Ужас на крыльях ночи

Донцова Дарья

– Не повезло ей, – пожалела я Владыкину.

– Ты дослушай! – попросил Леонов. – Человеку с кардиостимулятором нельзя подвергаться воздействию мощных электромагнитных полей, ему, например, не стоит проходить через «рамку» в аэропортах, делать УЗИ в области груди, запрещена МРТ, а мобильный телефон лучше держать на расстоянии от тела. Ну и еще кое-что.

– Ирина нарушила правила безопасности, и электроника пошла вразнос, – сделала я вывод.

– Вечного двигателя не существует, – говорил дальше Федор, – больному с кардиостимулятором нужно соблюдать осторожность. Но если выполнять указания врача, он будет жить долго и счастливо. Теперь о самом «водителе ритма». Не буду вдаваться

в технические нюансы, сам их не понял, нам важно одно: прибор Владыкиной мог некоторое время работать при разных неполадках, в нем предусмотрена функция «неожиданное отключение». И у фирмы-изготовителя за долгие годы ее работы не было случаев поломки кардиостимуляторов. Однако хитрый аппарат можно вывести из строя нарочно, скажем, создав рядом магнитное поле. Правда, для этого надо знать заложенные в него параметры, а их, как ты понимаешь, никто у себя на лбу не пишет. Плохо Ирине Петровне стало в гостиной. Откуда там излучение? Телевизором, радио и прочим пользоваться больным разрешается. Так что же нарушило работу прибора? Мощный магнит, который кто-то разместил в комнате? На фирме клянутся, что впервые слышат о подобном поведении стимулятора, там все всполошились, хотят выяснить, в чем дело. Представитель предприятия уже поехал к патологоанатому, хочет забрать «водитель ритма» для экспертизы, а пока у его создателей единственная версия: на прибор воздействовали именно извне. Как злоумышленник узнал параметры? Не сомневаюсь, Владыкина хранила техпаспорт на кардиостимулятор где-то в столе или в тумбочке, а в нем есть необходимая информация. И что получаем? Отыскать документ могли только свои, чужих в дом не пускают.

– Зачем кому-то из обитателей особняка убивать Ирину? – вздохнула я. – Их же не держали на цепи. Уедет хозяйка в город, и бегите себе Леонид или Анна Тимофеевна на электричку. Вероятно, некий человек подошел к коттеджу, окликнул хозяйку, та приблизилась к окну, чтобы посмотреть, кто ее зовет, а убийца применил магнит.

– Пока у нас лишь фантазии на тему, – остановил меня Леонов. – Не понятно, почему случилась поломка прибора, надо ждать вывода экспертов фирмы. Хотя нет, одно известно точно: стимулятор твоей соседке вшили четыре года назад в частной клинике, той самой, где умер Борис. Помня твое предложение выяснить, кто дал средства на его лечение, я велел своему компьютерному джинну порыться в документах. Так вот, нужную сумму внесла Ирина Владыкина. Наличкой. И за свою операцию она заплатила сама. Приволокла в кассу мешок денег, кредиткой не пользовалась. Короче – облом. Давай, до связи.

– Подожди, – попросила я. – Можешь узнать, куда вчера положили по «Скорой» чернокожего парня по имени Жорж? Его отвезли в какую-то муниципальную больницу.

– Попробую, – пообещал Федор. – Прости, мне пора бежать.

Я загнала машину под навес и медленно пошла по мощеной дорожке. В душе снова шевельнулось желание навсегда поселиться за городом. Москва с каждым годом делается все безумнее, в столице нечем дышать, а здесь такой упоительный воздух и тишина…

– Ух! – раздалось слева. – Фух! Ух!

Я инстинктивно пригнулась и закрыла голову руками.

– Горим! – истошно завопил женский голос. – Спасите!

Я выпрямилась, увидела, что сбоку взметнулось вверх пламя, и схватила мобильный. Как вызывать пожарных? Кажется, 01! Быстро нажав на кнопки, я кинулась туда, где полыхал огонь. Ба-бах! Ба-бах!

– Данный номер недоступен, – равнодушно произнесла трубка.

Но я как раз успела добежать до изгороди и перевела дух. Слава богу, это не пожар, а большой костер, который развели на соседнем участке. Около высокого огня стоит Олеся, одетая в джинсы и бежевый пуловер с темным

орнаментом, и ворошит лопатой полыхающую кучу каких-то вещей. Лицо у девушки злое, перемазанное золой. Чуть поодаль маячит Лариса, она и вопит, призывая помощь.

Я перемахнула через не очень высокий заборчик, кинулась к приемной дочери Ирины с вопросом:

– У вас есть ведро?

– Отвалите! – нервно воскликнула Олеся. – Лариса, заткнись! Ничего страшного нет, сейчас пламя опадет, уходите, без вас обойдемся.

– Горим! – завизжала теперь уже Светлана, выскакивая из нашего коттеджа. – Как пожарных вызывают?

– Отстаньте! – заорала Олеся. – Не лезьте к нам! Чего приперлись? Вас не звали!

– Сами полыхнете, так хрен с вами, вы все на голову больные, – в том же духе отозвалась моя домработница. – А мне Антонина Тарасовна счет за дом выставит, если он в головешки превратится!

– Прекрати истерику, тащи сюда ведра, – распорядилась я.

Светлана испарилась. Опять перепрыгнув через ограду, я домчалась до терраски, схватила два пледа, вновь перелезла через забор и накрыла костер одеялами. На секунду пламя притухло, но я не успела обрадоваться. Шерсть из светлой превратилась в темно-коричневую, расползлась в разные стороны, языки огня, как раньше, взметнулись к небу.

– Хорош тут распоряжаться! – взвыла Олеся. – Пошла вон, дура! Не лезь не в свое дело, тебя не звали!

Но я не обратила внимания на грубость девицы – пламя становилось все выше, поднималось столбом. Мне стало страшно, надо было что-то делать. Я оглянулась, увидела неподалеку сарай, стоящие около него грабли и кинулась к ним.

– Ба-бах! Ба-бах! – снова раздалось за спиной.

Ноги заработали с утроенной скоростью.

– Идиот! – заголосила Олеся. – Ты зачем это туда бросил?

Я схватила грабли, помчалась назад и увидела Никиту, который испуганно говорил:

– Ты же сама велела все сжечь.

– Но ведь не… – заорала было сестра, но, заметив меня, поперхнулась словами.

– Что случилось? – спросил, подходя к костру, Леонид. – Могу чем-то помочь?

– Валите все! – завопила Олеся. – Надоели! Чего приперлись? Я решила сухие листья в саду сжечь, ничего интересного. Вон! Вон!!!

Леонид молча развернулся и ушел.

– Виола, ведро хватайте! – крикнула Светлана.

Я повернулась к домработнице, стоящей за изгородью. Она подняла ведро, я подскочила, перехватила его и через секунду выплеснула воду на пламя. Вы не поверите, но огонь не потух, а, наоборот, стал вдруг сильнее. Потом что-то стало взрываться. Ба-бах! Ба-бах!

– Дура! – завопила Олеся. – Когда ты уйдешь?!!

Отскочив в сторону, я закрыла глаза руками.

– Пшш-шш-ши, – раздалось неожиданно, – пшшш-шши.

Я раздвинула пальцы и увидела Анну Тимофеевну с большим красным баллоном в руке. Из раструба вылетело серое облако и оседало на пламени, гася его. Чуть поодаль с плюшевым мишкой в руке по-прежнему стояла растрепанная, дрожащая Лариса.

– Блин, совсем забыла про огнетушитель… – протянула Олеся.

– Это я про него напомнила, – неожиданно сообщила Лариса. – Правда, тетя Аня?

– Конечно, милая, ты у нас умница, – согласилась женщина, которую покойная Ирина Петровна выдавала за свою свекровь.

– Ага, я молодец, – похвалила себя Лариса. – А вот некоторые считают меня дурочкой. Но разве это так?

Анна Тимофеевна взяла ее за руку.

– Конечно, нет, Ларочка, мы все тебя любим.

– Она – нет, – показала пальцем на Олесю Лара, – она сказала, что я дура, которая не знает своего имени. Я Лариса… Лариса…

Лицо ее сморщилось.

– Нам надо выпить чаю, – засуетилась Анна Тимофеевна, – все устали, перенервничали.