В диких условиях

Кракауэр Джон

В начале апреля в его почтовом ящике оказалось длинное письмо со штемпелями Южной Дакоты. Оно гласило:

Привет, Рон!

Это Алекс. Уже около двух недель я работаю здесь, в Картэйдже. Прибыл сюда через три дня после того, как мы расстались у Гранд Джанкшн в Колорадо. Надеюсь, ты без проблем вернулся в Солтон Сити. Мне нравится работать, дела идут хорошо. Погода неплохая, и многие деньки на удивление хороши. Некоторые фермеры уже выходят на поля. Должно быть, в южной Калифорнии теперь настоящая жара. Я подумываю, не захочешь ли ты выбраться 20 марта на тусовку Радуги у горячих источников. Судя по всему, там будет весело, хотя ты и не слишком разбираешься в этих людях.

Я не собираюсь задерживаться в Южной Дакоте. Мой друг Уэйн хочет, чтобы я еще поработал в мае на элеваторе, а затем поехал с комбайнерами на целое лето, но я уже настроился на Аляскинскую одиссею, и рассчитываю отправиться не позднее 15 апреля. Стало быть, скоро я уеду, и я прошу пересылать всю почту на мое имя на указанный здесь обратный адрес.

Рон, я очень

ценю всю помощь, которую ты оказал мне, и время, проведенное нами вместе. Надеюсь, тебя не слишком огорчило наше расставание. Возможно, мы еще нескоро встретимся. Но если я выйду целым из Аляскинского дела, то непременно свяжусь с тобой. Хочу повторить совет, который давал тебе и прежде. Уверен, ты должен радикально изменить свою жизнь и храбро осуществить то, о чем ты ранее не мог и подумать, либо боялся попробовать. Так много людей несчастны и при этом не в состоянии изменить ситуацию, поскольку слишком привыкли жить в благополучии, комфорте и консерватизме, что, на первый взгляд, умиротворяет, но на самом деле нет ничего вреднее для ищущего человеческого духа, чем обеспеченное будущее. Основой жизненных сил человека является его страсть к приключениям. Удовольствие от жизни черпается из наших встреч с новым, а потому нет большего счастья, чем постоянно менять свои горизонты, встречая каждый день под иным солнцем. И если ты хочешь жить на полную катушку, Рон, ты должен преодолеть тягу к монотонной предсказуемости, и принять раздолбайский образ жизни, который сначала покажется тебе ненормальным. Но когда ты освоишься, то оценишь полное значение и невероятную красоту такой жизни. Так что, Рон, как можно скорее уезжай из Солтон Сити. Я гарантирую — ты не пожалеешь. Но боюсь, что ты проигнорируешь мой совет. Ты думаешь, я упрям, но твое упрямство еще сильнее. У тебя был прекрасный шанс на обратном пути посмотреть один из прекраснейших видов на Земле — Гран Каньон, который каждый американец просто обязан увидеть хотя бы однажды. Но по неясной для меня причине ты хотел лишь как можно скорее вновь юркнуть в свой дом, в череду одинаковых дней. Боюсь, что и в будущем ты поступишь так же, и упустишь навсегда все то прекрасное, что Бог дал нам возможность открыть. Не сиди на одном месте. Путешествуй, кочуй, встречай каждый день новые горизонты. Ты еще долго проживешь, Рон, а потому стыдно упускать шанс произвести революцию в собственной жизни и достичь совсем иного уровня восприятия.

Ты ошибаешься, если думаешь, будто Радость можно почерпнуть преимущественно из отношений с другими людьми. Бог распространил ее повсюду. Она — во всем и каждом, что мы в состоянии ощутить. Просто мы должны проявить храбрость, отвернуться от привычного образа жизни и выбрать необычные пути.

Я уверен, что тебе не нужно ни меня, ни кого-либо другого рядом, чтобы озарить свою жизнь новым светом. Он уже ждет тебя, ты должен лишь протянуть руку. Твои единственные враги — ты сам и твое собственное упрямство, мешающее отправиться в новый путь.

Рон, я очень надеюсь, что ты оставишь Солтон Сити, прикрепишь к своему пикапу небольшой фургон и повидаешь кое-что из великих произведений Бога, сотворенных им на американском Западе. Ты увидишь много чудес и повстречаешь людей, у которых есть чему поучиться. И ты должен путешествовать экономно — никаких мотелей, готовить самостоятельно, тратить как можно меньше, и твоя радость будет более насыщенной. Надеюсь, когда мы встретимся вновь, ты станешь другим человеком, набравшимся опыта во множестве приключений. Довольно колебаний и отговорок. Просто сделай это. Ты будешь очень-очень счастлив, что так поступил.

Всего доброго, Рон.

Алекс

Пожалуйста, пиши на адрес:

Алекс МакКэндлесс

Мэдисон, Южная Дакота 57042

Удивительно, но восьмидесятипятилетний старик принял нахальный совет двадцатичетырехлетнего бродяги близко к сердцу. Франц отнес свой скарб в камеру хранения, купил «Дюраван», оснастил его койками и оборудованием для путешествий. Затем он выехал из своей квартиры и разбил лагерь в предгорьях.

Франц обосновался в старом лагере МакКэндлесса, за горячими источниками. Он притащил несколько камней и устроил парковку для своего фургона, рассадил «для красоты» опунции и аморфы. А затем, день за днем, он принялся ждать возвращения своего юного друга.

Рональд Франц (по его просьбе я скрыл настоящее имя и дал ему псевдоним) выглядит удивительно крепким для человека, разменявшего девятый десяток и пережившего два инфаркта. Почти метр восемьдесят два сантиметра ростом, с мощными руками и бочкообразной грудью, он стоит прямо, не сутулясь. Уши у него непропорционально большие, равно как и грубые мясистые руки. Когда я вошел в его лагерь, он был одет в безупречно чистую белую футболку, старые джинсы с тисненым кожаным поясом собственного производства, белые носки и потертые черные мокасины. Его возраст выдавали только избороздившие лоб морщины и гордый, глубоко посаженный нос, на котором пурпурная филигрань сосудов смотрелась как искусная татуировка. Спустя год после гибели МакКэндлесса, его голубые глаза глядели недоверчиво.

Чтобы рассеять подозрения Франца, я вручил ему подборку фотографий, сделанных прошлым летом на Аляске, когда я прослеживал последнее путешествие МакКэндлесса по тропе Стэмпид. Первые снимки — пейзажи: кустарник, заросший путь, дальние горы, река Сушана. Франц изучал их в молчании, время от времени кивая, когда я рассказывал, что на них изображено. Судя по всему, он был благодарен за эти фото.

Но когда пришла очередь фотографий автобуса, он словно окостенел. На некоторых снимках видны были вещи МакКэндлесса. Как только он осознал это, его глаза затуманились, он сунул фотографии в мои руки, не досмотрев

до конца, и ушел прочь, не обращая внимания на мои жалкие соболезнования.

Франц больше не живет в лагере МакКэндлесса. Наводнение размыло дорогу, он переехал на тридцать с небольшим километров по направлению к Боррего и разбил лагерь у одинокой тополиной рощи. Горячие источники О-боже-мой тоже остались в прошлом, снесенные бульдозерами и залитые бетоном по распоряжению Санитарной службы Долины Империал. По словам чиновников, это было сделано потому, что купаться в них было опасно для здоровья из-за микробов, плодящихся в теплой воде.

— Возможно, это и правда, — говорит клерк в магазине Солтона. — Но большинство считает, что они снесли источники, так как те привлекали слишком много хиппи и прочего сброда. Отличная уборка, если хотите знать мое мнение.

Более восьми месяцев с тех пор, как он попрощался с МакКэндлессом, Франц оставался в его лагере, всматриваясь в дорогу и ожидая возвращения Алекса. Накануне Рождества 1992 года, возвращаясь из Солтона, где он проверял почту, Рон подобрал двух автостопщиков. «Один парнишка был, думаю, с Миссисипи, другой — коренным американцем, — вспоминает Франц. — По дороге к горячим источникам я начал рассказывать им о моем друге Алексе и его путешествии на Аляску».

Внезапно, юный индеец перебил Рона:

— Его имя — случайно не Алекс МакКэндлесс?

— Да, это так. Вы с ним встречались?…

— Мне неприятно это вам говорить, мистер, но ваш друг погиб. Замерз насмерть в тундре. Только что прочел об этом в «Аутдоре».

Потрясенный Франц долго допрашивал автостопщика. Все совпадало. Случилось непоправимое, а МакКэндлесс больше никогда не вернется.

— Когда Алекс отправился на Аляску, — вспоминает Франц, — Я молился. Я просил Бога приглядеть за ним. Я сказал ему, что мальчик — особенный. Но он позволил ему умереть. И двадцать шестого декабря, когда я узнал о том, что произошло, я отрекся от Бога. Аннулировал членство в церкви и стал атеистом. Я решил, что не могу верить в Бога, который позволил случиться чему-то столь ужасному с таким парнишкой как Алекс. Я довез автостопщиков, вернулся в магазин и купил бутылку виски. А затем отправился в пустыню и выпил ее. Я отвык от алкоголя, и мне стало плохо. Надеялся, что виски убьет меня, но он не смог. Мне стало лишь очень, очень плохо.

Глава седьмая

КАРТЭЙДЖ

Там еще было несколько книжек… Одна из них — «Путешествие пилигрима», о человеке, который оставил свою семью, только там не говорилось, почему. Я много раз за нее принимался, в разное время. Написано было интересно, только не очень понятно.

Марк Твен «Приключения Гекльберри Финна»

Это правда, что многие творческие люди не в состоянии поддерживать полноценные отношения с другими, и некоторые из них очень замкнуты. Также верно, что иногда травма — тяжелая утрата или преждевременная разлука — подталкивала потенциально творческую личность к развитию черт характера, требующих относительного уединения. Но это не означает, что одиночные творческие поиски сами по себе патологичны. …

[З]амкнутость — это реакция, призванная защитить ребенка от последствий школьной дезадаптации. Если мы перенесем эту концепцию во взрослую жизнь, то увидим, что замкнутый ребенок может успешно развиться в личность, основной потребностью которой будет поиск смысла и закономерностей жизни, которые не целиком и даже не в первую очередь зависят от межличностных отношений.

Энтони Сторр «Одиночество: Возвращение к себе»

Огромный «Джон Дир 8020» молчаливо высится в косых лучах заката, вдалеке от всего, окруженный полем наполовину сжатого сорго [27] . Грязные кроссовки Уэйна Вестерберга торчат из зева комбайна, словно тот — огромная металлическая рептилия, поглощающая свою добычу. «Ты передашь мне когда-нибудь этот чертов ключ? — сипит злой приглушенный голос откуда-то из внутренностей машины. — Или стоять с руками, засунутыми в чертовы карманы, — единственная работа, на которую вы все способны?» Комбайн сломался в третий раз за три дня, и Вестерберг отчаянно пытается заменить труднодоступную втулку, пока не стемнело.

27

Сорго — крупный южный злак с метельчатым соцветием, употребляется в пищу, для корма и для технических нужд.

Часом позже он вылезает — весь в грязи и соломе, но решив проблему. «Простите за накладку, — извиняется Вестерберг. — Мы тут постоянно работаем по восемнадцать часов. Я слегка озверел, сезон заканчивается, и не хватает рабочих рук. Мы очень рассчитывали, что Алекс успеет вернуться». Пятьдесят дней прошло с тех пор, как тело МакКэндлесса было обнаружено у тропы Стэмпид.

Семью месяцами ранее, морозным мартовским днем, МакКэндлесс влетел в офис элеватора и объявил, что готов поработать. «Мы как раз заполняли утренние квитки, — вспоминает Вестерберг. — И вдруг вбегает Алекс с огромным старым рюкзаком через плечо». Он сказал, что собирается остаться до 15 апреля, ровно настолько, насколько нужно для того, чтобы поднакопить деньжат. Он, по его словами, собирался купить кучу нового снаряжения для Аляски. МакКэндлесс обещал вовремя вернуться в Южную Дакоту, чтобы помочь с осенней жатвой, но намеревался успеть в Фербэнкс до конца апреля, дабы выкроить для севера побольше времени.