Уйти от себя…

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Олежка, слухай, ты шо, опять по поездам начал шляться? Детство вспомнил? Куренной тебя прибьет…

Олег резко остановился, обернулся всем телом к своему приятелю и нервно затараторил:

— Шо прибьет? Шо прибьет? Не прибьет… Откуда он узнает? Ты шо, ему скажешь?

Парень молча смотрел на него. Олег хлопнул парня по плечу, и Турецкий по его голосу понял, что он улыбается.

— Не скажешь… Димон, слушай, а тебе мобильник не надо? Последней модели. Музыка в нем красивая, я уже слушал. Купи, а то у меня грошей совсем нету. Перед людьми неудобно. Ну шо мне, в центр ехать его продавать, чи шо?

Голос его собеседника выразил изумление.

— Ты, Бэмби, совсем охренел…

Он сплюнул

с досады и потопал обратно в кафе. Олег проводил его взглядом, тоже сплюнул и решительной походкой вышел на улицу. Турецкий наконец смог размять свои косточки. Он вышел из кустов и, крадучись, пошел за Олегом, стараясь все время держаться у забора. Турецкий умел ходить совсем бесшумно. И хотя на его ногах были не кроссовки, а туфли, он неслышно шагал за «казачком», не вызывая у того никакого подозрения. Олег вдруг остановился, но, прежде чем он оглянулся, Турецкий успел прижаться к забору в тени нависшего дерева. Олег постоял немного, прислушиваясь, потом двинулся дальше. Турецкий не выпускал его из виду, пока не заметил впереди на обочине белеющую в темноте машину. Олег шел прямиком к ней. Оглянувшись еще раз, открыл дверцу. На пару секунд в салоне зажегся свет, и Турецкий увидел на водительском месте лысого молодого парня. Чей-то двор выходил прямо на улицу, и ветхий сараюшка послужил надежным прикрытием для Турецкого. Отсюда он мог беспрепятственно наблюдать за дальнейшими действиями Олега. «Блин, уедет сейчас, кто ж думал, что его здесь поджидают!» — занервничал Турецкий. Но лысый мужик вышел из машины, и оба медленно направились в сторону Турецкого. Тот возблагодарил небеса за то, что ему встретился такой замечательный объект самостроя, который не вписался в масштаб двора и нагло выпирал на улицу. За ним подслушивать было очень удобно, а его самого не было видно.

— Кудря, — услышал он уже знакомый голос Олега, — а ты не боишься вот так у нас разгуливать? А ну как хто увидит? Могли бы поговорить в машине.

— Ой, боюсь-боюсь… — засмеялся его собеседник. — Ну а ты еще больше боишься, как я погляжу.

— Опасаюсь, да, — признался Олег. — Бо братан меня на холодец нарубит, как узнает, шо я с тобой хоровожусь.

— Та шо ты, прямо як малэнький. Ночь на улице, все по хатам сидят, у некоторых уже и свет не горит, дрыхнут… Давай лучше на воздухе. А то я в машине всю задницу отсидел. Вже й не знав, як умоститься… Давай выкладывай, шо там у тебя. Хоч я такой поганый, шо твой брат тебе со мной дружить не дозволяет, но вижу — я тебе зачем-то нужен!

— Зараз расскажу, давай только к деревьям отойдем, а то стоим, как нарочно, всем на погляденье. — Олег потянул за рукав лысого Кудрю, и они остановились рядом с сарайчиком.

— Ну, так откуда он идет? — услышал Турецкий голос лысого.

— Частный прииск… На Южном Урале. Вышел пять дней назад. Вагон цепляют к разным составам и гонят по обходным путям, ну, по «кукушкам», шоб внимание не привлекать. Поэтому так и долго. У меня дивчина надежная, из Первоуральска. Я только оттуда… У ней брат на прииске. В общем, я договорился, что мы его встречаем.

— И сколько там?

— Сто пятьдесят кило. Чистяк. Три девятки.

Кудря присвистнул, помолчал немного.

— Это ж два чемодана… А якои холеры целый вагон цепляют?

— Та там еще какие-то уральские камешки, копеечные… Официально тянут, для прикрытия.

— Охрана есть?

— Три писюна газированных каких-то… Не думаю, что с пулеметами. — Олег тихо засмеялся.

Турецкий замер за стеной, напряженно вслушиваясь в разговор и уже понимая всю криминальную подоплеку «дела» налетчиков. А о том, что оба они не в ладах с законом, Турецкий догадался уже с первых слов их разговора. За стеной тоже умолкли, наконец раздался негромкий голос Кудри.

— «Не думаю…» — передразнил он Олега. — Шось дуже гладко выходит.

— Шо гладко? Шо гладко? — начал горячиться Олег. — Я ж кажу, «вохра» обычная, ну пара помпарей у них… Да они и стрелять не будут, хай им грэць, кому охота на срок идти… Цэ ж золото левое. Короче, время пока есть, хоч и мало, но есть. Через три дня они у нас на сортировке будут. Я следящий, у меня с уральскими все обговорено. В субботу с утра они мне звонят на мобильник: «Все спокойно? Встречаете?» Я даю отмашку. Приходим, как бы следим за сортировкой. Они как раз к другому составу буду цеплять. Ну, в общем, как бы контролируем. А потом тем полканам ствол в зубы — и все дела.

— А ваши? Вы ж тут каждый состав обнюхиваете… Нам тут Курская дуга не нужна.

— Не будет наших. У них… в смысле у нас, смотр.

— Якый такый смотр? Шо вы там смотреть собрались? — не понял Кудря.

— Смотр казачий. В райцентре. Все поедут в парадной форме, шаблюки начистят, чубы свои накрутят… «Традиционные рукопашные состязания», — передразнил Олег своего брата. — Он у нас сильный историк. Каже, шо таки булы ще в девятнадцатом веке. Оно нам надо?! Совсем мой братан сказывся! — При этих словах Олег смачно сплюнул, а Кудря издал тихий смешок.

Опять помолчали, Кудря, видимо, обдумывал слова Олега.

— Ну, ваши на смотр отвалят, а ты как?

— А я заболею. Печенка у меня от непосильных трудов барахлит, — ерническим тоном объяснил он. — И потом, брат знае, шо не люблю я этих казачьих заморочек.

Кудря вдруг подозрительно спросил:

— А може, ты все это придумал на пару с братом, а? Втянешь нас в перестрелку, а потом нашими руками себе жар загребешь? На хрена тебе это? Это же катит на предательство, а, Бэмби? Ты готов сыграть подлянку?

— Та плевать. Братан третий год мне только на конфеты дает. Достало… А тут двадцать процентов. Небогато, а мне хватит. Так беретесь?

Турецкий услышал легкий шорох шагов, бандиты были совсем рядом. Он напрягся, но шаги смолкли.

— Так когда, говоришь? — услышал он голос Кудри уже совсем близко.

Турецкий осторожно сделал несколько шагов назад и обернулся, почувствовав, что не один. Рядом стоял огромный пес и смотрел в глаза Турецкому. Тот приложил палец к губам, но пес не понял жест человека и стал гулко гавкать на всю округу. Олег выглянул из-за угла, но Турецкий уже скрылся за постройкой. В голове мелькнула мысль: «Зря Щеткиным в поезде назвался…» Пес лаял, как бешеный, голоса Олега и Кудри смолкли. Звук отъезжающей машины насторожил Турецкого. Он выглянул из-за угла и увидел удаляющиеся габаритные огни, поняв, что это машина Кудри. «Наверное, оба уехали», — мелькнула мысль. Но все равно осторожность не помешает. Он бесшумно шагнул из укрытия и замер: прямо лицом к нему стоял Олег, прислонившись спиной к дереву и слегка опустив голову. «Вот и попался!» — удовлетворенно подумал Турецкий, сделал рывок и цепкой рукой схватил Олега за руку. Тот не делал никаких попыток вырваться. Турецкий всмотрелся и тихо выругался. Олег был подвешен за воротник к суку дерева. По груди у него стекало что-то темное. Когда Турецкий поднял его голову, подозрения подтвердились — глубокая рана зияла на горле.

— Мать твою… Какой же ты идиот… Идиот… — ругнулся Турецкий и приоткрыл полу его куртки, нащупывая внутренний карман.

— Надеюсь, ты еще не все сбагрил…

Собака уже заходилась от лая, но на непрошеного гостя не бросалась. Турецкий под ее неистовый лай нащупал в кармане убитого какую-то бумажку и машинально положил ее в карман. В это время сук обломился, и труп свалился прямо ему в руки.

— Черт, этого еще не хватало… Да тихо ты… — обернулся он к собаке.

Пес заскулил. Зашуршала трава под чьими-то ногами, и мужской голос из темноты громко спросил: