреева! Чепуха какая-то…
Вадим подобрал руки и смиренно вытянул их вдоль кровати. Укрыться бы с головой и надышать в подушку тепла. И думать… хотя бы о девушке с прекрасными волосами. Эта глупая история на бульваре. Ну да ладно… Он вспомнил Ирину. А ведь она ревнует его к Ипполиту. Смешная… А вообще-то в ее рассуждениях есть логика. Почему Ипполит всегда так горячо защищает его гипотезу? Ведь если удастся
Вадим придержал дыхание, прислушался.
Ипполит дышал ровно. Его не тревожили сны.
В простенке между окнами висели часы. И казалось, что секунды, словно маленькие человечки, выскакивают из часов, и маятник ловким пинком загоняет их то в шкаф, то в окно… Маятник отщелкивал цифры 5–32–64. Номер телефона Вероники.
Двадцать минут восьмого. Ипполита уже не было. Вадим решил еще немного полежать, а затем отправиться в библиотеку. Он раскрыл тетрадь Савицкого. Интересно, что бы сказали графологи о характере человека, обладавшего таким мелким кривым почерком? Неуживчивый, склонный к подозрениям. Но способный, очень способный человек…
Вадим вспомнил темы, которые Савицкий так и не заканчивал, остывая к ним, теряя интерес. Их завершали другие. Дорабатывали. Защищали по ним диссертации. Вадим понимал Савицкого, это не чудачество. Просто наступал момент, когда работа становилась неинтересной, ясной. Какой-то необъяснимый поворот, и все. Так, наверно, работают хирурги, когда, совершив операцию, отходят от стола, предоставляя помощникам накладывать швы…
Вадим положил в карман спички, взял чайник и пошел на кухню. Расположенная в углу кухня была пробита солнечным светом. Из окна в окно. Тетя Женя мыла раковину. Она только что очистила плиту от жирных пятен в надежде, что сдаст дежурство без всяких придирок. Заметив в руках Вадима чайник, а не сковородку, она успокоилась и отодвинулась.
Вадим набрал воду и разжег конфорку.
Он, кажется, не поздоровался с тетей Женей.
— Противно, когда много солнца, — произнес Вадим.
— Все противно, когда много.
— А любовь? — усмехнулся Вадим.
— Любви не бывает много. — Тетя Женя расправила тряпку на радиаторе.
Вадим удивленно посмотрел на худенькую старушку. Категоричность ответа его озадачила и рассмешила.
— А вы, Евгения Михайловна, эксперт?
Все знали, что тетя Женя когда-то жила за границей. Ее муж, астроном, стажировался на математических курсах и спился. Вернувшись в Россию, он скоро умер, а тетя Женя так и осталась в обсерватории. К старости она надумала пойти работать вахтером. Семьи у нее не было, и гостиничная сутолока вполне ее устраивала.
— Кстати, передайте Ипполиту, что выход на балкон — не лучший выход из положения, — произнесла тетя Жена, оглядывая кухню.
«Удачно скаламбурила», — подумал Вадим и сделал вид, что ничего не понял. Тетя Женя не обратила на эту уловку внимания и добавила, что заявит коменданту и Ипполиту влетит «по первое число». И добавила, что она не ханжа, она в свое время бывала в Сохо, [1] с мужем конечно, да откуда Вадиму знать о Сохо, но
1
Сохо — увеселительный квартал Лондона.
Тетя Женя вышла.
Вадим выключил газ. Пар обессилено стелился, нехотя отделяясь от помятого горлышка. Вадим решил позвонить до завтрака. В самом деле, какая разница — до или после. Главное, прекратится эта глупая борьба с самим собой. К тому же тетя Женя занята своими делами и не сидит у телефона.
— Здравствуйте, это я… Вы узнали?
— Кто это говорит?
— Я был… В кино мы были вместе…
— Ах вы… Да-да. Здравствуйте, молодой ученый.
— Вероника. У меня сегодня свободный вечер…
— К сожалению… у меня свои планы. И я…
— А завтра?
— Завтра, завтра… Что у нас завтра? Четверг? У меня семинар.
— Мне очень хочется вас видеть, Вероника.
— Все дни я очень занята.
— Тогда зачем вы дали свой телефон?
— Скажите, пожалуйста… (Кому-то в сторону: «Сейчас, сейчас…») Простите, Вадим, но я спешу, и меня теребят. До свидания.
Короткие гудки раздавались с сухой официальностью метронома. Сигнал — секунда — сигнал — секунда…
Подошла тетя Женя. По выражению ее лица было ясно, что она может воспроизвести разговор в деталях. Даже за Веронику.
«Подслушивала», — подумал Вадим и положил трубку.
— Хотел встретиться с одной девушкой. Не желает, как ни уговаривал.
Он хотел озадачить тетю Женю откровенностью. Однако сочувствие не появлялось. Наоборот!
— Назначать свидание с утра — значит терпеть фиаско. День большой, и девушка рассчитывает на более лестное предложение. — Она выразительно оглядела чуть свернутый в сторону нос, голубые узкие глаза и выпуклый лоб Вадима.
Он смущенно улыбнулся и зашагал по коридору, подталкиваемый колючим взглядом старухи.
После завтрака Вадим направился в библиотеку. Слабый ветерок скользил по лицу, заползал за рубашку, успокаивал нервы… Пора привыкнуть такому красавцу и остряку, как он. И это не в первый раз. Он не Ипполит, и к этому пора бы привыкнуть… Есть вопросы, требующие чисто философского решения. Холодный анализ и напряжение воли. Последнее необходимо для утверждения первого. Напрасно он унижался и просил о свидании. Надо было сразу же повесить трубку или сказать… Что сказать?! Он знал, что вечером позвонит вновь. Казалось, комбинация из цифр 5–32–64 высечена у него в мозгу… Надо думать о другом, иначе он не дождется вечера, ведь и в библиотеке есть телефон.
О другом? О чем? Ну, допустим, о более важном…
— Чем закончился фильм? — спросила Ирина.
— Всеобщим благополучием, — ответил Вадим…
Он зашел в лабораторию. Ирина ставила карандашом вопросы на ленте.
— Ночью звонил Устинович.
— Вернулся с курорта? — Вадим взглянул на ленту.
— Он звонил из Москвы. В час ночи. Хорошо, я задержалась в павильоне.
— Ему не спится. Месяц как поднялся после инфаркта.