"В алмазную пыль..."
Шрифт:
Эти два дня в тайге для Шалимова прошли стремительно и в каком-то угаре, сравнимом разве что с той ночью в Иринкиной постели. У майора всё действительно оказалось «схвачено» и в тот же день, засевший у солонцов Михаил завалил громадного рогача изюбря. Следующий день начался с великолепной рыбалки на сибирскую форель — хариуса, продолжился охотой с манком на рябчика, а закончился грандиозной баней и не менее грандиозной попойкой. Иссиня черная настойка на чернике и спирте, хотя и пилась как морс, но незаметно сумела свалить с ног не только чахлого столичного гостя, но и закалённого гиганта майора Бабича.
На следующее утро, в понедельник, ещё трясущиеся с перепоя гости покинули кордон и отбыли в обратный путь. Кроме доброй порции мяса,
Просыпаться он начал постепенно. К его удивлению снова начало мотать, и, не открывая глаз, Михаил спросил своего шофёра:
— Мы что, снова возвращаемся на кордон?
Бабич засмеялся.
— Нет. Просто я хочу показать тебе одно место. Так сказать — местную достопримечательность.
Он остановил «Уазик» не доехав до голой вершины одной из сопок метров двадцать.
— Вылазь, приехали, — скомандовал он Шалимову.
Выбравшись из машины, тот огляделся по сторонам и недовольно хмыкнул.
— И вот это ты мне хотел показать? — спросил он, ткнув пальцем в пустынный степной пейзаж. Более унылого места казалось, не было во всей вселенной. До горизонта шли серые от осеннего неба сопки, покрытые пожухлой, грубой травой. Но усмехнувшийся Семён, как всегда не расстававшийся со своими чётками, поманил пальцем дорогого гостя и начал карабкаться на вершину сопки. Михаил, поёживаясь под северным ветром, нехотя пошёл вслед за ним. Лишь на самом верху он глянул вниз, понял, в чём дело и невольно ахнул. Огромная спиральная воронка врезалась вглубь земли на добрых полкилометра. По ярусной дороге медленно ползли вверх и вниз казавшиеся игрушечными с такой высоты «Белазы». Своё восхождение по спиральным террасам они заканчивали на противоположном, более низком конце котлована, и дальше двигались к большому белому зданию с полосатой трубой и наклонной линией копра.
— Обогатительная фабрика, — кивнул головой на строение Семён, и протянул журналисту бинокль. Разглядывая этот фантастический пейзаж, Шалимов сказал майору: — Я только слышал про это, а вижу впервые.
— Десять лет уже землю ковыряют. Алмазы, говорят, ни чуть не хуже чем в Намибии. Дай-ка бинокль.
Пару минут Семён наблюдал за фабрикой, потом вернул бинокль Шалимову и заспешил к машине.
— Пойду, кофе принесу, что-то горло пересохло.
Шалимов же не мог оторваться от потрясающей своей масштабностью картины. Переведя бинокль на здание фабрики он заметил среди громадных «Белазов» два милицейских «Жигулёнка», сопровождающих небольшой, армейских форм броневичок, с бело-зелёной раскраской «Росинкасса». Подробно рассмотреть этот кортеж Шалимов не успел, машины уже скрылись из виду за конусом отвала. Он не знал, что ему ещё предстоит увидеть весь этот небольшой караван.
8. ПО КОЛЕНО В КРОВИ
По просёлочному шоссе не торопясь двигался небольшой кортеж из двух милицейских машин и небольшого, специализированного броневичка, сооруженного по конверсии на одном из оборонных заводов. Разогнаться побыстрей не позволяла дорога, изрядно разбитая за десять лет эксплуатации. В своё время её проложили специально для комбината «Алмаз-Сибирь», и встречные или попутные машины попадались в этой глуши очень редко. До выезда на магистральное шоссе оставалось всего три километра, когда на встречном курсе показался бортовой «Зил». Никто из охраны не придал этому особого значения. Трое из четырёх охранников уже пять лет ездили этим маршрутом, лишь молодой, симпатичный парень ехал с ними в первый раз и немного нервничал. До встречи с грузовиком оставалось не больше двадцати метров, когда громоздкая машина неожиданно развернулась поперёк дороги и из кузова «Зилка» по «Жигулям» ударила автоматная очередь.
Первым погиб шофёр. Заваливаясь набок, он крутанул баранку вправо, и автомобиль юзом сполз в кювет. В ту же самую секунду по замыкающей машине со стороны леса открыли огонь. Очередь пришлась по бензобаку, и автомобиль сразу взорвался, осветив серый осенний день ослепительной вспышкой. По бронированной машине инкассации взрывная волна ударила словно кувалдой. Водитель рванул броневик вперёд, намереваясь сшибить «Зилок» и прорваться по шоссе. Но из кузова грузовика с шипящим грохотом ударил гранатомёт. Взрыв тяжёлой гранаты разворотил двигатель. Все три охранника побросали автоматы, и несколько секунд сидели, зажимая уши руками. Когда же они, немного оправившись от контузии, и разобрав оружие, вернулись к округлым бойницам, снаружи доносилась тишина. Последний из милиционеров находившихся в первой машине, выбравшийся из «Жигулей» успел послать в сторону нападавших всего одну очередь и погиб изрешечённый пулями сразу с двух сторон.
— Вить — сигнал на базу! — прокричал вперёд своему водителю старший по наряду инкассации.
— Уже! — борясь с тошнотой от контузии, отозвался тот.
— Хорошо! — всё так же преувеличенно громко отозвался прапорщик, и, высунув ствол в бойницу, послал очередь в сторону леса. Это было просто для профилактики, на самом деле он никого не видел в это маленькое окошко. В туже секунду по броне застучали пули ответных очередей.
Инкассаторы всё делали, как положено. Двое отстреливались с одного борта, легко раненый в руку водитель поливал свинцом злополучный «Зилок», третий из наряда приглядывал за противоположной стороной леса. С кормы нападения можно было не ожидать. Развернувшийся от взрыва поперёк дороги «Жигулёнок» горел в метрах в пяти от броневика яростно и жарко.
Перестрелка продолжалась всего четыре минуты, один из инкассаторов, прошедший в своё время Афган, засёк это абсолютно точно.
"Ещё минут пять, и должна прийти помощь", — прикинул по времени бывший прапорщик.
— Не дрейфь, ребята! Хрен им нас тут взять! — прокричал он, подбадривая свою команду.
В это время отстреливавшийся спереди шофёр крикнул ему: — Наши!
Подскочивший к нему прапорщик увидел как, опасно наклонившись на краю кювета зелёный, милицейский Уазик, обогнув грузовик остановился метрах в пяти перед броневиком и трое выскочивших из него милиционеров с ходу вступили в бой. Нападавшим такой расклад сил явно не понравился, и они начали отступать к лесу.
— Есть один! — возбуждённо вскрикнул один из инкассаторов, увидев, как один из бандитов выронил оружие и упал на землю. Затем и ещё один из нападавших ткнулся носом в землю.
Вскоре выстрелы смолкли совсем, а потом кто-то сильно постучал в дверь броневика.
— Эй, инкассация! Вы как там живы?
— Живы! — с облегчением вытерев со лба пот, крикнул прапорщик, и, открыв замок, распахнул дверь.
— Это хорошо, — заявил улыбающийся милиционер с сержантскими лычками на погонах. При этом он старательно отворачивался от огня горящей машины.
— Серёга? — удивился один из инкассаторов. — Тебя же, говорили, погнали из органов?
— Да врут всё! — весело заявил чернявый мент, и с бедра полоснул автоматной очередью по инкассаторам. А со стороны леса уже подходили поднявшиеся с земли мнимые покойники.
9. БОЛЬШОЙ ШУХЕР
Шалимов с Бабичем подъехали к месту нападения, когда там уже собралось всё областное милицейское начальство. Михаила за кольцо оцепления не пустили, Семён же предъявив свои корочки, прошёл дальше. Впрочем, появление Шалимова не осталось не замеченным. Высокий полковник шепнул что-то на ухо толстому, озабоченному генерал-майору, и тот, поперхнувшись на половине фразы, удивлённо посмотрел в сторону журналиста. Семён же, подойдя вплотную, представился генералу.