Узнавание Ишвары

Утпаладева

19. saksatkaraksane ’pyasti vimar'sah kathamanyatha dhavanadyupapadyeta pratisamdhanavarjitam

Рефлективное осознавание (vimarsah) существует в каждый момент чувственного восприятия. Иначе как в противном случае может осуществляеться бег, если он мыслится лишенным определенного знания, отчета в собственный действиях?

Здесь фактически речь идет о том, что функционирование живых существ во всех своих аспектах опирается на единство пракаши и вимарши. Так, даже самый первый момент чувственного восприятия предполагает, что мы имеем не просто проявление объекта в свете сознания (то есть его чистую явленность, пракашу), но и осознавание этого проявления. В качестве примера, подтверждающего это утверждение, приводится бег. Когда человек быстро бежит, например, по пересеченной местности, то он, как правило, на дискурсивном уровне не контролирует

свое движение. Он не говорит себе: «вот, передо мной неожиданно возникла ветка, которая может выколоть мне глаз, и поэтому необходимо от нее уклониться». Человек просто видит ветку и отклоняется от нее; у него нет времени на внутренний диалог. Но, очевидно, чтобы отклониться во время бега от ветки, необходимо увидеть ее и осознать увиденное, причем осознать ее в форме определенного знания, то есть что это именно ветка, которая может выколоть глаз и т. п. С такого рода определенным знанием с необходимостью должны быть связаны соответствующие лингвистические конструкции. Но также очевидно, что это не те конструкции, которые последовательно проговариваются во внутреннем диалоге, то есть относятся к уровню мадхьяма-вайкхари речи. Такого рода спонтанное рефлексивное осознавание, имеющее место при быстром беге с неожиданно возникающими препятствиями, относится к уровню пашьянти, то есть к чисто интуитивному мышлению, в котором лингвистические конструкции носят очень тонкий, потенциальный характер. Этот уровень речи, с одной стороны, связан с джняна-шакти, и в этом смысле она называется «видящей», с другой стороны, она связана также с иччха-шакти. В качестве «видящего» этот уровень рефлексивного осознавания способен осознавать как нирвикальпа– аспект воспринимаемого, так и то, на что направлено воление (иччха). В своем «волевом» аспекте это рефлексивное осознавание выступает как определяющее (anusamdhana) в смысле координации отдельных волений покинуть одну вещь и стремиться к другой.

20. ghato ’yamityadhyavasa namarupatirekini pare'sa'saktiratmeva bhasate na tvidantaya

Определенное познание «это – кувшин», опустошенное (очищенное) от имени и формы, есть высшая сила Владыки. Подобно Самости, оно сияет (явлено) не как «этовость».

В основе любого познания, в том числе характеризуемого двойственностью ментального конструирования (викальпа), лежит «Я-сознание» ануттары. Различного рода лингвистические конструкции типа «это – кувшин», относящиеся к уровню грубой речи (вайкхари), представляют собой нижнюю точку движения энергии осознавания, источником которой является высшая речь – паравак, тождественная читти – высшей силе Владыки. Но, достигнув нижней точки своего движения, энергия осознавания, очищаясь от имени и формы в их савикальпа аспекте, начинает свой подъем к первоисточнику, тем самым завершая цикл «ахам-маха» и становясь одной из модальностей «Я-сознания» Махешвары.

21. kevalam bhinnasamvedyadesakalanurodhatah j~nanasmrtyavasayadi sakramam pratibhasate

Только лишь благодаря приспособлению к пространственно-временным условиям представления [для сознания] дифференцированного познаваемого [чувственное] познание, памятование, определенное познание и т. п. проявляются последовательно.

Благодаря действию майи в аспекте таких ее двух завес (канчука) как kala¹⁰² и niyati¹⁰³ все познаваемое приобретает для сознания пространственно-временную форму представления, что придает процессу познания характер последовательно следующих друг за другом когнитивных актов.

Глава 6. Сила исключения

1. aham pratyavamar'so yah praka'satmapi vagvapuh nasau vikalpah sa hyukto dvayaksepi vini'scayah

Рефлексивное осознавание «Я», которое есть сама сущность света, хотя и выражается посредством слов, тем не менее не является викальпой. Викальпа высказывает колебание между дуальными возможностями и принятие решения об установлении одной из них через отрицание противоположной.

2. bhinnayoravabhaso hi syadghataghatayordvayoh praka'sasyeva nanyasya bhedinastvavabhasanam

Проявление двух иных, противоположных друг другу сущностей, например, «кувшина» и «не-кувшина», вполне возможно. Но проявление сущности, которая, будучи подобной свету сознания, при этом иная и отделенная от него, невозможно.

3. tadatatpratibhabhaja matraivatadvyapohanat tanni'scayanamukto hi vikalpo ghata ityayam

«Викальпой» называется установление некой определенной вещи, например, кувшина, достигаемое посредством исключения его противоположности познающим субъектом, только в котором и происходит проявление образов как самой вещи («это»), так и ее противоположности («не-это»).

В процессе развертки манифестации мы переходим от состояния para (в триаде Шива-Шакти-Нара ему соответствует Шива) к состоянию parapara (Шакти), и, далее, к состоянию apara (Нара). Первое, как мы помним, есть чистое единство (abheda), второе – единство в многообразии (bhedabheda), третье же – многообразие (bheda). Важнейшую роль в формировании и функционировании последнего играет третья из рассматриваемых здесь сил Махешвары – apohana'sakti. Данный санскритский термин буквально переводится как «сила исключения (отрицания, отталкивания, отделения)», что достаточно адекватно отражает сущность apohana'sakti. Благодаря действию этой силы объект воспринимается как нечто сущностно отличное от субъекта, целое – как совокупность отделенных друг от друга частей, и т. д. и т. п. В сфере познания apohana'sakti проявляется как ментальное конструирование – vikalpa.

Следует отметить, что понимание смысла термина vikalpa (а также и kalpana, являющегося в рассматриваемом контексте его синонимом) в индийской философии претерпело весьма существенную эволюцию. Так, Патанджали дает ему следующее определение: «Ментальное конструирование (vikalpa) лишено референции (т. е. vastu) и проистекает из вербального знания»¹⁰⁴. Вьяса в своих комментариях поясняет это на ряде примеров. Так, «рассмотрим высказывание: «Пуруша обладает свойством невозникновения». Здесь имеется в виду только отсутствие свойства возникновения, но не какое-либо негативное свойство, присущее Пуруше. Поэтому это свойство является умозрительно сконструированным и тем самым вошедшим в обыденное словоупотребление». То есть здесь под ментальным конструированием понимается нечто вроде отвлеченного мышления, то есть формирование представлений, для которых в реальности не имеется соответствующих им объектов. Такого рода способ мышления весьма интенсивно применяется в современной науке, в которой используются такие ментальные конструкции, как, например, идеальный газ, волновая функция и т. п., не имеющие своего референта в реальном мире.

Таким образом, Патанджали под vikalpa (kalpana) понимает не все наше мышление в целом, а лишь его определенную разновидность. Расширение сферы значения vikalpa (kalpana) в индийской философии происходило под влиянием буддистов. Так, читтаматрины под kalpana уже понимали тот аспект мышления, который связан с субъект-объектной дихотомией, то есть практически все наше мышление в целом. Дхармакирти определял kalpana как деятельность мышления по «созданию такого образа, или представления, которое способно быть обозначено словом и слиться с ним»¹⁰⁵. Столь явно выраженная тенденция к расширению сферы значения термина vikalpa (kalpana) затронула также и небуддийские школы индийской философии. Так, в нъяя-вайшеши– ка под определенным знанием (savikalpaka) понимается знание связи единичной субстанции со специфицирующими ее признаками, благодаря чему появляется возможность присвоения познаваемому объекту наименования, например: «это – горшок».

Что же касается собственно кашмирского шиваизма, то Утпаладева дает следующее определение vikalpa: «“Викальпой” называется установление некой определенной вещи, например, кувшина, достигаемое посредством исключения его противоположности познающим субъектом». В этом определении ментального конструирования явно чувствуется влияние буддийских представлений на природу дискурсивного мышления, а именно, теории «apoha» буддийских логиков (Дигнага, Дхармакирти, Дхармоттара), согласно которой смысл того или иного выраженного словом представления сводится к отрицанию всего того, что им не является. Так, смысл понятия «синий» означает лишь «не не-синий», то есть сводится к исключению всего того, что не является «синим».

На представлениях буддийских логиков касательно теории познания следует остановиться несколько подробнее, так как они оказали весьма существенное влияние как на развитие индийской эпистемологии в целом, так и на эпистемологию кашмирского шиваизма в частности, и в особенности это касается вопроса о природе «викальпа». При этом следует учитывать, что имеются весьма существенно отличные друг от друга варианты интерпретации философского наследия Дхармакирти. Так, согласно известному западному буддологу Анне Кляйн основные разногласия между исследователями возникли относительно того, что Дхармакирти понимал под реально (абсолютно) существующим. Подавляющее большинство современных индийских и западных буддологов (наиболее влиятельным представителем которых является Щербатской), а также ряд тибетских ученых (например, сакьяпинский ученый Дакцанг (1405-)) полагали, что под «реальным» Дхармакирти понимал тонкие частицы, или моменты материи, которые вспыхивают и становятся существующими лишь на один момент (кшана). Что же касается тех или иных «грубых» объектов, типа столов, стульев и т. п., то они, будучи состоящими из множества материальных частиц и т. п., являются результатом ментального конструирования (кальпана). Напротив, гелугпинские ученые¹⁰⁶ полагали, что согласно воззрению Дхармакирти столы и прочие предметы, которые есть совокупность мельчайших частиц, сами по себе являются абсолютно существующими, то есть явлениями со своими собственными признаками (свалакшана).