В час, когда взойдет луна
Шрифт:
Компания «Альта» — точнее, контрольный пакет «Альты» — принадлежала совместной итало-сербской фирме «Глория». Контрольным пакетом «Глории» владела некая инженерно-строительная компания «Медиоланум». Акции «Медиоланума» принадлежали инвестиционной компании «Диона». Владельцем «Дионы» было собрание акционеров, а очень основательно покопавшись в решениях собрания, можно было обнаружить цепочку, ведущую к гражданину Фадрико де Сальво. Как говорится в одной из малоцензурных аудиопьес, любимых кэпом: «Шо неясно?»
Как что неясно? Пункт номер один. Неясно, где у них жабры и как их за эти жабры брать, чтобы хвостом в лоб не получить. Навсегда. Потому что дно речки — это такое место, куда много чего сбросить можно. И обычно оно потом всплывает в зело похабном виде.
И вот тут мы натыкаемся на пункт номер два, а именно: в Австрии есть почтенная и древняя фармацевтическая компания «Берингер Ингельхайм», и контрольный пакет её… о, чудо: тоже принадлежит «Медиолануму». Естественно, грузы «Берингера» (а у «Берингера» долгосрочный контракт на армейские поставки медикаментов) возит по Дунаю «Альта». Естественней некуда.
Это-то узнать было сравнительно просто: Игорь нанял независимого аудитора, и тот, посидев в архивах несколько дней, выдал им основную раскладку. Посмотрев на счет, Эней присвистнул, но дело стоило того. Все-таки большинство законов в ССН было разумным и полезным, и среди них очень разумным и полезным был закон, обязывающий каждое предприятие, независимо от размера и формы собственности, выкладывать в открытый доступ годовой отчет. Трудней, много трудней было проникнуть в системы и базы данных «Альты». Это потребовало полноценной инфильтрации на базу противника.
В один прекрасный день развеселая компания остановилась в открытом автомобиле напротив офиса «Альты», выставила на капот снегометную пушечку для вечеринок и горнолыжников и засыпала офис разноцветным снегом, который, растаяв на июньском солнце, поплыл роскошными радужными разводами. Злоумышленников задержать не удалось, но и ничего фатального они не причинили: так, заляпали акрилом стены, окна и глазки камер внешнего наблюдения, пришлось вызвать бригаду уборщиков, смывать акрил, пока не засох — чтобы потом не соскабливать.
Это все походило на выходку хаосменов, но господин Дурак был бы дураком с маленькой буквы, если бы не перепроверил всё три раза.
Трёхкратная проверка показала, что «Альта» оказалась не единственной конторой, подвергшейся нападению поклонников хаотичной Вселенной. В крупный офисный комплекс на набережной прислали через несколько курьерских агентств сразу двести волнистых попугайчиков. Пока охрана думала, что с ними делать, злоумышленники радиосигналом отстрелили крышки со всех клеток и перепуганные твари разлетелись по фойе пестрым — и очень интенсивно производящим гуано — облаком. Немножко больше повезло крупным фруктовым оптовикам «Сомбра» — их всего лишь засыпали почтовой корреспонденцией. В отличие от электронного спама, почтовый не карался законом — и вот в один прекрасный день почта и курьерские службы обрушили на несчастных тонны поздравительных открыток с идиотскими текстами вроде «грузите апельсины бочками».
Знай Дурак русскую классику — он бы, возможно, взволновался. Но русской классики он не знал.
Было еще десятка полтора выходок помельче масштабом, но в таком же духе. Нескольких хулиганов удалось задержать и оштрафовать, но что с хаосменов взять — тем более что по большей части они были несовершеннолетними, и потому страдал не их, а родительский карман.
Кроме того, ряд шуточек был таков, что и привлекать-то шутников оказалось не за что. Если обстрел «Альты» цветным снегом еще тянул на мелкое хулиганство, то акт массового поклонения серебристому «Пежо-Каррера» генерального директора Трансбанка или прогулка по пешеходному мосту на руках были чудачествами вполне законопослушными. «Волны» такого рода акций захлестывали периодически то один, то другой город Европы — вокруг небольшой группы бродяг-застрельщиков, перекати-поля, конденсировалась местная молодежь, и с неделю-другую куролесила, и хорошо, если так безобидно, как в Братиславе. Потом молодежи это надоедало, а бродяги убирались куда-то еще, следуя за своей психоделической звездой.
Словом, господин Дурак успокоился — и совершенно зря, потому что именно в момент разноцветного обстрела все и произошло. Пока охрана гонялась за стрелками, а камеры истекали акрилом, некий молодой человек в свободном темно-сером комбинезоне и такого же цвета бейсболке перебросил себя через стену 2,5 метров высотой во двор и, накинув армейский «хамелеон», затаился между мусорными баками. Дождавшись конца суматохи, он сбросил «хамелеон», запихал его в рабочую сумку и спокойно прошел на нижние этажи, где подсоединил нечто к одному из свободных разъемов локальной сети. Вышел из здания он одновременно с командой мойщиков, одетых в такие же серые комбинезоны.
И вот после этого Енот, пробравшийся в систему, оценил по достоинству всю красоту и сложность схемы обмена медикаментов и наркотиков на серебро и прочие дары фронтира.
Красота заключалась в гениальной простоте, а сложность — в том, как все это было привязано к операциям текущим, мелким и безобидным. Если бы Антон не знал, что и где искать — он бы никогда не нашел. Например, ввозит фирма А красное дерево. Красное дерево, как всякий биопродукт, подлежит карантину? Подлежит. А биообработке? Тем более. А еще она ввозит произведения искусства из этого дерева — в том числе и антикварного свойства. Эти положено обрабатывать еще тщательнее — чтобы и лишнего не провезти, и дорогую вещь не погубить. Условия хранения у контейнеров тоже будут разные. И тут возможны всякие ошибки. Которые, естественно, придется исправлять со всей поспешностью — потому что платить импортёру за испорченный товар таможне тоже не улыбается. И зачем осматривать контейнер в зоне «С», если его уже осмотрели и обработали в зоне «Д»? И наоборот.
И ведь ничего бы никогда не просочилось наружу, если бы в ноябре прошлого года один из «сержантов» де Сальво не решил, что ему мало платят… Может быть, де Сальво и заприметил бы вовремя ненадежного сержанта — но в последний год он стал менее осторожен. Перевозки нелегального груза участились, потребовалось больше людей, на проверки стало уходить меньше времени. И была эта потеря осторожности связана со скорым вступлением Турции в Союз. Де Сальво стремился вывезти по налаженным каналам как можно больше и как можно быстрее.
— Так вот, почему они не переменили схему, — подытожил Цумэ, когда Антон изложил ему ситуацию. Действительно, какой смысл перестраиваться, если вот-вот все закроется само собой. Все, кто о схеме знал — на дне Дуная. То есть, это де Сальво и компания так думают. Игорь с Миленой соскочили до начала операции, а остальных положили. А схема исключительно удобная. Ведь чем меньше народу в деле — тем лучше, а так в курсе, считай, только охрана. Ну, капитаны еще, но на фиг им надо трепать языком, во-первых, у самих рыльце в пушку — наверняка у каждого речника свой маленький бизнес, а во-вторых, с трепачами на реке происходят разные несчастные случаи.