Ужик
Шрифт:
А мне выбирать уже не приходилось: лягушка, так лягушка! Если учесть какой дрянью мой дракон питался последнее время, то от такого угощения у него не будет даже расстройства живота. Я отошел в сторонку и приказал мальчонке бросить лягушку Ужику. И зелёная путешественница, описав дугу, навсегда скрылась в клацнувшей зубами пасти. Но ничего не произошло: дракон по-прежнему был недвижим и сопел двумя дырочками, каждая размером с головку младенца. Мальчонка же, в ожидании неминуемой расплаты, стоял белый как снег.
И тут дракон вздрогнул, причём всем своим могучим телом! А потом волны то ли дрожи, то ли судороги, рождавшиеся где-то в глубине
– Ложись! – отпрыгивая, крикнул я мальчонке. Тот упал лицом вниз, кое-как натянул шапку и прикрыл затылок руками. И только он это сделал, как из пасти Ужика вырвался сноп испепеляющего пламени, а за ним и громоподобный рёв, возвестивший на всю округу, что древний род Баронов Буковой Пади ещё ой как рано сбрасывать со щита!
Я с трудом успокоил разбушевавшегося Ужика, а потом подошёл к мальчику и помог ему подняться.
– Ты летал когда-нибудь на драконах? – задал я риторический вопрос, наблюдая, как ясный мальчишеский взгляд наполняет ужас вперемешку с восторгом. – Нет? Значит, полетишь сейчас со мной! Надо тут один лекарский консилиум проведать, а то они что-то тянут с почтовым голубем…
Якоб
– Тебя как звать-то? – спросил я, перекрикивая шум ветра.
– Якоб, господин барон, – ответил мальчонка, пытаясь от страха втянуть голову по самые плечи. Шапка его слетела при первом же махе Ужиковых крыльев, но вряд ли Якоб сейчас мог думать об этой утрате.
– Держись крепче! – приказал я и подал дракону знак для набора высоты.
Сначала Якоб завопил, презрев все правила сословного поведения, а потом стал истово молиться. Про себя я хоть немного посмеивался над мальцом, но больше радовался за Ужика, который, соскучившись по небу, выписывал всё новые и новые воздушные кренделя!..
К тому времени, как вдали показались высокие башни Метрополии, Якоб немного успокоился: он перестал призывать на помощь всех святых и уже не без любопытства поглядывал по сторонам. Наконец, грозные башни приблизились настолько, что на них стали видны прорези бойниц кругового боя, за которыми скрывались тяжёлые арбалеты на поворачивающихся станинах. Так исполнялся вековой устав, запрещающий драконам пролетать над столицей, и всем драконовладельцам предписывалось спешиваться на широком поле возле крепостной стены.
Даже с высоты, благодаря многочисленным пропалинам, поле это хорошо просматривалось. Драконы – существа гордые – ждать на привязи не привыкли, вот и показывали выбросами огня своё отношение к людским порядкам, независимо от того, кем и когда те были заведены. Но закон есть закон, и мы начали снижаться. Якоб снова было залепетал, но спуск закончился быстрее, чем его суеверные причитания.
На посадочном поле мы были одни. Я нарочно пришпорил Ужика, для того чтобы тот рыкнул, возвещая о прибытии Барона Буковой Пади. И надо сказать, что рёв тот удался на славу – у Якоба опять заложило уши, только начавшие отходить после перепада высот. Мальчонку я оставил при драконе, а сам, в сопровождении привратника, горделивой походкой прошествовал в город.
Лекарский квартал я нашёл быстро. Там, поймав за рукав чьего-то подмастерья-помощника, я приказал тому проводить меня на врачебный консилиум. Бедолага не осмелился ослушаться, и петляя кривыми переулками и грязными проходами, он вывел меня к крепенькому на вид каменному зданию со слюдяными оконцами в стене. Я отпустил проводника и ударил рукояткой меча в дубовую дверь. Эхо, погашенное толстыми стенами, быстро утонуло где-то внутри дома, но стучать второй раз мне не пришлось.
– Господин барон! Какая радость! Какая честь! – на пороге за открывшейся дверью возник тот самый эскулап, что взял на лечение Ужика последние мои деньги. – Какими судьбами? Как Ваш дракон? Ему лучше?
Шарлатан от медицины зачастил с вопросами, пытаясь сбить настрой нежданного гостя. На лице лекаря ещё сохранялись следы недавнего сна, но проснулся тот явно не от моего стука в дверь, а чуть раньше – от рёва Ужика.
– Дракону гораздо лучше, но не вашими стараниями! – прервал я неуместное словоблудие хозяина дома. – По законам Метрополии требую вернуть деньги, ибо лечение оказано не было!
– Да-да. Разумеется, – судорога пробежала по лицу эскулапа, – но ведь я потратил драгоценное время своих коллег на учёное обсуждение Вашего случая, а время, господин барон, стоит денег.
Лекарь застыл в смиренном ожидании, всем видом показывая, как ему неудобно поднимать такую низкую тему в присутствии столь высокородного господина. Мне же хотелось выбить ему остатки гнилых зубов, а потом развернуться и с достоинством уйти!
– Хорошо. Ты можешь забрать причитающуюся долю, – сдержался я, – но поживей, я тороплюсь, лекарь!..
По весу мешочек с деньгами стал легче примерно на треть – дорого же стоило время у этих бездельников. Зато теперь у меня было чем расплатиться со стражниками-наёмниками.
Дорогу обратно я нашёл самостоятельно и, так как особых дел в столице не было, вернулся через главные ворота на посадочное поле. Ужик вёл себя подозрительно тихо, и причину такого поведения я понял не сразу, а лишь когда подошёл ближе. Оказывается, дракон охранял сон нового хозяйского приятеля, который, совсем по-детски, свернулся калачиком прямо между могучих и когтистых лап.
Якоб, переживший за сегодняшний день столько, сколько не наберётся, наверное, за всю его короткую прежнюю жизнь, крепко спал. Мне пришлось потрудиться, чтобы растолкать мальчугана. Хорошо, что я ещё успел закрыть Якобу рот, когда тот спросонья заорал. Он какое-то время мычал, слюнявя мне ладонь, пока не вспомнил недавние события и окончательно не пришёл в себя. Мальца можно было понять: впервые проснуться под драконьей пастью – это испытание не для слабых духом!
– Успокоился? – спросил я, вытирая о платок руку.
– Да… Да, господин барон, – остатки сна и страха ушли из взгляда Якоба, и я понял, что в нём сейчас зарождается слабое, готовое в каждый миг провалиться в пучину ужаса, но всё же чувство единения с драконом.
– Полетим обратно. По пути бабку твою навестим, – сухо сказал я, на что Якоб в ответ покорно поклонился…
То ли от приближения дома, то ли по какой-никакой привычке, но полёт обратно мальчуган перенёс гораздо лучше. А по родной деревне Якоб шёл уже с таким видом, будто с драконами управлялся до этого не реже, чем пас коз. Крестьяне почтительно, как им и полагалось, расступались перед нашей процессией, а деревенский старейшина семенил чуть поодаль, готовый тотчас же исполнить любой мог приказ. Что ни говори, а наличие живой горы из мышц, когтей, крыльев и нутряного огня сильно способствует покорности населения!