Ужасы

Хилл Джо

— Пикеринг! — испуганно прошептал я.

Больше я не успел ничего сказать, потому что в тот самый момент в двери вдруг что-то щелкнуло и она приотворилась.

— Смотри, у меня получилось! — обрадовался Пикеринг.

Он не верил собственным глазам — стоял и как зачарованный глядел в темную щель меж створками. Что до меня, то я был почти уверен, что дверь открыли изнутри.

— Я туда не пойду, — заявил я.

Но он и слушать не захотел, просто улыбнулся и жестом велел мне помочь ему подтолкнуть дверь, чтобы через щель можно было попасть внутрь дома. Я не стал ему помогать: стоял и смотрел на окна особняка. Створка со страшным скрежетом сдвинулась с места. Пикеринг, не оглядываясь, вошел в дом.

Вокруг

стало совсем тихо. Я чувствовал, как струйки холодного пота стекают у меня по лицу. В тот момент мне больше всего на свете хотелось бросить Пикеринга и убежать.

Через мгновение довольная физиономия Пикеринга высунулась из-за двери.

— Ну где ты там? Идем скорей, тут целая куча птиц.

Я заглянул в дом и увидел огромный холл с лестницей, ведущей на второй этаж. Пикеринг стоял посреди комнаты и смотрел на пол. Деревянный паркет холла покрывали сотни мертвых голубей. Я все-таки решился войти.

В комнате не было ни ковров, ни гардин, ни ламп — просто голый паркет и белые стены, да еще закрытые двери, ведущие из холла в правое и левое крылья дома. Несчастные птицы на полу выглядели ужасно тощими. Перья, кожа да кости. У некоторых птиц перьев уже не было, от других вообще остались только кости.

— Они не смогли отсюда выбраться и умерли от голода, — авторитетно пояснил Пикеринг. — Потом тут можно будет собрать целую коллекцию птичьих черепов.

Он по очереди попробовал открыть двери в правое и левое крылья, но без толку.

— Тут все закрыто, — разочарованно сказал Пикеринг. — Давай поднимемся на второй этаж и посмотрим, что там. Наверняка в комнатах должно быть что-нибудь интересное.

Мне все еще было немного страшно — я пугался каждого скрипа, каждого шороха, даже звука собственных шагов. Пикерингу я велел быть осторожнее и не шуметь, но он меня и слушать не хотел: топал, как слон, и всюду по-хозяйски заглядывал. Мы стали подниматься по лестнице — в конце первого пролета я догнал Пикеринга, и тут мне снова стало не по себе. Я понял, что воздух в доме совсем неподвижный: в холле и на лестнице было душно и жарко, как если бы мы находились в какой-нибудь совсем маленькой комнатке. Я весь вспотел — школьная форменная рубашка прилипла к телу. Поднявшись всего на один пролет, мы едва могли перевести дух. Я привалился к стене, чтобы немного передохнуть, а Пикеринг в это время пытался в свете фонарика разглядеть, что там дальше — на втором этаже. Виднелись только голые стены пустого грязного коридора. Да еще откуда-то сверху пробивался тоненький луч солнечного света. Ничего подозрительного мы не заметили.

— Вроде можно идти дальше, — отметил Пикеринг и пошел, не дожидаясь, пока я последую за ним.

— С меня хватит, — сказал я. — Тут совсем нечем дышать. Иди дальше один, если хочешь. Я подожду тебя снаружи.

Но как только я сделал первый шаг вниз по лестнице, оглушительно заскрипела входная дверь. Я замер. Никогда прежде не слышал, чтобы мое сердце билось так бешено. Меня прошиб холодный пот, волосы зашевелились от ужаса. В дверном проеме мелькнула тень — она двигалась неестественно быстро и как-то боком. Я смотрел на нее во все глаза и не мог пошевелиться. Боковым зрением я увидел побледневшее лицо Пикеринга. Единственное, на что у него хватило ума в тот момент, — это выключить фонарик.

Тень метнулась обратно к двери, потом замерла на краю полоски света, проникавшего в проем, опустилась на землю и стала принюхиваться. Внешний вид и повадки этого существа настолько напугали меня, что в тот момент мне больше всего на свете хотелось упасть в обморок и ничего этого не видеть. Мне показалось, что эта тварь была очень-очень старой, и еще почему-то показалось, что она женского пола, хотя, при ее возрасте и ее наружности, ничего нельзя было сказать наверняка. На черепе, обтянутом желтоватой кожей, кое-где виднелись клочки волос.

Больше всего это существо походило на марионетку, сделанную из костей и зачем-то наряженную в драную ночную рубашку. В любом случае эта тварь не могла быть человеком. Она перемещалась боком, как гигантский краб, и зачем-то все время оглядывалась на дверь, так что я не мог видеть ее лица. Оно, наверное, и к лучшему.

В тот миг я понял, что, если я сейчас побегу, эта тварь наверняка увидит меня и погонится за мной. Поэтому я медленно и осторожно стал пятиться за угол, на следующую лестницу, где прятался Пикеринг. Надо сказать, вид у него был так себе. Похоже, он напугался не меньше, чем я.

Потом мы услышали, как в правой части холла, которую нам не было видно с лестницы, открылась дверь. Мы, задрожав, присели и стали из-за угла наблюдать за тем, что происходит внизу. Больше всего мы боялись, как бы та тварь не пошла по лестнице вслед за нами. Тут из-за угла показалась вторая тень. Она была ужасно горбатая и передвигалась при помощи двух черных палок, причем это получалось у нее даже быстрее, чем у первой. На ней было грязное черное платье. Тварь издала свистящий звук, такой противный и пронзительный, что у меня кровь застыла в жилах.

Пикеринг побледнел как полотно. В его глазах читался почти животный ужас.

— Кто это? — спросил он еле слышно.

Я схватил его за руку:

— Какая разница? Давай лучше думать, как нам теперь отсюда выбираться. Может, в этом доме есть еще одна дверь? Или выпрыгнем из окна? В любом случае, я думаю, надо подняться на второй этаж и попытаться найти какой-нибудь выход.

Напоследок я решил посмотреть, что происходит внизу, в холле. Но лучше бы я сдержал свое любопытство. Теперь там было уже четыре твари. Одно существо, вроде бы мужского пола, очень высокое, с ногами, похожими на ходули, казалось, смотрело прямо на меня — при этом лицо его оставалось абсолютно неподвижным. Да и какой мимики можно было ожидать от лица, на котором не было ни носа, ни губ, ни даже век. Существо было облачено в старый жилет и замасленный сюртук, с пояса свисали часы на золотой цепочке. Перед собой этот не слишком благообразный джентльмен катил инвалидное кресло, а в нем восседала еще одна тварь, замотанная в изъеденный молью клетчатый плед. Из-под пледа торчала только маленькая голова в кепи. Лицо инвалида было желтым, как консервированная кукуруза. Эти двое стояли прямо возле открытой двери, так что путь к отступлению был отрезан.

Мы рванули вверх по лестнице. На втором этаже оказалось еще жарче и темнее, чем на первом, — я задыхался, ноги у меня подгибались. Пикеринг бежал впереди и на бегу изо всех сил толкал меня локтями так, чтобы я не мог его обогнать. Вдруг он остановился, и я со всего маху налетел на него. Бедняга давился собственными слезами и никак не мог перевести дух.

— Они гонятся за нами? Гонятся? — повторял он без конца.

Отвечать не было сил. Мы побежали дальше по длинному коридору с бесконечным количеством дверей. Я старался смотреть только прямо перед собой и точно знал, что, если сейчас одна из этих дверей откроется, я наверняка потеряю сознание. Впрочем, мы с Пикерингом так ужасно топали, что я совсем не удивился, когда за спиной явственно услышал легкий щелчок открывшегося замка. Мы обернулись на звук — и это было нашей роковой ошибкой.

Еще одно непонятное существо в длинном сером саване, выйдя в коридор, неистово махало руками — нам понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что означали эти жесты: тварь видела нас и сзывала сюда прочих обитателей дома. Непонятным было, только как это страшилище умудрилось разглядеть нас из-под грязных бинтов, которыми была замотана его голова. На лестнице раздался тяжелый топот целой армии преследователей. Двери соседних комнат начали открываться, выпуская в коридор все новых и новых отвратительных существ.