Ужасная саба и ее хозяин
Шрифт:
Лейтис изумленно уставилась на Эйдана, чуть пожав плечами, будто говоря: "Ну, я не знаю, что отвечать". Решив, что просто держать ее за руку все же маловато, и нету ничего непристойного в объятьях в ресторане, он тут же обнял Лейтис за талию, ободряюще ей улыбнулся и, повернувшись к Кетлин, очень радостно сказал:
— Совершенно случайно. Я ее чуть флайером не сшиб, по счастью, все обошлось, зато автопарковщик сломал. Стали разбираться, тут-то и выяснилось, что она — бесхозная саба, без опекуна, которой оракул никак зеленого ответа не дает. Разумеется, полиции проще на сабу все повесить, а у нее денег нет… значит, добро пожаловать в тюрьму, — клеветать на офицера Нивена ему не было стыдно вовсе.
— И ты совсем одна была, пока Эйдана не встретила? Ужасно. Бедная девочка… Но я так за вас рада, за обоих. Может, это и впрямь воля богов: такая встреча, как в романе.
Именно такой реакции на эту историю Эйдан от нее и ждал: искреннего сочувствия и такой же искренней радости. Она была доминанткой и добрейшей женщиной, при всей своей суровой деловитости, Эйдан знал, что она прекрасно все поймет.
Лейтис благодарно поцеловала его в щеку и ответила:
— Ну да, сама, пыталась доказать, что я могу быть самостоятельной, — тут она смущенно потерла нос. — Хотя я, конечно, паршиво справилась, увы, меня можно приводить лишь как отрицательный пример в этом плане.
— Знаешь… Даже будь ты и не саба, остаться вот так совсем одной — любому человеку трудно, — все так же сочувственно сказала Кетлин. От нее Лейтис не услышала бы упрека, даже не будь она сабой человека, к которому Кетлин хорошо относится, даже не будь она чужой сабой вовсе. Формальная вежливость тут была ни при чем.
А Эйдан снова уставился на нее с беспокойством, потому что речь опять зашла о проклятых неизвестных ему родственниках. Ну еще бы она не хотела доказать, когда ее настолько задавили ограничениями… И все же от этих "замечательных" людей Эйдан ждал вовсе чего угодно, поэтому очень серьезно уточнил:
— А доказать… ты тоже сама решила, милая? — он вполне мог предположить и такой вариант, что родственники выставили "непутевую" Лейтис за порог, сказав, что пускай она сама справляется, раз так ужасно себя ведет, невзирая на все их нечеловеческие старания.
— Ну, вроде того. Мы поспорили по поводу… — тут Лейтис замялась, — некоторых вещей. И я сказала, что чем так, то лучше я уйду и буду жить сама. И мне предложили вернуться, если я передумаю и решу себя все-таки вести, как полагается. А я до сих пор пока что не передумала.
— Ужас какой, — от души воскликнула Кетлин, и Эйдан полностью разделял ее чувства по поводу сказанного. Так что вцепился в вилку, с упоением представив, как втыкает ее какому-нибудь родственнику Лейтис в глаз. Родственник отчего-то был во фраке, и физиономия у него была на редкость постная, и это только добавляло упоительности мысленному зрелищу. — С тобой поступили кошмарно безответственно, девочка. Расписались в своей беспомощности в качестве опекунов — и попросту скинули всю ответственность за это на тебя. Извини за резкость слов, может быть, тебе неприятно такое слышать о родственниках, какие бы у вас ни были отношения.
Теперь Эйдан принялся мысленно аплодировать Кетлин. Потому что она, снова от всей души, сказала всю правду. И с его точки зрения, высказалась даже слишком мягко. Впрочем, как это воспримет Лейтис, он не знал, и на всякий
— И не надо передумывать. У тебя есть я, и мне ты и так нравишься, как есть, — и поцеловал в щеку. — Очень сильно нравишься.
Она тоже поцеловала его в щеку и ответила:
— Конечно, ты у меня есть, и я этому ужасно рада. И даже прическа моя тебе нравится, а это уже что-то. А насчет родственников — ничего страшного вы, миссис Мун, не сказали, и спасибо за добрые слова. Только все равно, тема у нас возникла совсем неподходящая для отмечания ошейника. Давайте о чем-нибудь повеселее. Вот, например, скоро осенний праздник, хозяин Эйдан, вы его любите? Расскажите. И вы, мисс Мун, тоже.
И беседа потекла в куда более мирном русле. Они болтали о планах на будущий праздник, об увлечениях, Эйдан с гордостью поделился, что Лейтис занимается садом, потом они без личных подробностей рассказали о вчерашнем походе по магазинам — словом, это был действительно милый приятельский разговор, и Лейтис он очень нравился. Но когда Эйдан, вежливо извинившись перед дамами, отошел в сторону уборной, Лейтис решилась заговорить с Кетлин на более серьезную тему, которая ее очень волновала.
— И все-таки, иногда я не понимаю, зачем вам это все. Зачем домам сабы. Возиться, огребать неприятности и снова возиться, как с маленькими. Вот радость-то.
Кетлин в ответ очень мягко улыбнулась.
— Ты умная девочка, и вопросы задаешь очень важные. Эйдану правда повезло, — сказала она, и только потом ответила: — Все довольно просто, если разобраться. Дело в ответственности. Ты так устроена, что постоянно ощущаешь ее недостаток, но все же, когда достаточно спокойна, чувствуешь ее тоже. И вполне можешь представить, что такое, когда ее много, очень много. Столько, что даже если полностью отвечать за себя, за все, что ты делаешь и что вокруг происходит — все равно остается чересчур. Постоянное давление ответственности внутри. А когда появляется саб, ты отвечаешь и за него тоже, за двоих, не только за себя — и выходит в самый раз.
— Вы поэтому вечно оказываетесь начальниками. Можно так отвечать не только за себя, — улыбнулась Лейтис. — Вот поэтому оно, кстати, все равно не объяснение. Можно отвечать за огромную корпорацию и быть достаточно счастливым с кучей ответственности и без всякой сабы.
— Хм… ответственность бывает разная. У Эйдана до твоего появления была огромная корпорация и был один Тэвиш дома. И, я думаю, дворецкий давал ему больше, чем вся корпорация вместе взятая. А ты — даешь еще много больше, чем Тэвиш. Благодаря связи, благодаря тому, что ты можешь быть так близко, как никто. Это… тонкие материи, про них сложно рассуждать логично, а поэтичной я никогда не была. Но я попробую. Ты чувствуешь дыхание и сердцебиение саба, как свое собственное. Мы с мужем уже пятнадцать лет вместе, у меня все это время два сердца, и я уже с трудом представляю, как люди живут с одним.
— Это так романтично. Спасибо, — Лейтис срочно пригубила вина, потому что ощущала себя чересчур растроганной и боялась прослезиться от таких слов. Два сердца, подумать только.
— Не за что, — улыбнулась Кэтлин. — И это… может, и романтично, но чистая правда.
Тянуть паузу было неловко, а нужных слов Лейтис не находила, но именно тут, по счастью, вернулся Эйдан. Он сел рядом и снова взял ее за руку, а потом весело спросил, не скучали ли они тут без него, и завел ненавязчивую беседу о короле Йоргене, при котором построили ресторан. И Лейтис сразу стало спокойнее. Будто и впрямь вернулась часть ее самой, которой не хватало, и встала на место, как кусочек паззла. А ведь их связь пока была совсем слабой — и Лейтис даже представить было трудно, как ощущается это самое "два сердца".