Ужасы Фобии Грин
Шрифт:
Варна-старший рассеянно отвесил любимому чаду тумак:
— Все из-за тебя, оболтуса! Грины с ума сойдут, они души в Холли не чают.
— Забери нас обоих отсюда, — взмолился Антонио.
— Слышал про изоляционный кабинет?
Холли подхватила расстроенного Антонио за руку, повела к Фобии. Но Оллмотт легко поймал мальчишку за шиворот и почти ласково притянул к себе.
— Поговорим, — сообщил он, волоча его к своему домику. — А то!
— Помните о доброте и милосердии, — рванула за ними Сения Кригг. — Суровые воспитательные
— Стой, — Фобия шагнула назад. — Ко мне нельзя приближаться.
— Да ладно тебе, — Холли засмеялась. — Я же проводник. Мне твой выплеск не страшен.
— Ты не настроена на меня. Ты настроена на Антонио. Проводник не может преобразовать энергию, если он не настроен.
— Ты — моя сестра. Мне не надо на тебя настраиваться, к тому же, может выплеска и не будет. Ты же не боишься меня, верно?
И она быстро зашагала к Фобии. Та не успела ответить или отойти — привычная тошнота скрутила горло, щупальца паники жадно взметнулись к цели. Холли закричала, впервые в жизни ощущая липкий захват чужого выплеска, скручивающий в жгут вены.
В горле было сухо. Фобии не хотелось открывать глаз. Что нового она там увидит? Снова тот же мир, только теперь в нём нет надежды когда-нибудь подружиться с сестрой.
— Привет, — голос Антонио был слаб. Фобия все-таки распахнула ресницы. Он лежал на соседней кровати — до подбородка укрытый одеялом с рисунком из разноцветных цыплят.
Нянюшка Йокк вязала очередной носок. Оранжевый.
— Ты чуть не угробила мне проводника, — злобно сказал Крест.
Фобия испуганно дернулась, суматошно вертя головой. Он стоял над её изголовьем — ровно в метре от неё. Фобия не сомневалась, что это расстояние отсчитано до миллиметра.
— Я не хотела, — сказала она хрипло. Горло всё ещё болело.
— Ты надоела мне, — сообщил дежурный по лагерю любезно, — тебя проще утопить в болоте, чем отучить биться в бесконечных паниках.
— Утопите.
В эти минуты ей правда казалось, что это отличный выход.
— Я была не настроена.
Голос Холли. Отлично. Пол-лагеря в лазарете.
Нянюшка Йокк подняла глаза от вязания и любовно оглядела собравшихся.
Кажется, она была если не счастлива от такого количества подопечных, то крайне довольна.
— Деточка, к нашей Фобии не нужно так близко подскакивать, — наставительно сказала Сения Кригг своим хорошо поставленным голосом. Одна её нога была в гипсе.
— Вас господин Оллмотт пришиб? — севшим голосом спросила Фобия.
— Меня, — просипел Антонио. — Он спровоцировал выплеск у Нэны.
— У Нэны? Но она же должна для этого… оу.
Влюбиться. Для того, чтобы Нэна начала черпать чужую энергию, она должна влюбиться. Но как можно спровоцировать влюбленность? Видимо, все-таки какие-то задатки психолога у Оллмотта действительно были.
— А я сама, —
Фобия снова метнулась глазами к лицу Креста. Он скривился в ухмылке, глядя как панические птицы замелькали в зрачках Фобии.
— Только попробуй, — предупредил он, но про пиявки промолчал.
— Это больно, — сказал Антонио. — Я хотел сказать, что я впервые отдавал энергию.
— Я тоже, — отозвалась Холли.
— Прости, — сказала ей Фобия.
— Не так просто, истеричка Грин-старшая, — Крест слегка покачнулся с носка на пятку, и от этого легкого движения живот Фобии скрутило. — Завтра я начну с тобой заниматься по отдельной программе.
— Я больше не буду, — испугалась Фобия.
— Будешь, — пообещал дежурный по лагерю уверенно. — Ещё как будешь.
06
Слишком много людей. Слишком громко их дыхание. Фобии казалось, что она слышит, как бьются вокруг чужие сердца, и грохот всё нарастает и нарастает, вынуждая её закрыть уши руками, зажмуриться, спрятаться под одеяло.
Ближе к двум ночи пришлось признать: заснуть в лазарете не получится. Фобия тихо встала, её слегка повело от слабости.
Нянюшка Йокк спала на стуле, склонившись над вязанием. Сонная тишина окутывала лагерь.
Фобия понятия не имела, где её вещи. Она вышла на улицу босой, похожая в своей рубашке на привидение. Дышать стало проще. Домик Несмеи казался тихой гаванью.
Она кралась по лагерю, нелепая в своих страхах. И замерла у домика Оллмотта от тихого шелеста чужих слов:
— Время, Соло. Мало. Они должны быть готовы, — это Оллмотт. Только он умел так говорить, пропуская целые предложения.
Соло? Какой Соло? Откуда взяться в лагере неведомому Соло?
— Будут, — голос Креста уверен.
— Ты слишком добр к ним, наёмник, — хриплое сопрано Цепи созвучно звону её каналов.
Фобия очумело сделала шаг дальше. Конечно. Должно же быть у Креста нормальное имя.
Соло. Она перекатила два коротких слога на языке. Какое круглое имя для такого колючего человека.
— Грин, — Крест появился с другой стороны домика, вкрадчиво прошептал её имя, — Ты ко всему прочему ещё и лунатик?
— Я не могу спать, когда вокруг столько людей, — пробормотала она, вмиг ощутив свою нелепую рубашку, из-под которой торчали белые босые ноги.
Верхняя губа, пересеченная тонким шрамом, презрительно дернулась.
— Предпочитаешь одиночество, Грин?
— Иногда оно выручает.
Её голос не успел растаять в ночном воздухе, когда Фобия поняла сразу две вещи. Завтра ей придется бежать куда больше, чем пять кругов. Она никогда не станет политиком.
Как она смеет рассуждать об одиночестве перед человеком, который сто пятьдесят лет провел в камере-одиночке?