Узник
Шрифт:
– Через месяц, 17 будет, а что? – спросил Иван.
– Во-первых, молодой и здоровый, болячки ваши заживут. Во-вторых, вас же, сразу не расстреляли, а вы из партизан – сказал Михаил Иванович.
– Откуда вы знаете, я этого не говорил? – удивлённо спросил Иван.
– У вас на лице написано, – улыбнулся Михаил Иванович.
Что происходит? Кто, он такой? Может, во сне кричал, что-то про партизан. Ведь я ему не говорил, кто я. Всё-таки странный этот Михаил Иванович. Иван опять начал думать о загадочной личности своего соседа. Через некоторое время из десятка бедолаг вернулись
– Четверо пригодных! – сказал Михаил Иванович и добавил, - если мы с вами сюда не вернёмся, то поживём ещё.
В очередную десятку отобранных пленных попал Иван и Михаил Иванович. Их вывели на улицу, а затем провели в отдельное здание. Мужчина в белом халате оказался доктором, который проводил обследование пленных. Сложно было это назвать обследованием, но часть людей, совсем не стояла на ногах. У многих был жар, кто-то практически выплёвывал лёгкие от кашля, а у кого-то были переломаны конечности, таких сразу отводили в сторону, даже не осмотрев. Остальных доктор-костолом, щупал, стучал молотком, даже некоторых слушал.
Относительно здоровых людей, которых было немного, отводили в сторону и отправляли в другой барак. Иван обследование прошёл первым и попал в число здоровых. В конце шёл Михаил Иванович. Иван уже стал переживать. Ему не хотелось потерять хорошего собеседника, тем более оставалась тайна, кто такой этот загадочный мужчина по фамилии Бирд.
Внешне, Михаил Иванович был абсолютно здоровым человеком, вообще складывалось впечатление, что он не очень страдал от плена. Иван всё-таки дождался своего нового друга, и в одной компании они отправились в другой барак. Он ничем не отличался от прежнего, если только более здоровой атмосферой среди людей.
Иван лежал на шконке, а Михаил Иванович сидел рядом, опять рассказывал какие-то истории, которые Ивану были непонятны. В бараке набралось, человек сто. Прозвучала команда на выход, и вся толпа вышла на улицу. Перед ними стоял тот же офицер с тростью. Складывалось впечатление, что этот господин выполняет функцию оратора и не более того. Всех выстроили, как скотов, офицер произнёс свою пылкую речь.
«Вам выпала большая честь, работать на великую Германию. Третий рейх нуждается в рабочей силе, вы будете трудиться на самых продвинутых заводах Германии. Сегодня вы отправляетесь в самую лучшую страну мира».
– Которую мы перебьём! – опять прошептал Михаил Иванович.
– Что вы сказали? – со злостью крикнул офицер.
Всё конец, подумал Иван. Нужно, что-то делать, иначе Михаила Ивановича расстреляют, а я не узнаю тайну, его происхождения.
– Господин, офицер! Он сказал, очень признателен великой Германии, что ему сохранили жизнь и будет работать за двоих – вступился Иван.
Офицер подошёл к Михаилу Ивановичу, ткнул своей тростью в грудь и сказал.
– Хороший у вас друг.
Фу, пронесло, – подумал Иван. Всех повели, грузиться в машины.
– Зачем, вы это сделали? – спросил Михаил Иванович.
– Затем, что мне интересно, где вы такие ботинки оттяпали, не отечественного производства, – ответил Иван.
Михаил Иванович улыбнулся, и даже приобнял Ивана за плечо. Всю толпу людей погрузили по машинам под усиленной охраной немцев, поехали в долгий путь. Всего было три машины пленников, по два мотоцикла с немцами, спереди и сзади. Поездка заняла, порядка трех часов.
Как же меняются люди, когда попадают в плен, – думал Иван. Становятся зависимыми, и готовы на любое поклонение, лишь бы не умирать. Вспомнить только того бедолагу, который стал ноги немцу целовать. Не постеснялся же опозориться, перед собственными земляками, которые стояли в толпе. Может он вовсе не местный, да какая разница. Позор то какой. А Матвейка – он думает, что жить, при немце хорошо будет. Где-нибудь оступится, они его первые пристрелят. То ли дело Михаил Иванович, характер у человека, чувствуется, и Трошин настоящим мужиком был.
Интересно, куда нас везут? Нарваться бы на наших партизан, может, удалось сбежать, я думаю Михаил Иванович, меня поддержал бы. Надо спросить у него.
Михаил Иванович, как вы думаете, сбежать получится? – тихо сказал Иван.
– Тише, Иван. Ты думаешь, что здесь, все этого хотят? Некоторые думают, что они в рай едут, на самом деле – там ад. Сдадут при первой остановке. Никому не доверяй, – прошептал на ухо Михаил Иванович.
Все три или четыре часа дороги, всех утомили. Остановки были, но только для немцев, которые справляли нужду в русском лесу. Пленных не выводили, многие справлялись, прямо в штаны, поэтому по приезде стояла жуткая вонь. Машины, остановились возле блокпоста, всех выгнали, только тогда разрешили сходить по-маленькому, после чего всех построили и пешком погнали к железнодорожной станции.
На станции было огромное количество пленных, которых грузили, как скот в вагоны. Среди пленных были и женщины, но в основном мужчины. Было много русских солдат, потрёпанные, голодные. Ивана эта картина ужаснула, он спросил у Михаила Ивановича.
– Сколько же здесь людей?
– Не знаю. По всей видимости, не менее тысячи, – ответил Михаил Иванович.
Погрузка в вагоны была под завязку: чтобы не было давки, многие стояли. Наряду с, полноценными вагонами были полувагоны, которые представляли из себя, вагоны без крыши с высокими бортами. Так продолжился путь в ад.
Путь был долгим и составил неделю, а может, больше, долго стояли на Западной Украине, Польше. Бывало, проснёшься, а рядом с тобой труп, так и едешь до ближайшей станции, а это полдня. На станции немцы запрыгнут в вагон, каждому пинка дадут, да заставляют трупы выносить на платформу. Из нашего вагона не доехало, человек десять, а может, и больше, трудно было посчитать. Со временем привыкаешь, что кто-то должен умереть, – вспоминал Иван.
Ехали не только русские, было много евреев, до Германии они не доехали. Кто остался жив, высадили в Польше и наоборот, польских пленников загружали в вагоны. Михаил Иванович сказал, что для евреев, существуют специальные концлагеря смерти на территории Польши. С едой было плохо, кормили один раз в день, а может, и больше времени проходило. Со временем начинаешь путать, день, ночь и только ориентируешься по световым ощущениям.