В битвах под водой
Шрифт:
– И Ефим Ефимович такой же...
– Вы извините, конечно, - горячился матрос, - дядю Никодима знают все, равного ему нет. Уж какие искалеченные в боях подводные лодки его бригада "вылечивает"... Вы, наверное, видели нашу лодку. Так вот, дядя Никодим и его бригада, я уверен, за неделю ее отремонтируют...
– Не в дяде Никодиме или Ефиме Ефимовиче дело, - заметил Скорохватов, который слышал наш разговор, - Дело в рабочем классе в целом, а не в отдельных самородках. Дело в старых опытных рабочих-коммунистах. Не только у нас, на бригадах подводных лодок, на всех фабриках и заводах страны молодежь учат, ведут ее к победе именно
– Товарищи, выпьем за боевые успехи наших новичков, - предложил тост начальник политотдела.
– Сегодня в нашу семью северных подводников вступила новая подводная лодка "В-4". Экипаж этой лодки прибыл к нам с Черного моря. Наша с вами задача состоит в том, чтобы окружить их дружеской заботой и вниманием. И они легко освоятся с нашим морским театром. Пожелаем нашим черноморцам быстрее "акклиматизироваться" и порадовать нас боевыми успехами!
Последние слова начальника политотдела подводники Встретили громкими аплодисментами и возгласами одобрения.
После ужина начались танцы под духовой оркестр. Было уже далеко за полночь, когда я, распрощавшись с товарищами, вышел из столовой и направился к себе - спать.
В первый же день службы на бригаде подводных лодок в городе Полярном я ощутил атмосферу той особой спаянности и дружбы, которые были так характерны для всего молодого Северного флота.
Черноморцы на Севере
Вся деятельность Северного флота была подчинена одной великой цели разгрому гитлеровской военной машины.
На заводах и верфях, в мастерских и учреждениях, на кораблях и вспомогательных судах - всюду люди работали не покладая рук, не щадя своих сил.
Много и настойчиво трудились и подводники.
Советские подводники никогда не считали, что с развитием средств противолодочной борьбы подводная опасность в какой-то степени исчезла или по крайней мере отошла на задний план. Мы были уверены, что хорошо подготовленная к боевым действиям подводная лодка является, как и в прошлом, грозным оружием не только в борьбе с торговым судоходством, но и с военными кораблями врага.
Изо дня в день, в течение долгих месяцев, упорно и настойчиво мы тренировались в маневрировании кораблем, в применении оружия, в использовании механизмов. Кроме того, мы, бывшие черноморцы, должны были пройти специальный курс обучения для действий в северных водах и сдать соответствующий экзамен.
– Ну, черноморцы, - объявил нам после экзаменов Трипольский, - вы превзошли мои ожидания... Теперь я вижу, что вы приехали не в трусиках со своего курортного моря и готовы воевать и в наших северных условиях...
Подводники повеселели.
– Курс на базу!
– скомандовал после небольшой паузы Трипольский, вытирая потное лицо.
– Хватит вас мучить. В базе примите запасы, отдохните немного и... айда воевать!
Личному составу лодки было дано два дня отдыха.
На Северном флоте в те дни начались бои за Печенгу. По всему было видно, что война близятся к концу, и те, кто не бывал в боевых походах, стремились во что бы то ни стало попасть на уходящие в море подводные лодки. Ко мне обращались многие с просьбой взять их в очередной поход, но таких настойчивых, как матрос-экспедитор Виктор Паша, я не видел. Он был первым, от кого я узнал, что мне и моему экипажу вручается советская подводная лодка современной конструкции взамен устаревшей английской, и я не мог отказать ему в его просьбе.
Во
Свою преданность советской Родине сваны доказали в тяжелые дни вторжения гитлеровцев на Кавказ. Когда фашистские горноальпийские части сделали попытку прорваться в Абхазию, путь им преградили отважные горцы.
Вскоре фронт отодвинулся от гор Сванетии, и те, кто был уже неспособен носить оружие, решили внести посильную лепту в оборону страны.
Подводная лодка получила название "Советская Сванетия", и мы уходили на ней в свой первый боевой поход.
– Разрешите, товарищ командир!
– просунулась в дверь вихрастая голова матроса.
– Войди, Паша.
– Чем могу быть полезен?
– Хочу вас попросить...
– мялся матрос.
– Взять в море, что ли?
– Да, взять, иначе... прямо хоть пропадай...
– Почему же так? Если все, кого не берут в море, должны пропадать, как же тогда воевать?
– Я матросом считаюсь, форму ношу, а в море не пускают... письма все разношу. Что я за матрос? Помогите, товарищ командир...
– Не спится в базе?
– отговаривал я.
– Разве на берегу плохо? Бомб нет, мин тоже. Шагай себе на здоровье по деревянным тротуарам, разноси письма.
– Я же ни разу не был в море, товарищ командир... А ведь я немножко и фотографирую, могу быть вроде фотокорреспондента. Мечтаю заснять ночной взрыв торпеды и потопление транспорта...
– Все не могут быть подводниками, кто-нибудь и на берегу должен оставаться, - убеждал я Пашу.
– Потом, учти, война кончается... погибать сейчас особенно грустно... Потопим транспорт, нас, конечно, станут преследовать. Кто знает, чем это кончится... Подумай еще раз и потом приди ко мне.
– Есть, товарищ командир!
– обрадовался матрос.
– Когда разрешите зайти?
– Не раньше, чем завтра, - рассмеялся я.
– Имей в виду, я еще ничего не обещал.
Назавтра Паша явился ранним утром, и мне пришлось уступить. По моему ходатайству командование разрешило взять его помощником кока. Эта специальность ему подходила. Одновременно он должен был помогать выпускать боевой листок.
Вечером, накануне выхода в море, в клубе бригады для нашего экипажа давали концерт. Однако, к моему удивлению, перед началом концерта в клубе оказалось немногим более десяти человек. В кубрике на берегу тоже не было наших людей. Я пошел на подводную лодку, находившуюся у пирса в полумиле от клуба.
Спустившись в центральный пост, я встретился со старшиной группы электриков. В рабочей форме, с переносной электролампой в руках, он спешил в отсек.
Здесь же возился с механизмами усатый Костенко.
– Почему не идете на концерт?
– На концерт я усих погнав, - ответил старшина.
– А сами почему здесь?
– Я проверяю механизмы, днем не успев... Старшина долго доказывал, что ему никак нельзя идти на концерт, что перед боевым походом нужно все проверить.
Когда я, наконец, заставил людей покинуть подводную лодку и вышел на пирс, меня встретили командир бригады контр-адмирал Колышкин и капитан первого ранга Трипольский. Они сообщили, что обстановка изменилась и подводная лодка должна выйти в море ранее намеченного срока.