В чужом обличье
Шрифт:
— Мой внук сообсцил мне, по какому вопросу вы прибыли сюда, донья Августина, — сказал он, усаживаясь в кресло. — И передал вашу просьбу, разумеется.
Он ожидал вопроса от короля в духе «Внук?» и готовился небрежно сообщить о том, какой Реймонд молодец, но Гарриш промолчал.
— И вы её обдумали? — чуть подалась вперед донья Августина.
— Да тут и думать нецего, — ответил Реймонд в дедовской манере. — В этих горах нет перманет дракониса, не было и не будет никогда, потому как драконы давно вымерли.
Лица Августины и Гарриша немного вытянулись. Первая явно предвкушала помощь магистра, тогда как второй лелеял планы
— Но рукопись! — воскликнула Августина.
— Записанная эльфами задолго до Исхода? — небрежно отмахнулся Реймонд. — Кто вам сказал, цто речь там не идет о месторождении в Ойстрии?
Лицо доньи вытянулось ещё больше, и Реймонду даже стало её жалко, но тут он был бессилен и лишь пересказывал слова деда в точности.
— Я… я прошу меня извинить, — пролепетала Августина, поднимаясь.
— Я всё понимаю, — добродушно сообщил Гарриш, ещё раз взмахивая рукой. — Гиозо, проводи донью.
Капитан гвардии кивнул и подошел к Августине, которая, казалось, готова была разрыдаться. Но Реймонд готов был поставить свой диплом против дохлой рыбы, что донья не отступится, решит, что магистр ошибается, или ещё чего, и продолжит поиски. В любом случае, это будет уже не его проблемой, и Реймонд выбросил донью из головы.
— Это было быстро, — сказал король, — и немного печально.
— Вас она тоже обнадёжила быстрым обогасцением?
— Тоже?
Реймонд мысленно прикусил себе язык.
— Мой внук, — ответил он как можно спокойнее, — был оцень впецатлён её энтузиазмом и предложениями помоць ей в поисках перманета.
— Думаете, мошенница? — в голосе Гарриша звучало искреннее любопытство.
— Думаю, она искренне заблуждается, в погоне за призраком возможного магицеского могусцества и обогасцения.
— К вопросу об обогащении! — Гарриш извлек откуда-то сбоку мешочек и протянул его Реймонду.
Реймонд даже растерялся на мгновение, но потом сообразил, в чём дело. Видимо, дед договорился с королем о сдельной оплате каждой магической миссии, включая консультации. Дед сохранял относительную свободу, без необходимости выступать в роли придворного мага и ежедневно отвлекаться на дела короля и придворных, а Гарриш экономил деньги, сохраняя возможность в любую минуту прибегнуть к помощи магистра.
Поэтому Реймонд взял мешочек и не стал заглядывать внутрь.
Гарриш уже собирался спросить что-то, когда Реймонд уловил движение возле себя, но сделать уже ничего не успел. Его спасла чистая случайность, убийца целился в шею, но так как Реймонд изображал деда, то удар пришелся ниже. Из-за иллюзии могучего телосложения деда, нож, вместо того, чтобы смертельно взрезать шею, просто пустил кровь Реймонду в верхней части груди, попутно взрезав ткань накидки.
Тем не менее, Реймонд, сообразив кое-что, сделал вид, что смертельно ранен, захрипел и упал, хватаясь за шею, и попутно изобразил нечто вроде агонии. Как и почти любой горец, он умел драться на кулачках и владел основами драки на ножах.
Реймонд подумал, что убийца, наверное, потому и выбрал нож — фактически, деталь одежды в Перпетолисе, а проживание в Вагранте и участие в студенческих и кабацких драках обогатило его достоверными видами раненых и умирающих.
Убийца поверил и прыгнул вперед, к Гарришу Второму.
Король отпрянул, и даже сумел выхватить какое-то подобие дубинки, но все же тучность и года сделали свое дело. Убийце не было нужды прибегать к хитрым приемам, он просто двигался быстрее, и легко выбил дубинку из руки Гарриша, после чего та, описав дугу, с глухим стуком приземлилась на камень пола неподалеку от Реймонда. Тем не менее убийца замешкался на долю секунды, выбивая дубинку, и поэтому опоздал. Все случилось почти одновременно: нож свистнул над плечом Гарриша, и убийца был вынужден отпрыгнуть, так как не успевал отбить.
Гарриш упал на пол, прячась за массивное кресло, в котором ранее сидела донья Августина, а убийца отбил еще один нож. Гиозо уже мчался по залу, быстро, нечеловечески быстро, и пускай у него было с собой всего два ножа, но этого хватило, чтобы выиграть время и приблизиться к королю. Убийца выхватил какой-то черный шар, и Гиозо, не сбавляя скорости, метнулся в сторону, в левой руке его словно из ниоткуда возник пистоль зловещего вида.
Реймонд в это же время ухватил дубинку, оказавшуюся королевским скипетром, и вскочил прямо за спиной убийцы. Злость, ярость и необходимость действовать быстро привели к тому, что скипетр своим металлическим навершием просто проломил затылок убийцы, и настоящая кровь, не иллюзорная, брызнула на Реймонда. Убийца осел, и черный шар выпал из его руки, но коснуться пола не успел. Пистоль грохнул, и пуля сбила шар в полете, отбросив его к дальней стене.
— Это был мой любимый гобелен, — заметил Гарриш, поднимаясь.
— Готов принять любое наказание, — бесстрастно ответил Гиозо, перезаряжая пистоль.
Реймонд ошарашенно обернулся и увидел, что шар взорвался в полете, выбросив фонтан какой-то мерзкой жидкости, сейчас разъедающей ковер и камень стены под ним. Мысли о том, что шар мог взорваться у его ног, и о том, что Гиозо исхитрился сбить его пулей в полете, были одинаково нервирующими и пугающими.
— Обязательно, сразу после награды за спасение моей жизни, — серьезным тоном ответил король. — Агостон, вы как?
Реймонд замер, ошарашенный бурным потоком мыслей и соображений. Убийца мертв, допросить его не получится, а значит, можно уже больше не притворяться дедом. Но если сейчас раскрыть себя, то у короля сразу возникнет масса вопросов, самым неприятным из которых будет вопрос, а точно ли перед ним Реймонд Хатчет, внук уважаемого магистра Агостона? Если смог притвориться магистром, то с чего бы и не притвориться его внуком? При этом придется предъявлять и труп деда, и объяснять, почему он сразу не сказал об убийстве. Допустим, в желание отомстить самому и поверят, это вполне в горских обычаях и традициях, но вот появление убийцы прямо в тот момент, когда лжемагистр навещает короля? Собирался убить и магистра, и короля? А где доказательства? Скорее поверят (и сам Реймонд поверил бы) в убийство магистра, чтобы на его место поставить своего мага, а убийца — это лишь спектакль, для отвода глаз, и чтобы король больше доверял. Совместно пережитое покушение как повод сблизиться и, скажем, пойти в придворные маги или чаще бывать во дворце.