В час, когда взойдет луна
Шрифт:
Де Сальво взял резервный комм и набрал номер Майснера, начальника СБ «Берингер Ингельхайм».
— Курт, какой-то тип откуда-то узнал мой номер и донимает меня дурацкими звонками. Номер могли украсть только здесь. Берите вертолёт и отправляйтесь сюда как можно скорее. Вы мне очень нужны.
— Два часа, — спокойно сказал Майснер. Даже чудо не позволило бы ему добраться быстрее. — Я обеспечу связь.
Если с офисом «Альты» неладно, значит исходить нужно из того, что скомпрометированы все аппараты и номера.
Де Сальво отключился и обратился к Марко, личному телохранителю.
— Свяжись с Вацлавом, попроси его перезвонить. С чистой карты.
Марко кивнул, заменил в комме чип-карту и, выйдя на связь с Дураком, попросил его сделать то же самое. Через несколько минут оба говорили по свежему, ни разу не задействованному каналу. Конечно, если именно Дурак работает на вора или СБ — этот канал тоже скомпрометирован. Но чип после разговора сгорит, и никакой прокурор не свяжет этот индекс с сеньором де Сальво.
— Что в порту?
— Обыск на соседнем складе. Таможня тянет время. Наши сейчас погрузятся.
— Ты их знаешь?
— Нет. Их нанимал Ангел.
Ангел — это была кличка Шкртлика.
— Измени маршрут следования катера.
— Как? Куда?
— Неважно. Измени маршрут, и если они послушаются тебя, значит, все в порядке.
Охранник раскрыл перед доном Фадрико свою планшетку.
— Что за чушь? — нахмурился де Сальво. Судя по данным, полученным от сотового центра, злоумышленник звонил со ста двадцати четырех разных номеров.
— Он влез в сеть городской комм-связи, — пояснение Марко было совершенно лишним, де Сальво сам понял это сразу же.
В то, что Дурак может польститься на возможность безнаказанно украсть контейнер, он не поверил. Слишком много привходящих, слишком велик риск, и слишком мала — по меркам концерна — сумма. Рисковать из-за такого жизнью, положением, возможной карьерой… разве что Дурак замешался во что-то такое, после чего ему у де Сальво все равно не работать. И не жить. И его на этом прихватили. Это возможный вариант, но тоже сомнительный. Дурака, в виду особенностей его работы, из зоны прожекторов ещё не выпустили. А вот в то, что кто-то из подчинённых Дурака или людей Шкртлика мог попробовать сорвать куш — и для страховки постараться вызвать огонь на шефа — дон Фадрико верил вполне.
Станислав Режняк, мелкий речник, промышляющий семейными экскурсиями, однажды попался Шкртлику с «контрабасом». «Контрабас» был достаточно противный, его хватило бы, чтобы закрыть Режняка надолго: нелегальный биотех. Но, как это нередко бывает в таких случаях, Шкртлик топить Режняка не стал, а использовал как информатора и для разных мелких поручений. Потом Шкртлик потом пошел на повышение, Режняк вздохнул посвободнее — и вдруг, пять лет спустя, старый знакомый напомнил о себе. Как обычно, с одной стороны были хорошие деньги, с другой — дело о «контрабасе» не настолько залежалось, чтобы его нельзя было поднять снова. Режняк вздохнул, плюнул и согласился.
Он как раз закончил на малых оборотах выгребать из грузового дока при таможенном складе, когда ему позвонил наниматель.
— Маршрут меняется. Вы должны следовать не в сторону Новой Пристани, а просто вверх по реке, пока не получите дальнейших инструкций.
Вверх так вверх — Режняк пожал плечами и повёл катер как сказано. Но тут запищал бортовой комм. На этот раз текстовое сообщение.
«Не верь полицейскому. Он приказал тебе идти вверх по реке до нового звонка? Ты получишь пулю, а не звонок. Проверь контейнер — там серебро. Шкртлик убьёт тебя, чтобы СБ не узнала».
Сообщение перепугало его до столбняка. Даже будь в контейнере всё серебро мира, Режняк не особенно бы опасался за свою жизнь — господин Шкртлик никогда не затыкал рот свинцом тем, кто на это сам не напросился. А вот то, что невесть кто знает, что Режняк в деле и пишет на бортовой комм — правду там, неправду — значило, что кто-то еще хочет груз себе… и вот для него режнякова жизнь действительно идет ровно в стоимость патрона.
Ему вдруг резко стало неуютно в компании нанятых Шкртликом для погрузки, разгрузки и охраны громил. Кажется, этот Йозеф, старший над ними, как-то странно на него смотрит… Зачем он поправляет ремень? Проверяет, дёрнется ли Режняк, если он полезет за пистолетом?
Но Режняку ничего не оставалось делать, кроме как вести катер дальше. А куда деваться? Тем более, что пока они на реке — ему ничего не сделают. Слишком много полицейских, слишком много снитчей.
Через минуту не комм пришло ещё одно сообщение: «Оглянись. У тебя на хвосте».
Конечно, он видел. Конечно, за ним шёл катер. И не один. Весь этот отрезок реки кишел всякой маломерной шушерой — это если не считать такси и маршруток-паромов. И именно поэтому, успокаивал он себя, никто ничего не станет здесь устраивать.
Снова запиликал комм.
— Что там такое? — спросил один из охранников.
— Пан Шкртлик волнуется, — честно ответил Режняк.
— Сверни к Приставному мосту, — сказал в наушнике Шкртлик. — На развилке — направо.
— Хорошо, — сказал Режняк.
И почти тут же на его комм упало сообщение:
«Направляют в Зимны Пристав, в тупичок? А я бы на твоем месте свернул в Малый Дунай».
Они слушают мой комм… Они к нему прицепились и слушают. А ещё его может слушать пан Шкртлик… А может это вообще он и есть. Если бы перчатки управления не были водостойкими, «Девица» бы точно сбилась с курса — руки у Режняка были совершенно мокрыми.
Приближалась развилка с Малым Дунаем.
«Решайся. Мы тебя выручим», — высветилось на экране комма. И тут старший над охранниками, Йозеф, протянул руку и отпихнул руку Режняка от кнопки «стереть».
— Это что ещё значит? — прорычал он, читая сообщение.
— Это, — злобно сказал Режняк, — какие-то паскуды меня уговаривают в Малый Дунай свернуть. Говорят, что в трюме серебро и что наш наниматель нас всех положит. Легче стало?
Охранник облизнул губы. Он был человеком совсем иного склада, чем Режняк. Будучи нечистым на руку полицейским, он, тем не менее, никогда не связывался с серебром. За это снимали головы без пощады. Если Шкртлик путается в «серебряном» деле, если на кону его собственная голова — то их головы тоже в игре.