Узы
Шрифт:
– Серьезно?
– Потом расскажу. Развлекайся, я погуляю с Севеном, не переживай.
– Патрик… – но друг уже сбрасывает трубку.
Глава 5
Вечером после смены и душа я, полная сомнений, захожу в кафе. Глазами ищу Чарльза, а когда нахожу, вдруг ощущаю, что робею. Почему он так на меня действует?
Он сидит в темно-синем поло и пальцами нервно взъерошивает волосы, видно, думает, что я уже не приду. Короткий рукав обнажает его
Будто почуяв мой взгляд, он поднимает глаза, так похожие на мои, и радостно улыбается, демонстрируя ровные белоснежные зубы. Я подхожу, и он помогает мне снять парку.
– Я думал, ты не придешь.
– Сдавала смену. Мой временный напарник в упор не хочет писать рапорты.
– Мне это знакомо. Чего хочешь?
– Пожалуй, какао. Как твоя рука? – показываю глазами на забинтованную левую кисть.
– Нормально, перелом не сильный, кости у меня быстро срастаются.
Мы пьем горячий напиток и болтаем. Темы для разговора находятся сами собой. Оказывается, ему тридцать пять, он работает в строительной компании. Разведен и сам занимается воспитанием сына, потому что бывшая жена строит карьеру на другом конце страны и не может взять мальчика к себе.
– Ты занимаешься боксом?
– Так заметно?
– Нос. Как у боксера.
– Раньше занимался, в колледже. Добился неплохих успехов. Но нос мне сломали не там, – он усмехается, – Это была обычная драка.
– Твой сын тоже занимается?
– Нет, он пацифист. – Улыбка на лице Чарльза становится чуть отстраненной и наполняется родительским теплом. – Считает, что делать людям больно – даже из спортивного азарта – плохо. В школе защищает девочек и слабых мальчишек.
– А он молодец. Прости, я не помню его имени.
– Тео.
– Тео. Как он себя чувствует после того случая?
– Он в порядке, спасибо. Он даже рад, что так получилось. Для него это приключение. Его похитил злодей, полицейские его спасли, он получил травму, его везли в больницу в машине скорой помощи с мигалками. В школе он настоящий герой.
Я смеюсь.
– У детей все просто. Взрослым стоило бы поучиться умению во всем искать плюсы. Сколько ему? Лет восемь?
Чарльз хмурится и смотрит мне прямо в глаза.
– Ты наводила справки?
Я опешиваю.
– Что? Нет! С чего ты взял?
– Ты все так точно угадываешь.
– Это очевидные вещи. – Чувствую себя уязвленной. Как будто мне делать больше нечего, кроме как наводить о нем справки. – Мне незачем узнавать о тебе что-то из базы данных, если я могу спросить лично.
Он смотрит в свою чашку и неуверенно подергивает плечом.
Встаю из-за стола, потеряв всякий интерес к дальнейшему разговору.
– Мне пора, уже поздно.
Чарльз
– Прости, Салли. Не уходи. Я не хотел тебя обидеть.
– Я не обиделась.
– Тогда не уходи.
Его глаза смотрят прямо в мои. Он держит меня взглядом так, словно между нами вполне осязаемая сеть. В нем чувствуется внутренняя сила, он буквально излучает ее, и я вдруг хочу подчиниться ему, хочу провалиться в него и утонуть. У меня перехватывает дыхание, словно я парю на огромных качелях над пропастью. С трудом собравшись с мыслями, произношу:
– Ты заметил, что у нас с тобой глаза… одинаковые?
Он вновь улыбается.
– Поэтому я и не мог выбросить тебя из головы. Я никогда не встречал таких глаз. Считал себя каким-то мутантом, что ли. В больнице, когда ты спасла моего сына, я просто не мог заставить себя смотреть куда-то еще. Думал, так не бывает.
– Мутантом?
– В школе у меня было такое прозвище.
Я запрокидываю голову и смеюсь.
– А меня называли ящерицей.
– Ящерицей?
– В начальной школе кто-то ляпнул, что колдунья превратила ящерицу в человека, но с глазами вышел конфуз. Так получилась я.
– Ящерица звучит обидно.
– Я сказала этому сказочнику, что до сих пор дружу с колдуньей, и, если он будет лезть ко мне и обзываться, я попрошу ее превратить его в лягушку или в червяка.
Настал его черед смеяться.
– А ты находчивая.
Смотрю на время.
– Мне действительно уже пора.
– Давай я поймаю тебе такси.
– Моя машина у полицейского участка.
– Тогда я тебя провожу.
– Я могу за себя постоять, – снова улыбаюсь.
– Не спорь. – Он помогает мне надеть куртку, надевает пальто и кидает несколько купюр на столик.
Мы выходим на улицу и неспешно идем рядом.
– Ты всегда работаешь так допоздна?
– Полицейские патрули работают в три смены, по восемь часов каждая. Первая – ночная – с одиннадцати вечера до семи утра, вторая – с семи утра до трех дня. И третья – моя – с трех дня до одиннадцати вечера.
– То есть, кто-то пожизненно работает лишь в ночь?
– Если есть желание, то да. Но, в основном, смены меняют между собой. Я отбила свое место в третьей. Пока не хочу ничего менять.
– Всегда было интересно, как люди приходят к тому, чтобы работать в полиции.
Поежившись, прячу нос в огромный шарф.
– Не знаю. Всегда хотела быть полицейским, – выпаливаю я.
Вот так. Наша первая встреча, а я уже обманываю его.
– Правда? Здорово. Тео теперь тоже хочет быть полицейским. Он так впечатлен тем, что вы сделали. Решил – это лучшая работа на свете. Вы помогаете тем, кто в этом нуждается.
– В нашей работе чаще нужно наподдать кому-то. Пусть подумает над профессией пожарного или доктора.