Ужас Великой половины

Грунина Василиса Викторовна

– Что? – Непонимающе переспросил гость.

– Что слышал, – Грэгор в упор посмотрел на него исподлобья.

– Сибел мне не господин, равно как и ты, – глаза Трора потемнели, – хватит срывать на мне злость.

– Ой, прошу извинить мою грубость, – испуганным голоском пролепетал узник и отвесил шутовской поклон.

– Хватит вести себя как полоумная баба, – побратим устало потёр глаза, – зайду ка я лучше завтра.

Когда шаги Трора затихли в отдалении, Грэгор со всей силы ударил ногой по стене темницы и, согнувшись от боли, осел на пол. Через некоторое время стражник отодвинул решётку и поставил на специальный карниз миску с куском

мяса и ароматной картошкой, утопающей в масле. Голод давал о себе знать, к тому же в голове принца настойчиво звучали слова друга, понемногу приводя Грэгора в чувство. Подождав, пока «благодетель» отойдёт подальше, он взял предложенный ужин и едва ли насытившись, растянулся на каменном полу, подстелив под себя камзол. Лечь на прогнивший, вонючий матрас, ощупью обнаруженный в одном из углов, узнику не дало чувство брезгливости.

***

Следующий день не сильно отличался от предыдущего. То чего с таким нетерпением ожидал Грэгор, произошло лишь под вечер. Дверь в темницу со скрипом отворилась и на пороге возникла долговязая фигура мага. Небрежно склонив голову в приветствии, он сделал короткий пасс рукой, и принц едва не захлебнулся в беззвучной ярости. Тело перестало ему подчиняться, все мышцы словно бы свела сильная судорога. Не говоря ни слова, Ральд кивнул стражникам и удалился прочь.

Пока сына Теолина волоком тащили по коридорам замковой тюрьмы, он пытался успокоить себя приносившей странное удовлетворение мыслью, что Сибел побоялся встречаться с ним один на один.

Наконец, спустя добрые полчаса, бесконечные каменные лабиринты остались позади, и в глаза принцу ударил яркий солнечный свет. Непроизвольно зажмурившись, он на несколько минут потерял способность ориентироваться в пространстве, когда же цветные пятна перестали кружиться и прыгать перед глазами, Грэгор понял, что находится возле одного из дальних выходов замка, предназначенных для членов семьи и приближённых лиц.

Мгновение, и получив пинок под колени, он оказался на сырой после ночного дождя земле. Один из сопровождающих резко дёрнул принца за волосы, придавая ему вертикальное положение. Но боль и унижение пробудили в Гэгоре чувство собственного достоинства, и он, лишь тихо зашипел в ответ.

Ждать пришлось довольно долго. Размышляя о своей дальнейшей участи, молодой человек невольно размышлял о смертном приговоре: «После всего сучившегося, Сибел просто не рискнёт оставлять меня в живых. Публичную казнь он устроить не может, вряд ли народ Грандира воспримет нечто подобное спокойно. Скорее всего прикажет всё сделать по-тихому…Но тогда остаётся непонятным почему я стою на коленях возле замковой стены, вместо того, чтобы истекать кровью в укромном месте».

Звук отворяемой двери, заставил принца вернуться к реальности. Его брат, одетый в роскошную мантию из тонкого бархата, украшенную затейливой вышивкой, с венцом из белого золота на голове, бледный, но спокойный Сибел стоял прямо перед ним.

Кивнув стражникам, чтобы те удалились, он мельком посмотрел на замершего в отдалении Ральда, и, наконец, заставил себя взглянуть на Грэгора.

– Я знаю, ты меня ненавидишь, – новый король замолчал на полуслове, словно обдумывая некую важную мысль.

– Человека воткнувшего мне нож в спину? Унизившего меня, отнявшего то, что принадлежит мне по праву? О, да! – Принц скривил рот в желчной усмешке, – Но ещё больше я тебя призираю. Ты не более, чем трусливый выблядок, опозоривший отца. Помнишь его? Того самого, который подарил тебе вторую жизнь?

– Тебе не дано увидеть всё моими глазами, – вздрогнув, Сибел побледнел ещё больше и перевёл глаза на остроконечный шпиль храма творца, возносившегося над всеми прочими постройками города, лежащего перед ним.

– Ах, ну да! Как же я мог забыть, что мне, смертному, никогда не понять тех простых истин, которые доступны твоему великому разуму, – Грэгор старался говорить спокойно, однако его желание сломать брату каждую кость в теле было столь велико, что тот, словно бы кожей ощутив ненависть своего пленника, покачнувшись, сделал шаг назад.

Ральд, напротив, подошёл ближе, явно собираясь вмешаться, однако был остановлен жестом нового господина.

– К сожалению, наш разговор лишен смысла, – Сибел сглотнул подступивший к горлу ком и продолжил, – Но я пришёл вовсе не для того, чтобы смеяться над твоим поражением, а чтобы попрощаться… Ты объявлен изгоем. Я не стану вредить тебе, если ты покинешь Грандир завтра же. Никто из лучших представителей Великой Половины, находящихся в союзных нам странах, не должен иметь с тобой никаких дел, иначе будет страдать от последствий.

– Как благородно! – желаемая интонация не далась принцу, голос его прозвучал сипло и бесцветно. Каждое слово Сибела доносилось до молодого человека словно удар хлыста.

Брат коротко взглянул на Грэгора в последний раз и, отвернувшись, нетвёрдой походкой направился к двери. Когда пола его одеяния, мелькнув, исчезла за стеной, Ральд ковырнул носком сапога рыхлую землю, и, сплюнув, совершил несколько пассов рукой – один заставил обездвиженного принца уткнуться лицом в грязь, а второй вышиб из его лёгких воздух. На лице мага залёг отпечаток изощрённого удовольствия. Он медленно приблизился и стал наблюдать, как вздуваются желваки на шее пленника, пока не убедился, что тот лежит без сознания.

Глава 4

Иомир

Иомир сидел на колченогом табурете за столом Эонеровой ложбины – самого сомнительного, должно быть, питейного заведения Грандира. Он старался не выделяться. Посетителями таверны являлись, в большинстве своём, наёмники, «слетающиеся» в город со всей Великой половины, дабы испытать судьбу на отборе в королевские войска, после чего отправиться вместе с ними к Железным вратам, а оттуда в один из многочисленных форпостов, охраняющих границы от бесконечных потоков разной погони, ползущей с Ужаса Великой половины. Или наняться в охрану торгового каравана, которые в изобилии спешили туда же, дабы не дать залежаться солидному жалованию в карманах воинов.

Находиться здесь было небезопасно, в том числе и старым клиентам. Но Иомир чувствовал себя вполне комфортно. После пяти лет, проведённых на гномьих рудниках, он в совершенстве владел языком, которым пользуются наёмники, а его внешний вид говорил о большом проигрыше в Перст судьбы или об иной какой неприятности.

Казалось, он глубоко задумался. Однако привычный взгляд молодого мужчины не упускал ни единого жеста, а ухо – ни единого слова, сказанного в шумном полумраке. Вот большая компания вооруженных до зубов головорезов празднует успешное дело. Один из них поглядывает на остальных «отдыхающих» глумливым взглядом, ища об кого бы почесать кулаки. Через два стола в углу сидят ещё трое и вид у них довольно кислый, а значит, будет потасовка.