В диких условиях
Шрифт:
Из Орика МакКэндлесс отправился вдоль берега на север. Он миновал Пистол Ривер, Кус Бэй, Сил Рок, Манзаниту, Асторию, Хокиам, Хамптулипс, Куитс, Форкс, Порт Анджелес, Порт Таунсенд, Сиэтл. «Он был один, — как Джеймс Джойс писал о Стивене Дедале, своем художнике в молодости. — Он был неприметен, счастлив и близок к дикой сердцевине жизни. Он был одинок и молод и своенравен и необуздан, один среди просторов дикого ветра и соленых вод и морских раковин и спутанных водорослей и солнечного света, увязшего в сером тумане».
10 августа, вскоре после встречи с Джен Буррс и Бобом, МакКэндлесс был оштрафован за автостоп около Уиллоу Крик, в золоторудной местности к востоку от Эврики. С несвойственной ему беспечностью, когда офицер потребовал от него адрес постоянного проживания, он дал адрес своих родителей в Аннандейле. Неоплаченный штраф появился в почтовом ящике Уолта и Билли в конце августа.
Уолт и Билли, ужасно обеспокоенные
Сделав штраф из Уиллоу Крик отправной точкой расследования, Калитка провел тщательнейший поиск, прослеживая нити, которые вели вплоть до Европы и Южной Африки. Тем не менее, его усилия были бесплодными до декабря, когда из налоговых записей ему удалось выяснить, что Крис пожертвовал свой образовательный фонд в Оксфордский комитет помощи голодающим.
«Это нас действительно испугало, — рассказывает Уолт. — К тому моменту у нас не осталось никаких предположений о том, что было у Криса на уме. Штраф за автостоп ничего не объяснил. Он любил тот Дацун так сильно, что у меня не укладывалось в голове, как он мог бросить его и отправиться в путешествие пешком. Хотя теперь задним умом я понимаю, что это было неудивительно. Крис был приверженцем идей о том, что ты не должен иметь ничего, что не в состоянии унести на своих плечах».
В то время как Калитка разыскивал его следы в Калифорнии, МакКэндлесс был уже далеко, ст'oпя к востоку через Каскадные горы, через полынные нагорья и лавовые поля бассейна реки Колумбия, сквозь штат Айдахо в Монтану. Там, возле Кат Бэнка, он повстречал Уэйна Вестерберга, и к концу сентября работал на него в Картэйдже. Когда Вестерберга арестовали и работа прекратилась, МакКэндлесс направился прочь от наступающей зимы в теплые края.
28 октября он прибыл с дальнобойным грузовиком в Нидлс, штат Калифорния. «Счастлив, что добрался до реки Колорадо», — отметил МакКэндлесс в своем журнале. Затем он покинул трассу и направился пешком на юг, по пустыне, следуя речному руслу. Тридцати двух километровая прогулка привела его в Топок, штат Аризона, пыльный перевалочный пункт на трассе Интерстейт 40, где она пересекает границу Калифорнии. В городе он увидел выставленное на продажу подержанное алюминиевое каноэ, внезапно решил купить его и сплавился по реке Колорадо до Калифорнийского залива — почти на шестьсот сорок километров к югу, через мексиканскую границу.
Нижнее течение реки, от плотины Гувера до залива, мало напоминает необузданный поток, который прорывается сквозь Гран Каньон в четырехстах километрах выше Топока. Выхолощенная дамбами и каналами ирригации нижняя Колорадо лениво журчит от водохранилища к водохранилищу через самую жаркую и голую местность на всем континенте. МакКэндлесс был потрясен суровостью этого пейзажа, красотой солончаков. Пустыня обострила сладкую боль его устремлений, усилила и придала ей форму скудной земли и резких, косых световых лучей.
Из Топока МакКэндлесс погреб на юг через озеро Хавасу под багряными сводами неба, гигантскими и пустыми. Он ненадолго посетил реку Билла Уильямса, приток Колорадо, затем продолжил свой путь вниз по течению сквозь индейскую резервацию и заповедники Империал и Сибола. Он плыл мимо гигантских цереусов и солончаковых равнин, ночевал под нагромождениями голых докембрийских камней. В отдалении острые горы цвета шоколада плыли в мистических озерах миражей. Оставив на сутки реку, чтобы проследить за табуном диких лошадей, Крис наткнулся на знак, предупреждавший, что он вступает на запрещенную территорию испытательного полигона Юма, что его нисколько не напугало.
В конце ноября он проплыл через Юму, где остановился, чтобы пополнить съестные запасы и отправить письмо Вестербергу в Дом Славы — трудовое учреждение тюрьмы Сиу Фоллс, где тот отбывал свой срок. «Привет, Уэйн!» — начиналось письмо.
Как дела? Надеюсь, стало получше с тех пор, как мы в последний раз общались. Уже почти месяц я шляюсь по Аризоне. Какой чудный штат! Здесь найдешь сколь угодно фантастические виды,
Пожалуйста, еще раз поблагодари Кевина за одежду, которую он дал мне. Без нее бы я замерз до смерти. Надеюсь, он передал тебе книгу. Уэйн, ты обязательно должен прочесть «Войну и мир». Я подразумевал это, когда утверждал, что ты по характеру выше почти всех людей, которых я встретил. «Война и мир» — очень сильная и насыщенная символами книга. В ней есть многое, что, уверен, ты сможешь понять. То, что недоступно большинству людей. Что же касается меня, я собираюсь еще некоторое время пожить моей теперешней жизнью. Свобода и простая красота ее слишком хороши, чтобы их упустить. Когда-нибудь я вернусь к тебе Уэйн и хоть немного отплачу за твою доброту. Может, ящиком «Джека Дэниэлса»? До тех пор я всегда буду вспоминать о тебе как о друге. Благослови тебя Бог.
Второго декабря он достиг плотины Морелос и мексиканской границы. Опасаясь, что его не пропустят из-за отсутствия документов, он пробрался в Мексику заплыв на каноэ в открытый шлюз плотины и соскользнув по водосбросу вниз. «Алекс быстро оглядывается, ища признаки опасности, — записано в его журнале. — Но его проникновение в Мексику либо не замечено, либо проигнорировано. Алекс торжествует!»
Его торжество, однако, длилось недолго. Ниже плотины Морелос река превращается в лабиринт оросительных каналов, болот и тупиковых протоков, среди которых МакКэндлесс постоянно терял путь:
Каналы ветвятся во множестве направлений. Алекс ошеломлен. Встречает работников канала, немного владеющих английским. Они ему говорят, что он продвигается не на юг, а на запад, и направляется в центр полуострова Баха. Алекс подавлен. Молит и настаивает, что должен существовать водный путь до Калифорнийского залива. Они смотрят на него как на идиота. Но затем между ними вспыхивает эмоциональный диалог, мелькают карты и карандаши. Через десять минут они вручают Алексу маршрут, который, несомненно, приведет его к океану. Он ликует, и надежда вновь наполняет его сердце. Следуя карте, он плывет назад, пока не находит Канал де Индепенденсиа, по которому двигается на восток. Согласно карте, этот канал разделяет пополам Канал Веллтеко, который должен повернуть на юг и впасть в океан. Но его надежды быстро угасают, когда канал заканчивается тупиком среди пустыни. Разведка показывает, однако, что Алекс попросту вернулся назад, в мертвое русло пересохшей реки Колорадо. Он обнаруживает другой канал примерно в полумиле с противоположной стороны русла. Он решает перетащить каноэ в этот канал.
Переноска каноэ и экипировки заняла почти три дня. Запись от пятого декабря гласит:
Наконец-то! Алекс, судя по всему, нашел канал Веллеко и плывет на юг. Беспокойство и страх возвращаются по мере того, как сужается канал. … Местные жители помогают перенести лодку вокруг преграды. … Алекс считает мексиканцев душевными, дружелюбными людьми. Гораздо более гостеприимными, чем американцы. …
6.12 Небольшие, но опасные водопады усеивают канал.
9.12 Все надежды рушатся! Канал не доходит до океана и просто исчезает в огромном болоте. Алекс совсем сбит с толку. Решает, что до океана недалеко, и надо попробовать прорваться через болото к морю. Алекс теряется, и вот уже он должен толкать каноэ через тростниковые заросли и тащить его по грязи. Положение отчаянное. На закате находит клочок сухой земли, чтобы переночевать на болоте. На следующий день, 10.12, Алекс продолжает поиски выхода к морю, но лишь еще больше запутывается, двигаясь кругами. Полностью подавленный и падший духом, вечером он ложится в каноэ и рыдает. Но затем по фантастической случайности он встречает мексиканских гидов по охоте на уток, которые владеют английским. Он рассказывает им про свою историю и поиск моря. Они говорят, что выхода к морю нет. Но затем один из них соглашается отбуксировать Алекса в свой базовый лагерь [на маленьком моторном ялике] и отвезти его вместе с каноэ [в кузове пикапа] к океану. Это чудо.