Ужас глубин
Шрифт:
Хоффман развернулся и быстро зашагал к дверям. Это была довольно многословно высказанная команда следовать за ним и заняться чем-нибудь полезным. Бэрд свалил обломки корабля обратно на поддон и отправился за своим отрядом. Треску отделился от них и пошел к своей субмарине «Зефир» — возможно, с намерением почистить сапоги.
— Если бы у них была подлодка, мы бы уже об этом знали, — говорил Дом. — То есть ведь это единственное, что могло незаметно потопить «Леванто», верно?
—
— Может быть, — согласился Дом. — Но взрывать эти объекты прекрасно умеют. Не забывай, именно с этого и началась вся заваруха. Если бы «Зефир» не потопил корабль Даррела Жака, мы сейчас заключили бы договор с бандитами. И Жак держал бы бродяг в узде.
Бэрд решил, что Дом слишком много времени провел в лагерях бродяг, занимаясь поисками Марии. Он заразился терпимостью по отношению к ним. Жак такой же, как и остальные, а ведь никто не знал, сколько бродяг на самом деле рассеяно по Сэре.
КОГ превратилась в крошечный городок. И последнее, что ей сейчас было нужно, — так это идти на уступки бандитам.
— Это наша работа, — произнес Бэрд.
Пристань для заправки судов, военно-морская база Вектес, на следующий день
Когда Берни осторожно спустилась по скользким ступеням на пристань и взглянула на траулеры, качавшиеся на волнах, сердце у нее упало.
Она действительно не готова к тому, чтобы ее швыряло из стороны в сторону в гудящей железной коробке, где воняет рыбой и горючим. Ей захотелось куда-нибудь на другое задание. Но просить об этом Хоффмана значило признать свое поражение. Признать, что она стара. В тот момент, когда она перейдет на легкие задания, она начнет свой медленный — а может, и быстрый — путь вниз, к старческой немощи и маразму. Она не хотела болтаться без дела и стареть.
— А где щеночек, леди Бумер? — Коул стоял опершись на фальшборт «Монтаньона». — Я думал, вы двое теперь неразлучны.
— Воет как сумасшедший на одном бывшем складе горючего в компании половины овечьей туши и ждет, когда я вернусь.
— Ты уверена, что это не Бэрд там надрывается?
— Нет, глисты среди нас только у Мака. — Она заметила Бэрда, который возился с лебедкой на одном из траулеров. — Мамочка все знает.
Бэрд выпрямился и уставился на нее пустым взглядом:
— Кстати, о паразитах. Наш кровожадный Треску сумел выбить из своих бродяг что-нибудь полезное?
— А почему ты меня спрашиваешь?
— Хоффман тебе обо всем рассказывает, Бабуля. Ты знаешь, когда я тут на днях проходил мимо твоей комнаты, то подумал, что это твои суставы скрипят, но потом сообразил, что это кровать…
«Вик мне много чего не рассказывает». Она оставила остроту без ответа.
— Думаю, мы сами об этом догадаемся, когда перестанем находить воронки на дорогах.
Берни спрыгнула на бетонную платформу, у которой плескалась вода. Маркус стоял, поставив ногу на пал, с таким видом, словно он готов отвязывать канаты, которыми была пришвартована «Коралловая звезда». Дом и Сэм должны были плыть на самой маленькой лодке, известной просто как «М70». Берни решила, что ей нужно дать имя.
Маркус быстро взглянул на нее, но не сделал замечания насчет опоздания, подождал, пока она не преодолеет расстояние между пристанью и ходившей ходуном лодкой. Она ухватилась за леер, подтянулась и пролезла под ним, затем зашла прямо в рулевую рубку.
Эйлмер Галли, пожилой капитан, сидел за столом, держа в руке чашку с какой-то дымящейся жидкостью.
— Отлично, сержант Феникс, отдать швартовы! — Раздался глухой удар — это Маркус прыгнул с пристани на борт. Галли завел мотор. — Вы действительно думаете, что с вами нам будет безопаснее?
— Может быть, и нет, — ответил Маркус. — Но по крайней мере, если вас взорвут, мы узнаем больше, чем если бы наблюдали за кораблем с расстояния в два километра.
— Вы оптимист, — подмигнул Галли. — Не волнуйтесь, мы будем держаться у берега.
«У берега» на Вектесе означало двадцатикилометровую зону — шельф. Три траулера, пыхтя, отошли от пристани и набрали максимальную скорость, то есть восемнадцать узлов. Берни было нечего делать, кроме как слоняться по тесному судну и глядеть на море. Четверо матросов были заняты чем-то в трюме. Она уселась на баке, около выкрашенного в яркий цвет трала, из-за которого казалось, что судно вот-вот перевернется, и с сожалением подумала, что у нее появилось слишком много времени для размышлений.
«Какого черта там случилось, почему Вик до сих пор не хочет рассказать мне о Кузнецких Вратах?»
Хуже всего было то, что она уже начала придумывать, что бы такого он мог сделать, чтобы заслужить ее презрение. Она сама жестоко убила двоих безоружных людей, убила совершенно хладнокровно. Мало было вещей, которые она не могла бы извинить другу.
«Значит, это не насилие. Что-то мелкое. Например, трусость. Нет, Вик не таков. У него дурной характер, иногда он не думает, что говорит. Но трусость? Нет».