"В алмазную пыль..."
Шрифт:
— Товарищ генерал-майор, заместитель начальника РОВД Ангарского района майор Бабич. Случайно оказался в этих местах.
— Это вы, что ли, майор, журналиста с собой приволокли?
— Так точно, Шалимов со мной. Он здесь на отдыхе, на охоту ездили.
— Слава Богу, я уж думал он со всей своей телебандой. А вы, каким боком с ним знакомы?
— Одноклассники. Он ведь родом с Ангарки.
— Вот как? Не знал. Ну что ж, с этой братией надо держать себя по-особому. Идёмте знакомиться.
И генерал сам отправился к журналисту.
— Михаил Иванович, генерал-майор
— Вообще-то я на отдыхе. Хотел отдохнуть от столичной суеты. Только я, смотрю, у вас здесь тоже стреляют.
— Да, докатилась и до нас так называемая цивилизация. Такого ещё у нас никогда не было. Столько трупов, такая наглость.
— Что взяли? — поинтересовался Шалимов, не слишком рассчитывая на ответ. Но генерал, пусть и со вздохом, ответил. Он понимал, что это уже скрыть не суждено.
— Алмазы, вся продукция комбината за три месяца.
Шалимов присвистнул.
— Вот это да! Такое надо ещё суметь спланировать.
— В том то и дело. Охрана комбината говорит, что днём за ними наблюдали двое с биноклями…
— Вообще то это были мы с Семёном, — прервал генерала Шалимов.
— Да, — подтвердил Бабич. — Это я показывал гостю карьер.
— Значит пустышка, — ни чуть не огорчившись, заметил Сизов. — Но ничего, всё равно их возьмём. Наследили они прилично…
В это время над их головой резко прорезался шум винтов, и вывернувший из-за леса небольшой вертолёт завис над дорогой, а потом начал снижаться. К нему уже спешили четыре медика с носилками. Погрузка произошла быстро и буквально через пару минут вертолёт уже улетел в сторону областного центра.
— Что, кто-то остался в живых? — тихо спросил Бабич сухопарого полковника, первого заместителя Сизова. Тот кивнул головой.
— Один из инкассаторов. Повезло парню, достреливали в голову, да пуля вскользь прошла, — так же тихо ответил полковник. — Кстати, уже выяснили, он из вашей этой Ангарки родом.
— А как его фамилия? — оживился Семён.
Полковник задумался, потом окликнул одного из криминалистов в штатском.
— Макаров, как фамилия этого парня?
— Того, что вывезли? — переспросил тот.
— Да.
— Чернуш.
Шалимов переглянулся с Семёном.
— Это что, один из пятерых братьев Чернуш? — спросил журналист.
— Наверняка, — подтвердил Бабич. — Один из них раньше у нас работал, потом женился и перебрался в город, — припомнил Бабич. — Ладно, надо ехать. Сейчас запрягут как вороных, день и ночь пахать будем, без отгулов и выходных.
Выехав на магистральное шоссе, Семён повернул, было, машину в сторону Ангарки, но тут Шалимов спросил его: — Сегодня у нас какой день?
— Понедельник, а что?
— Вот черт! Забыл совсем, Витьку же надо было из больницы забрать. Теперь только завтра…
Докончить фразу он не успел, Бабич неожиданно резко развернул «Уазик», подрезав шарахнувшуюся в сторону чёрную «Волгу».
— Ты чего? — удивился Михаил.
— А мы его сейчас и заберём. Всё равно меня сегодня выдернут на работу. Тут не до отдыха. В какой он больнице?
—
— Я знаю.
Семён остался дожидаться его в машине недалеко от громадных корпусов самой большой больницы города, Михаил же пошёл разыскивать брата. Процедура выписки оказалась не такой уж быстрой, долго дожидались куда-то запропастившуюся старшую медсестру. На всё это ушло почти два часа.
В это время, во внутреннем дворе громадного клинического комплекса два человека не сильно спеша, курили сигареты, поглядывая на невзрачную, обшарпанную дверь.
— Может её забили давно, а Мореман? — явно нервничая, спросил высокий, сутуловатый парень с небесно- голубыми глазами и припухлыми губами, казалось позаимствованными у какой-нибудь сочной школьницы.
— Не гони, Шурик, — поморщился его напарник, смугловатый, симпатичный парень с аккуратными усами скобочкой. Худощавое лицо его выражало озабоченность и досаду. Мореману явно было жарко, расстегнув молнию, он ослабил галстук, подставил грудь под свежий осенний ветер. Его же спутник наоборот, поёжился от холода, и, поглубже натянул на голову толстую, вязаную шапочку.
С минуту они стояли молча, наконец, Шурик не выдержал, и снова повторил тот же самый вопрос:
— Может её давно забили, откуда ты знаешь? Ты когда тут лежал, в прошлом году?
Скривившийся Мореман только хотел открыть рот, чтобы послать надоедливого напарника, но в этот момент заветная дверь открылась и два мужика с трудом протащили через узковатый проём бренные остатки старого рентгеновского аппарата.
— Пошли, — шепнул чернявый, выкидывая сигарету. Проходя мимо грузчиков, он громко спросил: — Привет, мужики! Не надорвитесь. В металлолом что ли?
— Ну а куда ж ещё эту рухлядь? — тяжело отдуваясь, отозвался один из тащивших. Лишь когда они остановились отдохнуть, напарник спросил его:
— Это что за парень был?
— Какой?
— Ну, с которым ты только что поздоровался?
— А я откуда знаю? Я думал он с тобой говорит.
Тем временем оба незваных гостя быстро поднимались вверх по этажам. Мореман не зря терпеливо дожидался, когда можно будет попасть в госпиталь именно через этот ход. Запасная лестница на случай пожара позволяла им подняться на любой этаж, избежав встречи с десятками больных, врачей и посетителей. На четвёртом этаже они остановились, усатый вытащил из кармана отмычку, пошурудил ей в замочной скважине, и замок открылся.
— Ну, что я тебе говорил? На всех этажах стоят одни и те же замки. Мы через этот ход и за водкой бегали, и к бабам ходили, — довольным тоном сказал он.
— То-то тебя тогда отсюда выперли, не долечив, — съехидничал Шурик. Мореман замахнулся, было, на него кулаком, но потом сказал: — Давай, одевайся быстрей!
Шурик извлёк из большого полиэтиленового пакета два белых халата, один натянул сам, другой отдал напарнику. Критически оглядев его, усатый удовлетворённо качнул головой. В таком наряде, с этим наивным выражением херувимского личика Шурик сразу становился похож на ухаживающего за тяжёлым больным родственника.