Ужасы
Шрифт:
Элизабет Мэсси
Пинки
Элизабет Мэсси дважды завоевывала премию Брэма Стокера и становилась финалистом Всемирной премии фэнтези. Перу Мэсси принадлежат такие книги, как "Пожиратель грехов" ("Sineater"), "Проволочные мамочки" ("Wire Mesh Mothers"), "Сила убеждения" ("Power of Persuasion"), "Темные сны" ("Shadow Dreams"), "Доклад о страхе" ("The Fear Report"), "Маленькая пурпурная книга недобрых историй" ("А Little Magenta Book of Mean Stories"), "Изогнутая ветвь" ("Twisted Branch") (под псевдонимом Крис Блейн), и многие другие.
Последние работы писательницы появлялись в антологиях "Аутсайдеры. 22 новые истории на грани" ("Outsiders: 22 All-New Stories from the Edge"), "Путеводитель no заколдованной Центральной
Элизабет Мэсси живет в долине Шенандоа, штат Виргиния, вместе с художником-иллюстратором Кортни Скиннером.
"Тот, кто знаком с моими произведениями, знает, что, когда речь заходит о месте действия, я предпочитаю держаться ближе к дому, — говорит Мэсси. — Зачем ходить далеко, когда столько удивительных, завораживающих и зачастую пугающих вещей таится в горах, лесах и полях прямо за порогом моего дома?
Я росла в тени Голубого хребта, у подножия которого разбросаны скотоводческие фермы, свинофермы и фермы, где разводят домашнюю птицу. И хоть эволюция за последние двести лет разрушила древние амбары и штакетники, вдали от основных трасс, в лесах или на склонах гор, еще можно встретить старые добрые крестьянские дворы. Вы никогда не остановитесь возле такой фермы, чтобы спросить дорогу, потому что для этого вам потребуется проехать по земле, населенной беззубыми мужиками, с ружьями и топорами, и пузатыми тетками, с огоньком в глазах и мясницким ножом в руках.
Вряд ли что-то пугает меня больше, чем вероятность того, что я попаду под абсолютную власть кого-нибудь или чего-нибудь. А такое вполне может случиться, если я рискну поехать по этой ухабистой дороге.
В рассказе "Пинки", как всегда не удаляясь от дома, я обыгрываю этот страх со всех сторон".
К сентябрю Ренни больше не любил Пинки. За лето их дружба завяла, и когда пришло время ехать на окружную ярмарку, Ренни не был уверен, надо ли ему это вообще. Кто захочет два часа трястись в машине с неуклюжим щетинистым хряком, который постоянно пялится на тебя, пускает слюни на пассажирское сиденье и то и дело высовывает свой маленький красный член, словно какая-то облезлая, возбужденная степная псина?
Кроме Пинки, друзей у Ренни практически не было, разве только почтальон да кассир из кооператива фермеров, хотя их вряд ли можно назвать друзьями, но Ренни это мало волновало. У него был крепкий, построенный сто десять лет назад дом, участок в пятьдесят два акра на горном склоне и телевизор, который, если ночь стояла ясная, ловил Эн-би-эс и немного Си-би-эс. Ренни унаследовал ферму от отца с матерью. Семь лет назад родители снялись с насиженного места и отправились путешествовать. Младшая сестра Ренни, Регина, уехала из этих мест через год после родителей. Ей не нужна была ферма, ей были нужны большие города и яркие огни, и она отправилась в федеральный округ Колумбия. Судя по ее последней рождественской открытке, в данный момент она продавала дрянной ширпотреб в какой-то сувенирной лавке при каком-то там музее.
Основным занятием Ренни было выращивание кур. Выручка от продажи яиц, бройлеров и наседок недотягивала и до прожиточного минимума, но Ренни пополнял бюджет, сдавая в аренду свои земли под пастбища одному скотоводу. Ренни нравилось одиночество, которое время от времени нарушали лишь звонки торговых агентов да поездки в кооператив фермеров за самым необходимым — за кормом для кур, за консервами и семенами, за новыми джинсами, изолентой.
Пинки жил у Ренни уже два года. Фермер нашел его в лесу; этот крохотный поросенок со шкуркой как у персика появился на свет от сбежавшей гемпширской свиньи соседа и одного из диких кабанов, которые, сколько Ренни себя помнил, водились в местных лесах. Свинью кабан убил и наполовину сожрал сразу после родов, так же он поступил и с потомством, и в живых остался только один поросенок. Ренни вытащил его из зарослей плюща и чертополоха, завернул во фланелевую рубаху и отнес домой. Он поил поросенка коровьим молоком и кормил овсяной кашей до тех пор, пока тот не научился самостоятельно добывать себе пищу на пастбищах или в лесу.
Из Пинки вырос очень большой, очень умный и добродушный хряк. Он научился каждое утро в шесть часов, чтобы Ренни не проспал дольше положенного, дергать за веревку колокольчика у парадного крыльца. Он открывал носом почтовый ящик внизу у дороги
В августе, когда Пинки еще не было и года, Ренни взял его на окружную ярмарку и заявил его на состязания самых талантливых годовалых свиней. Пинки выиграл соревнования по чечетке, прикуриванию сигар для человека, по сворачиванию газет и по завязыванию узлов на веревках. Одна суетливая девчонка, с жидкими волосенками и с приколотой к футболке красной ленточкой за второе место, особенно прониклась к Пинки. Она постоянно приходила к палатке для свиней и кормила хряка Ренни пирожками. Девчонка почему-то называла Пинки Вилбур. Ренни это надоело, и он в конце концов избавился от нее, сказав, что когда "Вилбур" устает от маленьких девочек, он их кусает и лакает их кровь. Призовые деньги, двадцать пять долларов, ушли на заправку грузовичка и на дорогу домой. Голубая ленточка победителя две недели украшала сарай Пинки, но потом дождь и град изрядно ее потрепали, и она вылиняла.
В июле следующего года Пинки тоже победил в конкурсе самых талантливых свиней на окружной ярмарке. К этому времени он научился выдувать на гармонике песенку "Три слепые мышки", выдавливать горчицу на кукурузный бутерброд и выводить копытом на земле свое имя. Пинки был вне конкуренции, другие свиньи не могли претендовать на корону, они только катали мордами мяч и по команде прикидывались мертвыми. Под радостное улюлюканье трибун Ренни получил наличные и ленточку победителя. Потом к нему подошли несколько свиноводов с вопросом: "Сколько хочешь за спаривание своего кабана?" На что Ренни покрепче ухватил поводок Пинки и ответил: "Он не спаривается". Пинки дернул башкой и так зыркнул на Ренни своими маленькими глазками, что у того мурашки побежали по спине.
По возвращении домой Пинки начал своевольничать. Он не спешил, когда Ренни звал его ужинать, и дважды сделал кучу на веранде под качелями. Лениво проходя через гостиную, он небрежно задевал мебель и этажерки, сбрасывая на пол стеклянные безделушки, которые собирала мать Ренни. Этот хряк даже как-то принялся гонять на птичьем дворе кур и в конце концов раздавил одну коричневую птаху в лепешку. Ренни не знал, что ему делать. Он пытался угомонить неслуха, подкармливая его печеньем и помидорами, набросал ему в сарай в два раза больше соломы для подстилки, чем обычно. Ренни больше не купал своего хряка в алюминиевом корыте на заднем дворе, теперь он по специально сколоченному деревянному настилу заводил Пинки в свою ванну и, вместо того чтобы поливать его холодной водой из садового шланга, позволял хряку нежиться в теплой, вкусно пахнущей воде. Но все эти меры не утихомирили хряка и никак не повлияли на его поведение. Пинки воспринимал все как должное и продолжал толкать, ронять и гонять.
Как-то утром в середине августа Ренни проснулся оттого, что Пинки взобрался на кровать и уперся своими твердыми копытами ему в ребра. Ренни пронзительно заорал, спихнул с себя хряка и, перегнувшись через край кровати, посмотрел вниз. Грудь болела так, словно в нее вдавили два раскаленных железных клейма.
— Дьявол, больно! Какого черта ты здесь делаешь?! — возмутился он, — Еще нет шести! Ты не должен входить в дом, пока я тебе не открою.
Пинки растянулся на ковре, тряхнул башкой и хрюкнул.
— Что с тобой происходит? — настаивал Ренни. Тут жар у него в груди резко сменил холод. — Подожди-ка. Я ведь запирал дверь вчера вечером. Как ты вошел?
Боров снова хрюкнул и слизнул с рыла слюну. Потом он нагнул башку и лизнул свой кожаный член. Но, естественно, не ответил, ведь, несмотря на все свои таланты, говорить хряк не умел.
День начался, как и все предыдущие. Завтрак — Ренни с одной стороны кухонного стола, Пинки — с другой. Потом кормление кур, просмотр бесполезной почты, выписывание чеков за отопление и электричество, обход фермы по периметру, проверка ограждения. Только в этот день Пинки не прошел по всему периметру. Вместо этого он, идя следом за Ренни, то и дело убегал в лес и снова возвращался.
— Ты что-то ищешь? — спросил Ренни, когда Пинки присоединился к нему в четвертый раз. — Мне не нравится, что ты все время от меня убегаешь. Мне что, держать тебя на поводке, как на ярмарке?
Хряк не обратил внимания на Ренни, перевернул рылом здоровенный камень и слизнул копошащихся под ним земляных червей.
Днем ферму посетил парень из Межатлантической ассоциации свиноводов. Он приехал на служебной машине с черной аббревиатурой МААС и коричневым трафаретом роющей землю свиньи. Машина подъехала к дому и погудела, как раз когда Ренни собирал яйца на птичьем дворе. Водитель явно родился в деревне, человек не из местных никогда не рискнет заехать на чужую ферму без предупреждения.