Ужасный Круз
Шрифт:
– Ладно. Признаю, в моей голове это звучало гораздо лучше в качестве вступительной фразы. Прости. Прости. Я виноват. Не могла бы ты открыть дверь, пожалуйста?
Я знала кое-что о Робе, в основном из городских сплетен, поскольку он таки использовал две свои рабочие клетки мозга и понял, что не стоит возвращаться в Фэйрхоуп, после того как бросил меня на произвол судьбы в старшей школе.
Он знал, что мой отец, который двадцать лет служил шерифом нашего города, выследит его с ружьем наперевес, да я и сама могла прикончить его голыми руками.
Я знала,
Знала, что у него так и не получилось стать профессиональным футболистом и он провел последние десять лет, играя в любительских лигах, параллельно подрабатывая тренером, чтобы свести концы с концами.
Я знала, что он был дважды женат, но оба брака закончились разводом, других детей, кроме Мишки, у него не было.
Но самое главное, что я знала о нем, – это то, насколько подлым он был. Роб никогда не встречался со своим сыном.
Не прислал ни одной открытки, ни одного подарка на день рождения, ни одной записки, не говоря уже о проклятом чеке. Ни разу не задал ни одного чертова вопроса о лучшем, что когда-либо было в моей жизни.
Именно его полный отказ от Мишки я никогда бы не смогла простить.
Роб не обязан был оставаться со мной. Но вычеркнуть из жизни то, что он назвал моей ошибкой?
Да уж, неужели ты думаешь, что у тебя есть шанс выйти из моего «кулачного» списка (людей, которых я хотела бы ударить), приятель?
– Да ладно, Несси.
Роб прижал руку к окну, сделав печальный вид, пытаясь вызвать жалость. Глядя на него теперь, я поняла, что он совсем не был похож на прежнего Роба. Того парня, полного амбиций, ямочек и возможностей.
Он выглядел таким же измученным, усталым и пустым, как я.
Отлично.
– Пожалуйста, – мягко сказал он. – Я набирался смелости прийти к тебе целую неделю. Дай мне пять минут.
Я снова приоткрыла дверь. Мне было совсем неинтересно, почему он здесь. Число моих догадок о причинах его появления на данный момент составляло минус пятнадцать с лишним.
Но если он действительно был в плохом состоянии, я бы не хотела стать тем человеком, который подтолкнул его к решению о самоубийстве. Несмотря на все внутренние пожелания скорой смерти, на самом деле меня эта идея не радовала.
К тому же он все еще оставался отцом моего ребенка, даже если никогда не был им по-настоящему.
У Роба была ветровка North Face [14] , дорогая стрижка и гипс на правой ноге. Что-то горячее и стыдливое закрутило в животе, когда я подумала о том, что он увидел, когда посмотрел на меня.
14
North Face – американская компания, специализирующаяся на производстве высококачественной технологичной спортивной, горной одежды, туристического инвентаря.
Я больше не была той молодой
– Ты выглядишь… великолепно, – пролепетал он.
Его голос тоже стал другим. Каким-то обреченным.
– Ты выглядишь неуместно, – сухо ответила я, прислонившись к дверному косяку. – Что ты делаешь в Фэйрхоупе, Роб? И почему ты не подумал позвонить, прежде чем заявиться ко мне на порог без предупреждения долгожданным, как горящий мешок с собачьими какашками?
По правде говоря, я бы приняла собачьи какашки с распростертыми объятиями, если бы стоял выбор между ними и Робом. По крайней мере, огонь можно было бы затоптать ногами, и проблема бы исчезла.
Он указал на свою правую ногу и произнес на выдохе, словно божественное откровение:
– Я сломал бедро.
Ты разбил мое сердце.
– Понятно, – я сохраняла деловой тон, – но это все равно не ответ на мой вопрос.
– Я больше не могу играть в футбол. И тренировать тоже не могу, – еле выдавил он.
– У меня сердце кровью обливается за тебя.
– Серьезно, – Роб сдвинул брови. – Я никогда не вернусь на поле, Несси.
– Ну, тебе тридцать один, и ты так и не попал в профессиональную лигу, так что я уверена, мир переживет эту потерю.
Неужели мы сейчас правда говорим о его любительской футбольной карьере?
– Но я не поэтому вернулся в Фэйрхоуп, – Роб покачал головой, будто вспоминая нужные фразы. Он попытался перехватить мой взгляд.
Я сосредоточилась на его редеющих волосах, потому что не была готова увидеть то, что отражалось в его глазах. Мое сердце билось тысячу раз в минуту. Я одновременно не могла поверить, что он здесь, и молилась, чтобы Мишка не проснулся, решив выпить стакан воды.
– Не поэтому? – нарочито медленно произнесла я.
– Пришло время взять на себя ответственность. Когда две недели назад я загремел в больницу и рядом со мной никого не было, я осознал, что все это время не понимал смысла жизни. Я хочу быть со своей семьей. Со своими стареющими родителями. Пустить корни, найти цель, проводить праздники и каникулы с теми, кто по-настоящему мне дорог. Я хочу играть в мяч со своим сыном.
– Он ненавидит футбол, – подчеркнула я, наслаждаясь тем, что Роб и Мишка были настолько разными, насколько это вообще возможно.
– А чем он увлекается? – спросил он, от вопроса у него перехватило дыхание.
В тот момент мне очень захотелось поддеть его и сказать: «Кладбищами и жертвоприношениями животных». Но я поджала губы.
Я не поведусь на эту игру.
– Слышал, что он похож на меня, – продолжил Роб. – Высокий, темноволосый. Красивый.
Я сдержанно пожала плечами.
– Ты только что описал половину населения Северной Америки.
Его глаза загорелись надеждой, и что-то внутри меня ослабло.