Ужасная версия
Шрифт:
Антон Янович дождался, пока она молча уложила подарок в коробочку и опустила ее в кармашек светлой юбки. Лишь после того он легонько взял ее локоть и потянул на кухню, из которой опять донесся нетерпеливый зов Роликова, а затем выглянул и он сам с крайне раздосадованным видом.
– Идем-идем, – успокоил его Антон.
– Отличный коньячок, только холостяцкая закуска, – воодушевляясь, заговорил Игорь Николаевич. – Вы уж простите нас, молодая фея! Сегодня и для меня все неожиданно. Но тебе мы найдем даже яблоки!
– А вы, оказывается, совсем и не такой, – вспыхнула Юля, усаживаясь на придвинутый Ромашинским
– А какой же я? – живо отозвался Игорь Николаевич.
– Ну, если откровенно, – Юля поправила челку волос, – мы ведь не за сотни километров друг от друга живем… Видела я вас пьяненьким, слышала из уст кое-что…
– Ааа, – неопределенно протянул Игорь. – Тогда мы сначала выпьем, – заявил он, будто именно от этого действа зависел его ответ на брошенную девушкой реплику.
– Да-да, Юличка, выпьем! – Ромашинский ласково, но лишь на мгновенье заглянул ей в глаза, услужливо протягивая наполненный стакан.
– Господи, Антон Янович! – ужаснулась Юля. – Куда же мне полный стаканище?!
– Да что ты, Юличка! Это ведь не водка. Специалисты утверждают, что это целебнейший напиток. Ты просто смелей!
– Ох, Антон Янович!.. – Юля с решительным видом подняла стакан и, зажмурившись, стала пить, не дожидаясь мужчин и дальнейших уговоров.
Ромашинский положил перед ней яблоко и, залпом опрокинув в себя стакан, с облегчением откинулся на спинку стула. «Уже можно считать, что пройдено полпути», – с удовлетворением подумал он.
– Слушай, Юля! – заговорил Игорь Николаевич. – Ты вот сказала, что слышала там что-то из моих уст, как ты выразилась. Но неужели ты сама такая безупречная что ли, и если услышишь брань, то краснеешь и приходишь в ужас? Люди – они ведь не ангелы. А мат в наше время, это как…
– С добрым утром! – подсказала Юля и звонко засмеялась.
«Коньячок начинает действовать», – отметил про себя Ромашинский, а вслух произнес:
– Предлагаю тост: выпьем за Юлино изящество и красоту! – он встал. – Я только что слушал ваш диалог и скажу вам, друзья мои, что мне было забавно. Так какие же мы в жизни? А в жизни мы все: на людях одни, в узком кругу – совсем-совсем другие. Да ведь надо же когда-то бывать и самими собой! Конечно, я согласен с Юлей…
– Тост был произнесен! – перебил говорившего Роликов. – Поэтому необходимо выпить.
– Да-да, конечно, – легко согласился Антон и в мгновение ока справился с подсказанной процедурой, наблюдая за Юлей, успешно допивающей свой стакан.
– Итак, я согласен с Юлей в том, что на людях, то есть в обществе, блюсти себя следует строго. Ну а в узком кругу своих знакомых… По-моему, и в прошлом столетии самое светское общество не всегда отличалось благоразумием нравов и соблюдением понавыдуманных условностей. Я тут недавно прочел в одной книженции: «Ничто так не сближает людей, как коньяк».
Юля засмеялась, а Ромашинский отметил, что девушка раскраснелась и приняла вполне непринужденную позу, закинув ногу на ногу, при этом она подтянула свою длинную юбку так, что из-под нее стало виднеться волнующее колено, обтянутое капроном телесного цвета.
– Граждане-товарищи! – бодро продолжил Антон. – А у нас, я вам скажу, непорядок, – он выразительно пощелкал пальцем по бутылке, в которой осталось примерно четверть ее содержимого. – Есть дельное предложение. Учитывая проблемы, сложившиеся в последние
– Такое предложение трудно не поддержать! Но сначала… – и хозяин квартиры потянулся к недопитой бутылке.
– Извини, пожалуйста, друг! – сказал Ромашинский и с улыбкой отвел руку товарища в сторону. – Тебе в дорогу, а каков сейчас социальный климат, тебе известно не хуже нашего. Правда, Юля? – Ромашинский осторожно приобнял ее за плечи.
– Ладно, – Роликов вздохнул и, махнув рукой, решительно покинул кухню. Через полминуты за ним щелкнула английским замком входная дверь.
– Вот и создалась та самая обстановка, при которой люди становятся самими собой… – тихо проговорила Юля и, вздохнув, как-то уж совершенно по-трезвому долгим и изучающим взглядом посмотрела на Ромашинского.
– Ты что, Юличка? – несколько растерялся Антон, хотя все время готовил себя к этому моменту. Она казалась ему слишком юной, чтобы признать в ее словах вполне откровенный смысл. Антон по-прежнему придерживал ее за плечи, а девушка, не шелохнувшись и несколько помолчав, заговорила вновь.
– Я ведь сразу поняла, чем это кончится, Антон Янович! – она усмехнулась. – Особенно после того, как решила взять эту цепочку. Она ведь золотая… Ей я и связала себя, стала чем-то обязанной. Золотая цепочка! – зачем-то повторила она.
– Ты сама золотая, а не цепочка! Какой же ты стала взрослой…
– Даже более взрослой, чем ты бы хотел, да? – Юля опять усмехнулась.
– Умная ты моя, милая девочка!.. – Антон одной рукой привлек ее к себе, а вторую осторожно пропустил меж ее коленей. Ощущая тепло ее тела, он почувствовал, как безумный жар наполняет его всего, а рука медленно поднималась вверх от ее коленей. Неожиданно его пальцы споткнулись о резинки, державшие чулки на ее ногах, и сердце тоже, словно споткнулось, чтобы затем сделать свой бешенный толчок. Резко поднявшись со стула, он подхватил Юлю на руки, припав к ее губам, и, оттого вдвойне задыхаясь, понес ее в комнату.
***
На работу Настя Лобова собиралась в крайне дурном настроении. Сидящий на диване муж пытался с ней говорить, но она не вслушивалась в его хриплый голос, ибо считала, что кроме как «дай десятку», он сказать ничего был не в состоянии. А ведь каким ласковым и внимательным представлялся он всего несколько месяцев назад, когда они вечерами встречались. А теперь и деньги на выпивку находит каждый день, хотя зарплату выдавать будут только сегодня вечером. За ней ей и предстояло сейчас ехать в банк, в город, так как их районный находился на ремонте. «Ух, пьяница ненавистный", – с досадой подумала Настя. Вчера поздно вечером притащились они с этим уголовником Димкой и все что-то несвязно бормотали, что она самая богатая женщина в колхозе, и не только в колхозе, а и в самом районе. А вот родному мужу не может, мол, выделить и десятку паршивую.