В час, когда взойдет луна
Шрифт:
На стадионе кучковалось человек двадцать детей и взрослых, была даже одна девчоночья компания. Большое зеленое поле по желанию превращалось в два маленьких — или шесть площадок, на которых можно было постучать в одни ворота, как и собирались Андрей с друзьями.
Он положил мяч на траву перед пустыми воротами, выпрямился и огляделся в поисках товарищей.
Раздался свист — Андрей обернулся и увидел Сама, быстро идущего со стороны метро к воротам стадиона. Он махнул другу рукой и поднял вверх мяч — мол, с собой, не нужно брать у смотрителя. Сам кивнул в ответ, подошел к ограде и с разбегу, опершись на нее руками, перемахнул.
— Привет, — от других ворот, чуть запыхавшись, прибежал Веталь, разминавшийся, видимо, со случайной командой. — Чего делать будем?
— Пока так разомнёмся, — сказал Сам, подходя и расстегивая рюкзак, чтобы достать снарягу, — а потом криворожских вызовем.
Андрей любил футбол. Старый футбол, соккер. Новый — обе лиги, — как и регби, он мог смотреть по сети и смотрел, и следил за чемпионатами, и даже мог обсуждать, но вот играть — только в старый, в английский.
Сначала шли вяло, и Сам, назначивший себя тренером, покрикивал, потом слегка разогрелись, потом пришел опоздавший Пуха и пришлось разогревать его, а потом Веталь провел угловой — и настало то, за что Андрей любил футбол. Когда чувствуешь ребят, угадываешь движения и за мгновение до удара уже знаешь — есть.
Вот тут можно было уже позвать ребят из Криворожского района, и они позвали. Попросили девчонок перейти на соседнее поле. Кинули монетку, решая, кому достанутся восточные ворота — солнце садилось, и косые лучи били в глаза голкиперу восточных ворот. Выпало «кварталу», команде Андрея. Веталь встал на ворота, морщась от света, надел перчатки, натянул бейсболку на лоб до самых глаз.
Сам положил мяч на отметку, обе команды выстроились по своим сторонам — кроме вратарей. Договорились играть до пяти очков. Сам свистнул — игра пошла.
Ни на что Андрей особенно не рассчитывал — «соседи» были на пару лет старше. Вообще-то именно поэтому «квартал» с ними и играл. Сам раз пять уже рассказывал отцовскую байку про силача, который таскал теленка и со временем смог поднять быка.
А Андрей в ходе игр с криворожскими открыл для себя важность такой вещи, как тактика. Два года назад он думал, что все эти схемы, которые рисуют тренеры в фильмах о футболе, — ерунда. Какие там стрелочки-кружочки: отбирай у противника мяч, веди к его воротам и бей! Но со временем Андрей понял, что, используя эту же нехитрую схему, «криворожские» забивают «малькам» меньше, чем могли бы. Как только их игрок завладевал мячом, все остальные увядали, каждый стремился поставить себе гол в личный зачет и мало кто играл в пас — разве что «мальки» угрожали отобрать мяч. Андрей из постоянно сменяющейся стайки пацанов «с квартала» выбрал четверых, играющих более или менее стабильно, плюс Сама, с которым можно было отрабатывать пасы сколько влезет; объяснил ребятам задачу и начал накатывать приемы и схемы перепасовок в игре на одни ворота. Через месяц «мальки» уже заколачивали «криворожским». Не выигрывали — но и не отпускали противника «сухим».
Вот и сейчас: один гол они пропустили на чистой разнице в силе — Веталя просто внесло в ворота, не удержал, второй, что скрывать, зевнули от общего расстройства по поводу первого, но потом Пуха очнулся, и свели они распасовку на троих, славную такую распасовочку — лег мяч в угол как родной, вратарь «криворожских» и охнуть не успел.
И тут Андрея зажгло — а почему бы нет? Черт, надо же когда-то их высадить! Когда-то это все равно ведь случится, так почему не сегодня? И в этом настроении он заколотил ещё один — совершенно случайно прилетевший в ноги, почти с середины поля, с первым намерением просто выпнуть его из намечающейся свалки, на вдохновении: а почему нет? Врезал изо всей силы, по навесной — и «криворожский» кипер опять прощелкал клювом, потому что не ждал ничего из этакой-то дали.
И — сейчас, пока не опомнились!
— Блок, — выдохнул он оказавшемуся рядом Малому, — делаем блок и мяч на Сама.
И Сам, единственный в команде, кто мог по росту и весу составить конкуренцию противнику, оттер плечом защитника — и аккуратно задвинул мяч в левый нижний угол ворот.
«Ведём!» — радостно прокричал себе Андрей. — «Эй, мы ведём!»
Вести у них, правда, получилось недолго, озверевшие «криворожцы» просто смели их с поля. Три-три.
На поле стремительно темнело и холодало: солнце ушло за деревья парка. Скоро играть станет трудно, не видно будет мяча. А самое главное — Андрей превратится в нарушителя своего слова.
И Сам дышит тяжело. Не футбольное всё-таки сложение, борцовское. Не хватает его на долгую беготню. Андрей отошел к рюкзаку, лежащему на скамейке, чтобы посмотреть на часы. Без пятнадцати семь. Ч-черт. Если он уйдет сейчас, ребята проиграют.
— Слышь, малый, — к нему тихо подошел капитан (это определилось как-то само собой, в ходе игры) «криворожских». — Нам уходить пора. Давай согласимся, что ничья. Мы сегодня не в форме, так и быть, сделаем вам подарок.
— Спасибо, — улыбнулся Андрей, давя досаду. Ещё бы полчаса — я бы показал тебе «малого». — А то мне тоже домой надо.
Он сделал ребятам знак рукой: закругляемся. Собравшись в кучку на середине поля, противники пожали друг другу руки. Капитан-соперник стиснул ладонь Андрея очень больно — и не смог скрыть удивления, натолкнувшись на сильный отпор: не зря Витер гонял эспандер.
— Мы бы… их… сделали, — сказал, отдуваясь, Сам, когда спины «криворожских» слились в неразличимую за сумерками массу.
— Сегодня — нет, — сказал Андрей. — В другой раз обязательно. Малый, приведи Воху.
— Ага, — пискнул Малый. Воха был его старший брат. Усилив команду ещё одним представительным бойцом, Андрей мог рассчитывать уже и на победу.
— Пошли до хаты, — тронул его за плечо Сам.
— Поужинаешь у нас? Мама обещала в восемь.
— Не. Я бате сказал, что вернусь — уроки доделаю. Если вернусь поздно, батя мне вставит. Он такой.
Он и в самом деле был такой: мог и приложить под горячую руку, но Сам любил его и гордился им, потому что он был. Отец, который живёт дома и воспитывает детей — этим могли похвастаться только трое в классе: Сам, Андрей и Рабинович. А у Сама отец был ещё и капитан милиции, и порой останавливался возле школы на красивой патрульной машине.
Они дошли до метро, стукнулись кулаками, и Андрей свернул направо. Он успевал. Даже если идти неспешным шагом, он будет дома и до восьми, и до темноты.
Настроение было — хоть танцуй, но вот как раз этого-то Андрей и не умел. Вместо этого он начал насвистывать «Farewell ye dungeons dark and strong». [8] Мир был прекрасен. Небо ещё золотилось и алело на закате — а значит, слова он не нарушил; матч со старшими они свели вничью, а это после года поражений, считай, победа; скоро приедет дядя Миша и научит, что надо делать, если тебя втягивают в подлую игру. Может быть, даже сегодня. Он шел и свистел — и думал только о хорошем.
8
Шотландская песня на стихи Р. Бернса.