Уютная, родная, сводная
Шрифт:
особенно в Штатах - это было частью этики, - но таких, как Сафрон, он не встречал никогда.
– Потом поговорим, - только и успел услышать Марк, и увидел спину быстро передвигающегося в толпе друга. - Маааааарик, - пропела пьяная Катерина у грудной клетки. - Твоё здоровьице, хороший мой, - сделала пару глотков,
скривилась. Марк перехватил стаканчик, пригубил, было от чего скривиться. Уж лучше пить хорошую водку, чем плохой виски. - Не-не-не, - запротестовала
Катерина. - Тебе нельзя, ты за рулём, - попыталась закинуть в себя остатки, не получилось, и продолжила петь.
– Я-а хочу, чтобы во рту оставался честный вкус сигарет, - не попадая в ноты, зато громко и явно получая удовольствие от процесса.
– Не за рулём, - засмеялся Марк и, выхватив стаканчик, допил содержимое, его передёрнуло.
– А где твоя красная бибика? - улыбнусь, да широко так, уютно.
Покачнулась и упала прямо в руки Марка, опираясь ладошками в грудную клетку мужчины. - Дома, - ответил Марк, млея от близости Катерины.
– Дом - это хорошо, -
сказала серьёзно Катя. - Свой дом - хорошо. Интересно, можно считать коробку рядом с помойкой домом, как думаешь, Марик? - икнула и обняла покрепче Марка.
– Как хорошо, что ты приехал, я скучала, радость ты моя. Марка едва не размазало по полу от её слов. Пусть пьяных, какая разница.
– Я тоже скучал, - признался,
подняв её лицо, чтобы заглянуть в глаза. Чернющие, уютные, хоть и пьяные. -
Прости меня, а? - пискнула Катя, глядя, как кролик на удава.
– Простишь? - За что? -
опешил. - За Владлена зимой. - Ерунда, - Марк не понял, в какой момент это стало неважно. Какая к чёрту разница, спала она с Владюшей до или после Марка, всё стало безразлично. Была только Катя, её пьяный лепет, её объятья, её близость,
тепло её тела. Член настойчиво требовал переспать с Катериной, Марк был с ним согласен. Разговаривать с пьяной женщиной без толку, а вот переспать можно с пользой... Да и как отказываться, когда она прижимается крепко, хватается, тянет на себя и, уткнувшись носом в шею Марка бормочет: «Ууу, какой вкусненький».
Втроём, Катерина, Марк и торчащий в штанах приятель, добрались к гардеробу, где
Марку выдали его куртку, а Катеринина одежда оказалась в служебном помещении,
куда, посмотрев на Катерину, ушла гардеробщица, осуждающе качая головой.
Грымза старая, невидаль какую увидела, перебрала немного Катенька, праздник.
Пока Марк копался в айфоне одной рукой, ища во всемирной паутине номера служб местного такси - про Серёгу он почему-то не вспомнил, - другой прижимая к себе
Катерину, которая что-то бормотала и возмущалась, не заметил, как к ним подошёл
Владлен.
– Куда ты её? - услышал за своей спиной.
– Добрый вечер, - Владюша протянул руку и осмотрел Катерину. Захотелось спрятать Катеринку от липкого взгляда и съездить по морде переростку, от души съездить, сравнять нос с лицевыми костями, чтобы брызги крови, как в третьесортном боевике восьмидесятых годов.
– Добрый, - Марк ответил на рукопожатие, всё же общественное заведение, да и сам Марк претендует на звание цивилизованного хомо сапиенса.
– Домой. - Я вызову такси, - вдруг сказал Владлен. - Ты же без машины, я так понимаю.
– Без. Спасибо, - тяжело быть вежливым, видя, как дёрнулись ноздри у Катерины, чувствуя, как сильно, почти до боли, она вцепилась в руку Марка, врезалась ногтями, того и гляди прорежет. Каким супер-полимером покрывают ногти женщины, что ими провода резать можно? К крыльцу подъехало такси, с огромной надписью «Люкс», оттуда выбежал водитель и открыл дверь перед Марком, на котором висла Катерина и перебирала все корни русского мата во всех возможных вариациях, пару раз ей даже удалось удивить Марка, и один раз он попросил повторить и даже записал. Откуда только нахваталась уважаемая учительница и любимица подрастающего поколения таких выражений? -
Остановите, - заверещала Катерина, Марк дёрнулся вслед за пьяненькой девушкой и попытался её придержать, чтобы она не переломала конечности от собственной прыти и расфокусированного внимания. - Надо добавить, - поставила в известность пьянчужка и продолжила карабкаться к двери.
– Здесь хороший магазин. -
Добавить? - Марк с сомнением посмотрел на Катерину. Если она сейчас ещё добавит, то дело может закончиться больницей, сильным похмельем уже не обойдётся, видимо, пить Катерина не умела совсем. - Уверен, не надо. - А ты свою уверенность знаешь куда засунь? - Катерина указала, куда именно, витиевато указала, от всей души, и продолжила выбираться из машины. Получалось так себе,
мужские руки держали крепко, но Катя верила в себя и не видела препятствий.
–
Ладно, - со смехом согласился Марк, надо - значит надо, желание женщины закон, а уж пьяной женщины - тем более. - Я сам схожу.
– Мне шампанского, - пролепетала
Катерина и принялась обнимать Марка и целовать в нос, получилось облизнуть и чмокнуть в глаз. Пыталась расстегнуть его куртку и нырять под футболку снизу, у ремня джинсов, что не могло не сказаться на боевой готовности члена, который и без того большую часть времени стоял, как оловянный солдатик, и лишь изредка сдувался, и то не до конца, балансируя от состояния «хочу, терплю» до «всунуть прямо сейчас».
– Как скажешь, дорогая, - он открыл дверь и взглядом попросил таксиста приглядеться за вопиющим пьяным безобразием на заднем сидении его автомобиля. В магазинчике Марк взял виски, надеясь, что это именно то, что указано на этикетке, бутылку колы и, подумав, набрал закуски, которую не надо готовить, максимум - разогреть, у Катерины точно была микроволновка, так что,
проблем с этим не будет, несколько бутылок минералки на утро. На всякий случай захватил и совсем лёгкое вино, тоже на утро, хотя оно у него вызвало ещё большее подозрение, чем вискарь.
– А мы тут бессс-еееду-ем, - поставила в известность обнимающая подголовник переднего сидения Катерина, когда Марк забрался обратно. - Я говорю, какой ты кусок говна, Маааарик, просто редчайший, а я всё равно такая дура.
– Не хватает только стакана со сметаной, - криво улыбнувшись,
вспомнил бородатый анекдот Марк и притянул Катерину к себе. Теперь она вздумала петь. На английском! Напрочь лишённая слуха и знания языка, она пела какую-то слезливую песню (судя по глазам на мокром месте, песня была о трёх сиротках и потерявшемся котёнке с неизлечимым диагнозом) и требовала, чтобы
Марк подпевал. При этом её ладошка наглаживала выпирающую ширинку Марка,
обхватывала там, сдавливала и пыталась справиться с клёпками, спрятанными в гульфике. Хорошо, что ей это не удавалось, иначе бы она залезла в трусы к Марку,
он бы вряд ли сопротивлялся, а страсть к сексу в общественных местах никогда не была фетишем Марка. Он расплатился, дав порядком больше за неудобства, таксист поблагодарил и намекнул, что у них, как у врачей, дальше кабинета, в их случае -
машины, информация не уходит. Приятный сервис, неожиданный для небольшого провинциального городка, но неудивительный. Людей состоятельных, которые,
перебрав, превращаются в обычное быдло, в городе было достаточно, как и порочащих связей, подобное средство передвижения очень кстати. - Ты сейчас уйдёшь, - вдруг расплакалась Катерина в лифте и прижалась к Марку, задрожав всем телом. - Уйдёшь, - подтвердила сама себя.
– Вот и иди, - попыталась гордо вскинуть покрасневший нос, получилось только шмыгнуть им.
– Не уйду, -
прошептал Марк и нашёл пьяные губы Катерины. От неё пахло виски и малиной,
теплом, уютом, талым снегом, будущим, любовью.
– Прости меня, - снова села на своего конька и пришпорила со всей дури.
– Простииии, я не знаааю, зачем я тогда...