В бой идут одни штрафники
Шрифт:
Немецкие окопы молчали. Только где-то левее, где наступали гвардейцы, завязалась перестрелка, но вскоре стихла, подавленная торопливыми очередями ППШ и взрывами гранат. Тяжелые фугасы, выпущенные из стапятидесятидвухмиллиметровых гаубиц, и снаряды реактивных минометов разметали траншею, блиндажи и пулеметные окопы. Дымились не только воронки, но и концы расщепленных бревен, какие-то предметы, выброшенные взрывами из блиндажей и окопов. Дымилась сама земля, пропитанная гарью.
Трупов было мало. Только кое-где, возле искореженных пулеметов, лежали вразброс по три-четыре немца.
Воронцов сразу же понял очевидное: заслоны. Значит, основные силы отошли и, возможно, не попали под огонь артиллерии. Он тут же приказал взводным двигаться колоннами, в темпе, не рассыпая цепи. Вскоре их догнали танки. Штрафники снова вскарабкались на броню. Шестая тоже поднялась, переправилась через реку и шла следом, метрах в ста от них. Сивков цепи тоже не развертывал, берег людей. Словно чувствовал, что главное — впереди.
— Пехота! Слушай мою команду! — Из люка башни КВ высунулся старший лейтенант Нелюбин. — Как только обнаружите ПТО, пулемет или скопление противника, постучите по башне и — несколько очередей, трассирующими, по курсу цели. Чтобы мы видели, куда стрелять!
Танки шли по лесной дороге, подминая гусеницами брошенные конные повозки, противогазные коробки, трупы лошадей и людей. Иногда в лесу, на дорожной просеке или на полянке, мелькали бегущие люди в серо-зеленых мундирах и камуфляжных куртках. Никто не стрелял в них. Не осмеливались выстрелить по сидящим на броне и они.
Лейтенант Нелюбин, крепко держась за металлическую скобу, приваренную к башне, другой рукой придерживал ППШ, смотрел вперед и по сторонам. Немцы выскакивали на дорогу, ошалело оглядывались на грохочущие танки, на десантников, сидевших на броне, некоторые тут же бросали винтовки и поднимали руки. Другие шарахались назад и исчезали в лесу. Точно так же бежал старшина Нелюбин летом сорок первого, отступая вдоль Варшавского шоссе к Юхнову. Но тогда, голодные и деморализованные красноармейцы выходили на дороги и сборные пункты десятками, сотнями. А эти упорно бегут к своим. И не стреляют только потому, что боятся ответного огня.
Воронцов постучал по броне прикладом автомата. Танк остановился. Старший лейтенант Нелюбин высунулся из люка.
— Нелюбин, — крикнул ему Воронцов, — разведку надо выслать.
— Зачем? Ты же видишь, бегут как зайцы!
— Нарвемся! Там где-то их оборона.
— Хорошо. — Старший лейтенант Нелюбин включил радиостанцию. — Двойка! Двойка! Лосев! Давай вперед! Дистанция — пятьдесят метров!
— Понял! — ответил Лосев. — Десант со мной?
— Да, с десантом!
— Понял!
Мощный КВ, приминая березняк, пошел на обгон. Когда он скрылся за поворотом лесной дороги, двинулась и остальная колонна.
Проскочили с полкилометра, впереди увидели разбитую колонну техники. Сгоревшие трехосные «бюссинги», искореженная зенитная установка, несколько бронетранспортеров с оторванными передними мостами и колесами, танки с вырванными башнями.
— Неужели это наша артиллерия так их разделала? — кивнул на груды горелого металла, сдвинутого с дороги, Сороковетов.
— Где им! — крикнул Емельянов. — «Горбатые»!
Вскоре проехали мимо сгоревшего штурмовика. От самолета остался один остов и оплавленная глыба мотора.
Выскочили в поле. И когда передняя машина миновала лощину, темневшую впереди яркой зеленью болотины, из леса, с расстояния около семисот метров по их колонне открыло огонь одиночное ПТО.
— Володя! Назад! В лощину! — включив радиостанцию, закричал старший лейтенант Нелюбин. — Задний ход!
— Там болото, Авдей!
— Лезь в болото, но уходи с поля!
— Поздно! У нас попадание. Мехвод убит! Пока не горим! Попробуем стрелять!
Выскочившие в поле танки тут же начали пятиться, открыв огонь из орудий. Штрафников сразу, как только началась стрельба, будто смахнуло с брони. Воронцов отвел людей к опушке.
— Нелюбин, быстро давай со своим взводом вдоль леса, в обход!
Бойцы лежали под березами, наблюдали за дуэлью немецкой 88-мм зенитки с танками.
— Гамбец нашему «климу», «восемь-восемь» бьет.
— Сейчас второй взвод их обойдет и гранатами забросает.
Еще несколько трасс ударило в броню стоявшего в поле КВ, разбрызгивая снопы искр. Танк сделал ответный выстрел и выбросил вверх столб огня. Раздался взрыв, и КВ потонул в дыму. В лесу послышалась стрельба.
— Взвод Нелюбина возвращается, — сказал сержант Численко.
— Что там случилось? — Воронцов расчехлил бинокль.
— Тоже, видать, напоролись.
— Танки!
— Танки идут!
В поле, со стороны дальнего леса, появились угловатые коробки танков.
— Рота! — тут же подал команду Воронцов. — Быстрей окапываться! Приготовиться к отражению танков! Бронебои! Ко мне!
Он тут же расставил взводы. Пулеметчики еще продолжали лихорадочно окапываться по флангам, а бронебойщики уже начали стрелять по танкам и бронетранспортерам. Левее артиллеристы сняли с передка семидесятишестимиллиметровую «грабинскую» дивизионную пушку, быстро развернули ее в боевое положение, загнали в землю ломы, чтобы упереть станины. И через минуту фосфоресцирующие трассы одна за другой ушли за лощину, мимо горящего КВ. Задымил один Т-IV. Из леса гулко бахали танковые пушки.
В поле шириной километра в два немцы начинали контратаку. Около полусотни танков и самоходок шли, выстроившись обычным порядком. В центре, на острие клина, двигались, будто черепахи, приземистые тяжелые «тигры». Справа и слева, уступами средние «пантеры». В середине клина двигались длинноствольные Т-IV и горбатые «фердинанды». А между ними юрко сновали полугусеничные бронетранспортеры с пехотой и легкие чешские и французские танки. Это была мощная контратака. Одновременно несколько косяков пикировщиков, скользя по полю косыми уродливыми тенями, начали боевой разворот над опушкой, где спешно окапывались роты, а артиллеристы выкатывали орудия на прямую наводку. Выстроившись для атаки, Ю-87, один за другим, пикировали на цели, бросались вниз почти отвесно и вновь легко, как коршуны, схватившие добычу, взмывали вверх.