В битвах под водой
Шрифт:
– Что разрешить?
– Разрешите драться с американцем!
– Так вы же не боксер?
– Конечно, не профессиональный боксер... Но кое-что в этом деле кумекаю... У нас в Туле при заводском клубе был кружок, я занимался... Прошу разрешения, товарищ капитан третьего ранга!..
– А не подведете?
– нерешительно спросил я.
– Помните, здесь дело идет о чести флага.
– Знаю, товарищ капитан третьего ранга. Позволите?
– Подведет, товарищ командир, наверняка подведет, - вмешался Иван Откушенный, - нет у неге
– Ты за собой смотри, - метнул в его сторону злой взгляд Архипов, - а то дал какому-то шалопаю ухо съесть...
Архипов передал мне на хранение свой комсомольский билет и побежал на ринг.
Лейтенант Гильтон объявил, что один из русских матросов изъявил желание участвовать в финальном состязании с победителем. В его голосе и в жесте, которым он указал на Архипова, сквозила ирония. По трибунам пронесся гул. Архипов рядом с рослым американцем выглядел маленьким и очень юным.
Американец начал бой в быстром темпе. Он наскакивал на своего низкорослого противника и с первых же минут стал его одолевать. Удары американца заставляли Архипова переходить к обороне. Сам он наносил редкие и слабые удары.
– Ну что он полез против профессионала?
– нервничал Грачев.
– Подожди! Алешка ведь ловкий. Он еще покажет этому верзиле!
– успокаивали Грачева другие матросы. Видно было, что и они переживают за Архипова.
– Спокойнее, товарищи, спокойнее!
– то и дело говорил я матросам, тщетно стараясь скрыть собственное волнение. В публике все чаще раздавался смех. Смеялись над Архиповым.
Мы чувствовали себя неловко.
Но вот первый раунд закончился. Удар гонга... Наш Алеша уселся на стул. Его обмахивали полотенцем, предлагали воду. И он, как настоящий боксер-профессионал, не пил, а только полоскал рот.
Во втором раунде американец нанес Архипову удар такой силы, что матрос бессильно повис на канате.
Мы вздрогнули. Неужели конец?
– Алеша!
– вскочил с места Грачев.
– Товарищ командир, разрешите я пойду...
– Садись, сумасшедший!
– Матросы силой усадили Грачева на место.
– Русские волнуются, - объявил между тем в микрофон лейтенант Гильтон, - у них, видимо, есть для этого основания...
Смех на стадионе усилился. Смеялись, глядя в нашу сторону, почти все присутствующие. Я раскаивался, что разрешил Архипову выйти на ринг.
Однако до поражения не дошло.
Архипов пришел в себя и устремился в атаку. Нам показалось, что с каждой минутой у него прибавляются силы. Он наносил противнику удар за ударом. Ответные удары приходились в воздух. Зрители смеялись снова, но теперь уже не над Архиповым, а над долговязым американцем. Архипов дрался все энергичнее.
И вдруг произошло невероятное: все увидели растянувшегося на ковре американца. Судья стал считать секунды. Удар пришелся точно. Нокаут! Американец не поднялся с ковра. К нему подбежал врач.
Судья-американец с деланой улыбкой поднял вверх руку победителя. Стадион зааплодировал. Победителю был вручен пакет с двадцатью фунтами английских стерлингов. Усталый, но с торжествующей улыбкой, Архипов пробирался к нам через ряды зрителей. Все смотрели на него с любопытством.
Мы поздравили товарища и пошли к выходу.
Больше всех ликовал Грачев. Он целовал своего друга и твердил, что ни минуты не сомневался в его победе.
За нами устремилась толпа. Но вот Архипов увидел девушек, собиравших деньги в пользу мирных граждан, чьи жилища были уничтожены фашистами, и остановился.
– А зачем они мне, английские фунты, товарищ командир?
– вслух размышлял Архипов.
– Мне они вроде бы ни к чему.
Он знаками подозвал девушек и вручил им пакет с деньгами.
Толпа проводила нас криками одобрения.
Тому, кто никогда не покидал пределов родной страны, может показаться, что пребывание на чужбине и разнообразие впечатлений и событий отвлекают от мыслей о доме. Я убедился в обратном. В матросских кубриках, в офицерских каютах и в отсеках подводной лодки только и было разговоров, что о скором возвращении на Родину. Каждый член нашего экипажа работал, учился, тренировался на своем боевом посту от утреннего подъема и до вечернего отбоя почти без передышки. В воскресные дни мы также отдыхали только после обеда.
Наконец долгожданный день настал. Личный состав советских подводных лодок, боевая техника и корабли в целом были в полной готовности к выходу в море, к отплытию на Родину. На берегу нас провожало командование флотилии.
– Молодец!
– прощаясь с советскими офицерами, сказал мне Вульф.
– Молодец! Желаю благополучно добраться домой и иметь боевые успехи на "Урсуле".
– Спасибо, мистер Вульф! Мои люди и я очень благодарны вам. Вы никогда не считались с временем, помогали нам с открытой душой и охотно...
24 июля 1944 года наши подводные лодки, построившись в кильватерную колонну, начали спускаться по реке Тей к выходу в Северное море, а на следующий день с восходом солнца втягивались уже в военно-морскую базу королевского флота Лервик на Шотландских островах.
По плану перехода, из Лервика подводные лодки должны были двигаться поодиночке, следуя друг за другом с интервалом в одни сутки.
Первой ушла подводная лодка "В-1", которой командовал Фисанович. После торжественных проводов "В-1" нас пригласил на обед командир военно-морской базы.
Обед был весьма обильный. Женщин за столом не было, и наши хозяева вели себя довольно непринужденно.
Начальник штаба базы, ирландец, быстро напился, вспомнил о старинной распре ирландцев с англичанами и совсем недвусмысленно пожалел о том, что немцы так и не оккупировали острова.
– Скажите, - неожиданно обратился он ко мне, - разве вы забудете когда-нибудь о том, что делали на вашей земле фашистские оккупанты?
И пока я собирался с мыслями, чтобы ответить на его вопрос, он продолжал: