"В алмазную пыль..."
Шрифт:
Шалимов провёл даму в самый центр зала и, любезно отодвинув кресло, усадил Ирину за столик. Всё так же улыбаясь и оглядываясь на кирпичное чудовище, он сказал девушке: — У вас тут интересно.
— Здорово, вы что! Там вон, за теми портьерами — отдельные кабинеты, — не поняв его иронии, восторженным тоном отозвалась Ирина, кивая на две странных занавеси весёленьких, багрово-красных тонов. — Мне Ленка, подружка рассказывала. Особенно камин хорош. Правда, ведь?
— Ну-у, в некотором роде, — уже боясь рассмеяться,
— Интересно, а когда они его топят? Вот бы посмотреть.
— Я не думаю, что бы тебе это понравилось. Судя по тому, что от камина не идет труба — весь дым пошёл бы в зал, так что мы бы вышли отсюда чёрными как негры.
Ирина не обиделась, наоборот, прыснула приглушённым смехом. Как раз в это время к ним подошла официантка — сухопарая девица лет сорока в белом куцем переднике.
— Добрый вечер, что желаете заказать?
Шалимов пододвинул к себе кожаные корочки бювара, и начал вчитываться в плохо пропечатанные на пишущей машинке буквы меню.
— Так, что тут у вас. Ромштекс…
— Э-э… говядину сегодня не завезли, так что этого нет. Из салатов тоже есть только два первых, из гарниров гречка и картошка.
— Ну, давайте оба салата, картошку, что из мясного то есть?
— Есть копчёные окорочка, шашлык, балычок, солями.
— Давайте всего по порции.
Оживившаяся официантка чуть пригнулась, и вполголоса сообщила им крайне интересную информацию:
— Зимний салат брать не советую, не очень свежий.
Шалимов согласно кивнул головой и провёл в воздухе горизонтальную черту, словно вычёркивая что-то.
— Пить что будете?
— А что есть? — спросил Михаил, уже не надеясь на меню.
— Водка, коньяк…
— Чей? — прервал официантку Шалимов.
— Греческий.
Михаил поморщился, и та торопливо добавила.
— Есть армянский.
— Настоящий?
Дама в белом переднике чуть подумала и отрицательно мотнула головой.
— Есть шампанское, — предложила она.
— Шампанское хотите, Ирина?
Но девушка сморщила носик.
— Не люблю я эту шипучку.
— «Мартини» есть, "Амаретто", — сообщила официантка.
— О, это дело. Давайте триста грамм хорошей водки, грамм триста «Мартини», бутылку «Амаретто», и что у вас там есть из шоколадных конфет? Самую большую коробку.
— "Аленький цветочек".
— Вот тащите нам весь этот цветочек.
Приободрившаяся официантка рысцой ускакала на кухню. Впрочем, долго скучать вдвоём посетителям не дали. Откуда-то из глубины ресторана вывернулся невысокий, черноволосый толстяк в массивных очках с густыми, мощными усами.
— Каво я вижу! Вах, какой гость! — Заорал он.
Лишь с помощью интуиции Шалимов понял, что это и есть хозяин ресторана, бывший друг детства Андрей, он же Арик Долгов.
— Арик! Ну, ты, брат, закабанел.
— Хозяин должен быть солидным, сам знаешь!
— Да, это точно. Худой хозяин ресторана вызывает подозрение о плохой кухне и неминуемой язве.
После недолгих, но весьма эмоциональных объятий Михаил представил Арику свою спутницу.
— Познакомься, это Ирина.
— Очень приятно, — бизнесмен галантно приложился к ручке дамы, но при этом так откровенно заглянул за вырез Иркиного декольте, что Михаил про себя откровенно расхохотался. Соблюдя формальности, они уселись и продолжили разговор.
— А ко мне Наденька прибегает, говорит — такой большой человэк у меня обедает, сам Шалимов! А я ей говорю — это для тэбя он Шалимов, а для меня он просто сосед, Мишка. Верно ведь — Михаил?
— Конечно! — согласился журналист. — Но и ты тут, говорят, целую империю создал.
Михаила поразило, что Арик всё детство говоривший по-русски предельно чисто, теперь вдруг начал изъясняться с заметным кавказским акцентом.
— Да, ладно тэбе! — махнул рукой Арик. — Какая империя! Так, чуть-чуть!
Пять магазинов, четыре ларька, и вот этот вот уголок уединения.
Говоря последние слова, он с удовольствием осмотрелся по сторонам. Глянув на сияющую физиономию друга, Шалимов, усмехнувшись, спросил: — Дизайнеров то для всех этих неземных красот ты не из Италии выписывал?
Долгуша его иронии не понял.
— Ты что! Всё сам, своей головой, своими руками! Сам и обои подбирал, маски эти покупал, — он ткнул пальцами в жуткие деревянные рожи, понавешаные на всех колоннах с четырёх сторон. — А камин! — он развернулся в сторону отопительного чудовища. — Сам складывал, никому не доверил!
Шалимов по многолетнему журналистскому опыту знал, что армяне бывают двух видов — строители, и торгаши. И у тех и у других ремесло передаётся на генном уровне. И как убедился Михаил на примере Арика — кровь при этом не смешивается.
Как раз подошла цветущая как засохший сад Наденька с подносом спиртного и шоколада.
— Вот ваш заказ. Горячее будет минут через пять, — проворковала она.
— Э-э, что это ты принесла! — деланно взорвался хозяин заведения. — Принеси-ка бутылочку Армянского коньяку!
Видя замешательство официантки, Шалимов поспешно остановил её.
— Не надо — не надо! Я не люблю коньяк, — соврал он, разливая водку и смешивая ее с «Мартини». — Давай, Арик, выпьем за общее детство, за ту ранетку посреди забора, что мы объедали с двух сторон… — У Шалимова неожиданно подхлынувшей тоской сдавило горло и, чтобы скрыть эту ненужную слабость он повернулся к девушке, — и за твои, Ирина, голубые глаза!
Девушка просто вспыхнула от этих слов. После первой они закусывать не стали, лишь Ирина, выпив «Мартини», округлила глаза, понюхала опустевшую рюмку и по очереди закинула в рот три ребристых конфетки.