В августе сорок первого
Шрифт:
Шведский поход
Нарвик 5 августа 1941 года
Полковник Иван Христофорович Баграмян, командующий Оперативной группы «Норвегия» 13-й армии РККА спускался по трапу, переброшенному с эсминца «Сокрушительный», пока что высадка десанта шла по плану, Этот беспримерный поход был невозможен без знания Виноградова, который имел точную информацию о сильном тумане в начале августа 1941 года в Норвегии, никто не знал, что в основе всего были воспоминания немецкого летчика-аса, который начинал войну в составе 5-го Воздушного флота Люфтваффе. В этой операции был задействован почти весь состав Северного флота, включая «балтийцев», пришедших после июньского перехода. Эскадра вышла из Мурманска в несколько этапов, ночами в конце июля. Почти 600 мильный переход к месту сосредоточения эскадры и встречи с судами обеспечения, которые располагались в Шпицбергене, был проделан почти идеально. На эскадру перешли норвежские лоцманы, участники сопротивления, без них безопасный проход эскадры к Нарвику был, несомненно, невозможен. Единственной опасностью были патрульные суда и подводные лодки противника, которые могли попасться на пути. Но … завесу подлодок под Мурманск немцы забросили как раз на 3 августа, чтобы надежно блокировать Северный флот ВМФ РККА, который изображали два эсминца
Приблизительно в девять часов утра в захваченный город прибыл караван транспортных судов, с которого начала выгружаться техника: пушки, минометы, автомобили, а также 7-я бригада морской пехоты в полном составе (почти 6 тысяч хорошо вооруженных бойцов). Из Норвежских патриотов формировалась и вооружалась 2-я добровольческая бригада Норвежской народно-освободительной армии, пока что в ней насчитывалось 220 бойцов и командиров, но лиха беда начало, тем более, что первая бригада в Киркенесе насчитывала чуть меньше (200 человек) личного состава. Благодаря помощи норвежцев был тихо захвачен Бьёсфьорд, сам городок, стоянка летающих лодок и военный аэродром на его окраине. Под вечер подошел второй караван, из которого были выгружены танки, бронетранспортеры и зенитные установки. Из 30 высаженных танков 10 — были КВ-1, 10 — Т-34, и 10 — Т-70.
На железнодорожной станции уже успели подготовиться к прибытию техники, фактически, создав менее чем за сутки импровизированный бронепоезд. На переднюю площадку загнали танк КВ, обложив борта полувагона мешками с песком, такая же машина была и на задней платформе бронепоезда. По бокам от паровоза располагались две платформы с зенитными 23-мм спарками, а еще две платформы представляли пулеметные гнезда, обложенные теми же мешками с песком. В следующие эшелоны грузились танки, артиллерия, минометы, броневики (закупленные в США полугусеничные машины, напоминающие немецкие Ганомаги), все бойцы ОСНАЗа — это была основная ударная группа, которую возглавил сам полковник Баграмян. Рано утром 5-го августа группа Баграмяна двинулась в самый авантюрный поход Второй мировой войны.
В пять утра 5 августа 1941 года на пограничной станции Риксгрансен ожидалось прибытия составов с разгруженными вагонами из Нарвика, накануне вечером звонили с норвежской станции и директор ее (под наблюдением советских сотрудников НКВД) сообщил о задержке с отправкой пустых вагонов на Кируну из-за проклятых военных, которые ничего в железнодорожном деле не понимают. Шведское руководство отнеслось к проблемам норвежской стороны с пониманием — в Кируне требовались срочно вагоны под загрузку — шведская железная руда жаждала отправиться морским путем в далекую Германию, чтобы стать сталью ее кораблей, пушек и танков. Вместо состава с пустыми вагонами на путях появился довольно странный состав, с надписью «Дружба» на шведском языке. Озадаченным шведским пограничникам ребята в пятнистой форме, появившиеся чуть-чуть ранее этого состава объяснили, что в связи с угрозой вторжения Германии в Швецию, по просьбе ее правительства СССР оказывает военную помощь дружественному и нейтральному государству с целью сохранения ее нейтралитета. Он убедительно говорили, похлопывая по плечам остолбенелых шведских пограничников, но почему-то при этом перерезался телефонный кабель, изымалась радиостанция, а на телеграфе был выставлен усиленный пост «русся». Почти что в восемь утра бронепоезд «Дружба» прибыл в Кируну, тут стал разгружаться роты осназа, быстро взявший основные пункты шведского городка под контроль и перерезавший все линии связи. В Стокгольме пока еще ничего не знали. Ударная группа с тем же полковником Баграмяном во главе понеслась дальше, вслед за бронепоездом, приблизительно около полудня эшелоны дружбы примчалась в Елливаре, где находился еще один рудный центр Швеции, в это же время совсем небольшой эшелон из Кируны прибыл в Сваппавера, где так же высадился советский десант, беря под контроль железодобывающие рудники (для этого достаточно было контролировать местный железнодорожный узел). Елливаре довольно крупный городок (по местным меркам) и его захват совершенно бесшумно и незаметно провести не удалось. Из него тревожные донесения ушли в столицу. Впрочем, там сообщениям из почти что центра страны не поверили. Откуда там русские? Они сейчас должны бежать под мощными ударами Вермахта вглубь страны, спасая свои шкурки! Государственная машина пока еще не раскачалась, и ее реакция была заторможенной, по-северному неторопливой. Из Елливаре драпанула дрезина, на которой несколько местных патриотов спешили уведомить правительство о вторжении большевиков. Дрезина была остановлена бдительным полицейским у станции Ниетсак. Полицейский был бдительным, к тому же еще добровольцем участвовал в финской заварушке (дважды)[4] и отправил сообщение по инстанциям, а сам с ротой ополчения из 12 человек, которые у него проходили обучение, выступил навстречу врагу. Засаду сделали по всем правилам воинского искусства: на рельсы бросили несколько шпал, чуть поодаль, на опушке леса, расположили пулеметную точку (один ручной пулемет и три ленты к нему нашлись у маневрирующих ополченцев), там же с винтовками расположилась вся грозная финская засада. Когда приблизился бронепоезд, на котором на русском и шведском было написано белой краской «Дружба», храбрые шведские парни открыли огонь по первой платформе. Трудно сказать, на что они надеялись, логичнее было бы попробовать обстрелять паровоз, хоть и прикрытый железом, но все-таки шанс поцарапать его был, а так… добились двух выстрелов из танка КВ, после чего вся засада предпочла ретироваться вглубь леса, оставив умирать излишне храброго и бдительного полицейского Ларса Ангстрема, единственной жертвы Шведского похода РККА. Почти в половину первого ночи Шведский поход закончился в Эребру, по дороге десантники взяли под контроль и район залежей железной руды в районе Гренесберга и прилегающих к нему местах. Фактически под частичным контролем РККА оказались
Успеху этой операции способствовали несколько важных внутришведских фактора: активизировались шведские коммунисты, которые вывели 5 августа тысячи людей на антивоенную манифестацию в Стокгольме. Советские спецслужбы и сотрудники Коминтерна плотно работали с Шведским профсоюзом железнодорожников, который обеспечил «зеленую линию» движению поездов по внутренним шведским железным дорогам в режиме максимального благоприятствования. Прогерманские силы, как и антибольшевистские, которых в Швеции было с избытком, в это время концентрировались вокруг королевской семьи. Но они были ослаблены: более 300 самых активных их членов 11 июля отправились в Германию, чтобы пройти подготовку в частях ваффен СС, а полуторатысячный добровольческий батальон 25 июля по старой памяти отправился в Финляндию, где вскоре оказался на Ленинградском направлении. Коалиционное шведское правительство готово было сделать все, чтобы избежать войны и оккупации своей страны. Объявив о нейтралитете, Швеция готова была пойти на любые уступки Германии, чтобы только ее «нейтральный» статус так и не был нарушен.
Стокгольм. 5 августа 1941 года.
Премьер-министра Швеции Пера Альбина Ханссона подняли в семь утра срочным телефонным звонком из министерства иностранных дел. Секретарь МИДа сообщил, что Полномочный представитель СССР в королевстве Швеция, госпожа Александра Коллонтай требует немедленной аудиенции у господина премьер-министра. Господин Ханссон остался невозмутимым, попросил вызвать в министерство Кристиана Эрнста Гюнтера, без своего министра иностранных дел выслушивать напористую большевичку не был намерен. Аккуратно побрившись, премьер-министр Швеции вышел на улицу, прошел на трамвайную остановку[5], подождал свой номер, и проехал до своего рабочего места. Аудиенцию назначили на восемь, без пяти минут восемь появился министр Гюнтер, сообщивший, что он понятия не имеет, что хочет от него и королевства госпожа посол. Ханссон и его ближайшие соратники были представителями социал-демократической партии, которая, тем не менее, не была слишком дружественной советскому коммунистическому режиму. Это была та порода европейских социал-демократов, которые способствовали разжиганию Первой мировой войны, и которых нещадно критиковал Ленин за политику соглашательства с мировой буржуазией. Сейчас они создали в Швеции коалиционное правительство с аграрной партией, но все ключевые посты в правительстве все-таки были в их руках. Политика социал-демократов, с одной стороны, была предшественницей создания шведской модели социализма путем соглашения крупного капитала и основной массы населения страны с перераспределением доходов от самых богатых в пользу социальной поддержки самых бедных, в тоже время их политика строилась на подавлении крайне левых коммунистических тенденций в обществе и помощи правым силам, которые чувствовали себя в шведском политикуме намного комфортнее левых.[6] «Опять будет талдычить, что соглашения с Германией противоречат нейтральному статусу Швеции» — с некоторой долей раздражения подумал Ханссон, не понимая, зачем ради этого ему следовало так рано приезжать на работу. Без одной минуты восемь раздался стук каблучков. Александра Михайловна умела заявить о своём приближении самым явственным образом. Ровно в восемь она вошла в кабинет премьер-министра. Очаровательная улыбка, кивок головы как приветствие, чуть не по этикету, но женщина-посол не раз ставила себя выше некоторых условностей и политики-мужчины вынуждены были с этим смириться.
— Господин премьер-министр, господин министр иностранных дел, меня привел к вам неотложный меморандум моего правительства, который я обязана вам зачитать.
Гюнтер чуть заметно подмигнул своему премьеру, подчеркивая, что им предстоит полчаса выслушивать дипломатические изыски господина Молотова в скучном исполнении блестящей актрисы.
— 3 августа 1941 года Советский Союз подвергся вероломному, без объявления войны, нападению фашистской Германии и ее союзников, в том числе Финляндии.
— Извините, что перебиваю, господин Поверенный, но Германия официально объявила войну СССР. Я лично читал этот меморандум. — вставил свои пять копеек Кристиан Гюнтер.
— Война была объявлена в шесть часов утра по московскому времени, в тоже время, боевые действия начались с вторжения немецкой авиации в три часа утра по московскому времени. Таким образом, мы считаем, что Германия напала на СССР без объявления войны, чему имеются документальные подтверждения.
— Извините… — чуть смутился Гюнтер.
— Извинения приняты. — царственно снизошла до него Александра Михайловна и продолжила:
— В то время, как весь советский народ и наша доблестная Красная армия успешно отражают вражескую агрессию, правительство Швеции совершает действия, которые противоречат статусу нейтральной державы.
При этих словах премьер-министр непроизвольно скривился.
— Я имею ввиду разрешение немецкой пехотной дивизии, а это почти двадцать тысяч человек, отправиться через Стокгольм из Норвегии в Финляндию, переброску через территорию Швеции военных грузов для немецких войск в Норвегии и Финляндии, а также отправку батальона шведских военных в состав германских войск СС и так называемого добровольческого соединения из Швеции в Финляндию для участия в боевых действиях против СССР. Кроме того, мы считаем нарушением нейтрального статуса Швеции заключение Торгового договора с Германией о поставках ей шведской железной руды, а также других товаров военного назначения, список которых содержится в нашем меморандуме.
Вот тут физиономия Ханссона стала окончательно кислой, Швеция старалась «сделать хорошую мину при плохой игре» и о своих уступках германии особо не распространялась. То, что правительство СССР так хорошо владело информацией, в том числе по секретной части торгового соглашения, что стало сразу видно из предъявленной госпожой Полномочным представителем документа, было очень неприятным фактом для главы коалиционного правительства Швеции.
— В связи с этим, правительство СССР считает необходимым гарантировать нейтральный статус Швеции, с этой целью предлагается ряд мер: на территории королевства будут созданы военные базы союзников по антигитлеровской коалиции, Швеции будет гарантировано невмешательство союзников в государственный строй и систему управления страной, дана гарантия целостности страны и неприкосновенности королевской семьи. Советские военные базы предполагается создать в основных рудных районах Швеции. Никакого гарнизона в Стокгольме не будет. Королевство закрывает свое воздушное, водное и наземное пространство для войск Германии, разрывает торговое соглашение с Германией. СССР гарантирует закупку всех шведских товаров из списка, который лежит у господина премьер-министра на столе. На ответ советскому правительству дается шесть часов. В случае отрицательного ответа Советский Союз будет считать Швецию государством-союзником нацистской Германии и оставляет для себя право объявить ей войну в любое подходящее для СССР время. В этом случае правительство СССР не дает гарантий территориальной целостности Швеции после нашей победы над Германией. А отношение к королевской власти будет резко негативным.