В чужом обличье
Шрифт:
– Бегите, — рыкнул Реймонд, — мы просчитались!
– Эх, молодёжь, — вздохнула донья. — Раз не получилось сразу, так всё пропало? Нет уж.
Она вытащила из одежды ещё какие-то вместилища смесей, расчистила кусочек пола, начала высыпать порошки и смешивать их скупыми, точными движениями. Грых-шатун неожиданно взъярился, удвоил усилия, стремясь пробиться к донье. Реймонд обливался потом, следил безумными глазами за Августиной.
Горка порошка неожиданно вспыхнула и заискрилась.
– Бауле! Этенсел! — выкрикнула Августина, сложив из пальцев правой руки нечто вроде морды животного с оттопыренными
Искра помчалась, Августина бежала за ней, даже не думая подбирать юбки. Реймонд вначале даже не понял, но потом увидел. Искра выжигала борозду в камне и мчалась, повторяя очертания печати клетки.
– Отвлеките его! — выкрикнула мастер.
Реймонд прибег к единственному способу — метнул ещё иллюзий двойников и светильников внутрь печати. Концентрация чуть сбилась, но и грых-шатун отвлекся на пару секунд, пожирая лакомства. Искра скакнула мимо него, затем они повторили этот трюк ещё два раза. Реймонд еле стоял, перед глазами плавали круги, но он держался. В ушах шумело, но он знал, что крикнула мастер — формулу Клетки.
Печать, настоящая печать вспыхнула, и грых-шатун пошатнулся.
– Вот что значит отсутствие опыта, — подошла ближе Августина.
Выглядела она ужасно: пот лил ручьями, волосы растрепались — и Реймонд подумал, что и сам выглядит не лучше. Грых-шатун бил внутри клетки, молотил лапами, но теперь как зверь — не как магическое существо, и клетка держалась.
– Надо было, — выдохнула Августина, — начертить детали печати заранее, без внешнего контура. Думала, растворители его возьмут.
– Ага, — согласился Реймонд. — И что теперь?
– Перманета жалко, — невпопад отозвалась донья. — Надо его добить: печать не продержится долго.
– Что?
– Это суррогат, в нем отсутствуют контуры замыкания, — указала Августина. — Я, конечно, мастер, но это не мой профиль.
Грых-шатун словно услышал: неожиданно резанул себя каменным когтем по лапе. Оттуда полилась кровь, начала брызгать черными каплями, и там, где она падала на камень, тот зарастал. Только что дышавшие устало и умиротворенно Реймонд и Августина переглянулись тревожно, вскочили на ноги.
– А если так? — донья с неожиданной ловкостью метнула ещё флакон.
Грых закрылся лапой, чиркнул когтем, и флакон разлетелся осколками, а его содержимое облило зверя. Реймонд ожидал растворения камня, но случилось нечто совсем иное. Соединившись с жидкостью из флакона, кровь грыха вспыхнула жарким пламенем. Таким жарким, что теперь камни начали плавиться. Столб огня взлетел к потолку пещеры, облизнул его, и стало видно, что шатун светится изнутри.
– Не может быть! — глаза доньи светились, хотя, может, это были просто отблески пламени. — Какой интересный эффект! Когда я напишу…
– Берегись! — крикнул Реймонд.
Его не снедал восторг исследователя, и он видел, что шатун не просто светится изнутри, но ещё и разгорается. Кожа его треснула, наружу вылетел факел огня, ударил в потолок пещеры, и тот потек вниз, превращаясь в лаву. Пол под грыхом тоже тек и плавился, и зверь погружался в него, не в силах сбежать, так как Реймонд из последних сил снова метнул иллюзорную печать, которой был не страшен огонь.
– Бежим! — крикнул Реймонд, хватая донью за руку.
Августина что-то ещё попыталась промямлить, но не было времени. Череп грыха разлетелся, и во все стороны рвануло жидкое пламя. Пещера начала рушиться, текла лава, Реймонд бежал, практически тащил Августину. В голове скакали мысли на тему того, как он дошёл до жизни такой, наваливалась усталость, сражаясь с возбуждением и желанием жить, и приплясывала радость — ведь они всё же одолели грых-шатуна!
В спину бил жар и разгоралось сияние.
– Держитесь!
Макраниши набежали, подхватили донью и самого Реймонда, помчались вдвое быстрее.
Они успели, вырвались из пещеры, прежде чем скала начала оседать сама в себя, плюясь лавой и камнями, словно вулкан в миниатюре, вроде тех, какими усеяны Огненные Земли. Реймонд лежал на траве, стараясь отдышаться, и размышлял, поддерживал ли он иллюзию деда, когда его тащили? Сохранял ли телесность старика? Ничего не вспоминалось, и он махнул рукой, в конце концов, ну даже если ощутили там молодые горцы что-то не то, спишут на ужасную магию и обстоятельства.
– Грых-шатун… мёртв? — приблизился Квентин, спросил осторожно.
– Пришлось пойти на црезвыцайные меры, — прохрипел Реймонд, — уж больно сильный попался, как бы не князь шатунов!
Он поймал насмешливый взгляд доньи Августины и невольно улыбнулся в ответ.
Жизнь в этот момент была исключительно хороша.
Интерлюдия 3
Августина Веласкес-и-Мараньяу
Едва заметный толчок сообщил, что карета остановилось, и Августина оторвалась от своих мыслей и дел. Глупо было бы терять время в поездках, поэтому она приучила себя работать в дороге: будь то поездки в каретах, на лошадях или телегах или передвижения пешком. Конечно, читать и писать в трясущейся карете было куда менее удобно, чем в её прежнем кабинете. Но недавно донья Августина выправила себе новые, более мощные линзы для очков, чтобы компенсировать садящееся зрение, и на время выбросила эту проблему из головы.
— Неплохая башня, магистр, — дипломатично заметила она.
Филиппо всегда говорил, что ей следует чаще обращать внимание на окружающих людей, говорить им что-то приятное. Августина признавала его правоту и старалась соответствовать. Как умела.
— Смысл возводить себе плохой дом? — проворчал сидящий рядом в карете старик.
Августина вежливо улыбнулась в ответ. Мальчишка откровенно плавал в теории магии, но, следовало отдать ему должное, лицемерил куда лучше самой доньи Веласкес-и-Мараньяу. Несомненно, он обладал врождённым даром к иллюзиям, но Августина оставалась к этому почти равнодушной: в поисках перманета иллюзии ничем не помогут.
В отличие от библиотеки магистра, где могли найтись какие-то зацепки. Она сложила пальцы в знак Ч'eче, скороговоркой пробормотала заклинание, но ничего не увидела. Каменная башня в четыре этажа так и осталась башней, что могло означать две вещи: «щитов нет» и «щиты есть, но дополнены магией сокрытия, дабы их нельзя было разглядеть снаружи».
Мозг Августины привычно разложил проблему на составляющие, составил план действий.
— А это вот домна Киэра, — раздался голос Реймонда, — она тоже в курсе моих особых обстоятельств. Это мастер Августина Веласкес-и-Мараньяу.