В августе сорок третьего
Шрифт:
– Товарищ Сталин, семью не трогайте, прошу вас, они не причём.
«Хорошо держится! Сумел первую панику преодолеть, всё оценил, да, жалко с такими кадрами расставаться, но что делать, сам виноват!» – подумал Иосиф Виссарионович, потом ответил:
– Если всю правду изложишь, обещаю, что семью не трону. Будут жить и работать. И ты уйдешь не предателем, веришь?
Скворцов обреченно кивнул головой. Он не знал, что уготовил ему вождь, но иного выхода, как подчиниться, у него не было. Николай не догадывался, что не все делегаты заговорщиков вернулись в свои квартиры и гостиничные номера, Кириченко и Чарквиани уже ехали в гости к заждавшемуся их товарищу Берия. Сталину было интересно, будет ли мингрел Берия вытаскивать мингрела Чарквиани, или нет? В том, что сам Лаврентий к этой попытке отношения не имеет, Сталин уверился заранее. И всё-таки, лишняя проверочка не повредит.
Осталось позвонить в Киев
Глава двадцать третья. На самом высоком уровне
Москва. Кремль
10 ноября 1943 года
Десятого в Москву пожаловал сам Уинстон Черчилль. Этого английского бульдога мотало по всему свету – в Оксфорде, который пока еще был временной столицей Британии он никак надолго не задерживался. Восьмого числа посол согласовал с Молотовым срочный визит потомка славного рода Мальборо. Теперь возникали вопросы: что, зачем, когда и почему? На этих переговорах я присутствовал в качестве личного переводчика Сталина. Мой статус в правящей иерархии был пока еще зыбким. Я еще даже не кандидат в ЦК. Завтра будут голосовать этот вопрос. Правда, почему Черчилль пожаловал именно сейчас, после того, как попытку переворота удалось очень тихо придавить, стало ясно из показаний так невовремя почившего от обширного инфаркта лидера казахских коммунистов Скворцова. У украинских товарищей были налажены контакты с британцами, через своих невыловленных националистов, агентов островных спецслужб. Их вообще было сложно обнаружить – архивы лимонников были вне зоны доступа моих кураторов во время подготовки к перебросу. Зато сейчас мы получили несколько ключевых фигур, которые предстояло «колоть». О попытке переворота премьер узнал по своим каналам, а теперь примчался давить на Сталина, уверенный, что под грузом внутренних проблем у него можно будет что-то вырвать для Империи. И что он хочет? Сейчас и узнаем. Переговоры начались в десть часов утра по московскому времени, когда делегация британцев прошла в кабинет Сталина, после дежурных приветствий и взаимных дипломатических расшаркиваний (этикет), в кабинете остались четверо: вождь, премьер и их переводчики. Не буду повторяться, что и я в этой роли.
– Господин Верховный главнокомандующий, меня привела к вам важнейшее событие. Оно требует пересмотра некоторых позиций по обустройству в Европе.
Черчилль окинул взглядом поверхность стола, на котором была только минеральная вода. Ни сигар, ни грузинского коньяка его взгляд не обнаружил, с некоторой разочарованностью продолжил:
– Нами обнаружен наследник норвежского престола. Юный Олаф – сын покойного норвежского короля и британской маркизы Дальхузи [112] . Незадолго до вторжения в Норвегию Его величество признал Олафа своим сыном. Понимаю, что вас может смущать наше длительное молчание, но мы обязаны были тщательно, очень тщательно проверить все документы! Подлинность их неоспорима. Согласитесь, что королевская Норвегия долго и упорно сопротивлялась гуннам, поэтому мы считаем, что принц Олаф и его Опекунский совет представляют законное правительство нашего северного союзника. Я привёз с собой юного принца, чтобы представить его вам и объявить об этом событии мировому сообществу.
112
В РИ такого титула не существовала. Первый маркиз Дальхузи получил этот титул за присоединения к британским владениям в Индии Пешавара. У него не было сыновей, две дочери, поэтому титул был упразднён. ЭТОТ вариант реальности немного отличался от моей, в том числе и тем, что у маркиза незадолго до смерти появился наследник титула мужского пола.
– У вас плохая привычка, господин премьер-министр, таскать в своей свите всяких политических недомерков.
При этих словах вождя Черчилль побагровел, такой недипломатичности он никак не ожидал.
– Скажите, зачем вы вытаскиваете на свет плод кровосмешения в доме Дальхузи? Пусть сама маркиза не хотела признаваться, что отец ее сына – ее родной брат, но зачем было пытаться подменить церковные записи? Те более, что есть показания свидетелей, которые даны под присягой вашими соотечественниками. Мне говорили, что в США сейчас публикуются ПОДЛИННЫЕ документы мнимых родственников покойного норвежского короля. Вроде бы будет скандал, но это столь мелкое происшествие…
Так Один-ноль в нашу пользу. А что, старый боров решил, что такую операцию можно провести и без того, чтобы наши люди прошли мимо неё? Лет пять-шесть
– Но разве можно игнорировать…
– Давайте не будем возвращаться к этому несущественному вопросу – перебил Черчилля Сталин. – Напоминаю, что мы предлагали вам совместную операцию в Норвегии, но вы отказались участвовать не только десантом, но и флотом. Если у вас, господин премьер-министр есть какие-то конструктивные вопросы, мы можем их обсудить.
Поняв, что эта карта бита, Уинстон решил зайти с других козырей.
– Господин Верховный главнокомандующий, мне хотелось бы обратить ваше внимание на том, что Германия так и не передала нам свой флот. А это противоречит нашим договоренностям на Тегеранской конференции.
– Да, но почему Германия будет передавать флот своему врагу? Ведь мирный договор вашими странами так и не подписан. Предлагаю, что не далее чем двадцатого ноября необходимо провести четырехстороннюю встречу полномочных представителей, на которых и будет подписан договор о мире между союзниками и Третьим Рейхом.
– Но это не безоговорочная капитуляция, а именно мирный договор… – опять попытался выставить уже битый аргумент Черчилль.
– Скажите, а Британия так уж и не может обойтись без германского флота?
От этого невинным тоном заданного вопроса английский бульдог позеленел.
– Мы сейчас говорим об усилении наших усилий для борьбы с общим врагом в Азии, ведь…
– Напоминаю, что у СССР с Японией подписан договор о нейтралитете, и срок договора до 25 апреля 1946 года с возможностью продления его на пять лет. Но мы согласны пойти навстречу пожеланиям наших союзников по борьбе с Рейхом и разорвать этот договор. Но и вы должны понять, что мы не будем делить лавры безоговорочного победителя Гитлера. Пойдите нам навстречу в этом вопросе. А мы гарантируем самые краткие сроки передачи вам нужных кораблей. Думаю, небольшое количество москитного флота для охраны и патрулирования прибрежных вод Германии будет достаточно.
А это уже было деловым предложением. Потерять часть престижа, но взамен оперативно получить такие нужные корабли для решения японской проблемы! Но, если говорить начистоту, не менее важным для Черчилля был аргумент, что эти корабли уже не смогут усилить флот большевиков! Интересно, что никаких предложений о затоплении германского флота от лаймов не поступало [113] . Так что рыбка захватила наживку.
– Когда мы сможем начать процесс передачи? – выцепил самое главное из беседы лондонский упрямец.
113
В РИ Черчилль предлагал каждой из сторон затопить свою часть трофейного флота, на что Сталин возразил ему в том духе, что свою часть можете и топить, а нам корабли пригодятся.
– Если подписание состоится двадцатого ноября, первого декабря мы сможем начать процедуру передачи. Учтите, что мы внимательно смотрим за состоянием всех единиц германского флота и гарантируем их сохранность при смене флага!
– Ну что же, в этом вопросе, как мне видится, мы нашли точки соприкосновения. Господин Верховный главнокомандующий, предлагаю немного отвлечься от европейских вопросов, и вернуться к азиатским проблемам. Нас тревожит возникновение на подмандатной нам территории так называемого еврейского государства, это резко нарушает баланс сил на Ближнем Востоке.
– Вы имеете в виду мандат Лиги Наций? Не так ли? – немного устало спросил вождь. Напористость и бесцеремонность мистера Черчилля могла утомить кого угодно.
– Несомненно, законный мандат Лиги Наций.
– К сожалению, эта организация не смогла предотвратить пожар мировой войны ни в Европе, ни где-либо еще в мире. Скажите, разве будем мы учитывать в будущей архитектуре мира мандаты уже несуществующей организации? Или вы хотите, чтобы была возрождена прежняя Лига с ее куцыми полномочиями? Могу сразу заявить, что СССР не признает такую мировую архитектуру, в которой ее могут, как нашкодившего школьника выставить за дверь [114] . В мире есть три государства, победившие в этой войне, возможно, к нам присоединиться еще и Китай – после окончательного решения японского вопроса. И каждая из держав-победительниц должны иметь право вето в любой организации, которая будет контролировать мировой правопорядок, как бы мы ее или их не назвали.
114
СССР был исключен из Лиги Наций как агрессор, 12 декабря 1939 года в связи с началом советско-финляндской войны.