В доме веселья
Шрифт:
— Я полагаю, он подумывает о женитьбе и хочет подлатать старую посудину, прежде чем отправится в плаванье.
Его невеста казалась уязвленной этой метафорой, и Джордж Дорсет откликнулся с сардоническим рыком:
— Бедняга! О команде бы ему волноваться, а не о корабле.
— Или о безбилетных пассажирах, — весело сказала мисс Корби. — Решись я на путешествие с ним, я б уж попыталась провезти зайца в трюме.
Мисс Ван Осбург, смутно негодуя, мучительно подбирала слова.
— Я в самом деле не понимаю, почему вы над ним насмехаетесь. Я считаю, что он очень милый! — воскликнула она возмущенно. — Во всяком случае, у девушки, на которой он женится, всего будет вдоволь, чтобы чувствовать себя комфортно.
Эта реплика была встречена взрывом хохота удвоенной силы, вид у мисс Ван Осбург был сконфуженный, но она
«Комфортно»! Во всем английском языке не было сейчас для Лили более содержательного слова, чем это. Она не могла даже улыбнуться оттого, что богатая наследница считает огромное состояние только спасением от нужды: она думала лишь о том, чем могло для нее обернуться это спасение. Ей были не страшны комариные укусы миссис Дорсет — собственная ирония ранит куда сильнее, ничто не могло казнить ее горше, чем она сама себя казнила, ибо никто, даже Джуди Тренор, не мог оценить истинной глубины совершенного ею безумия.
Лишь выходя из-за стола, она очнулась от этих бесплодных раздумий, услышав просительный шепот хозяйки дома:
— Лили, дорогая, если ты не очень занята сейчас, можно, я скажу Керри Фишер, что ты собираешься съездить на станцию и заодно привезешь Гаса? Он возвращается в четыре, и Керри вознамерилась его встречать, но я случайно узнала, что она его практически высосала за время своего пребывания у нас. Судя по ее настойчивому желанию подхватить Гаса, у нее снова куча неоплаченных счетов. Мне уже кажется, — заключила миссис Тренор с чувством, — что большую часть алиментов она получает от чужих мужей!
По пути на станцию мисс Барт не спеша обдумала слова подруги и примерила их на себя. Почему она должна страдать за то, что однажды попросила взаймы у своего пожилого кузена, буквально на несколько часов, а женщины, подобные Керри Фишер, живут припеваючи за счет доброты своих друзей и терпимости их жен, и никто их за это не осуждает? Получается, что дозволено женщинам, побывавшим замужем, то не дозволено незамужним девушкам. Конечно, это скандал, если замужней женщине приходится занимать деньги, и Лили знала не понаслышке, какие последствия это может повлечь, и все-таки это malum prohibitum [11] — преступление, которое общество осуждает, но которому потворствует, и, хотя за него могут покарать из чувства личной мести, оно никогда не бывает поводом к всеобщей обструкции. Короче говоря, для мисс Барт такие возможности были недоступны. Она могла, конечно в крайнем случае, брать взаймы у своих подруг — сотню-другую, то там, то здесь, но подруги охотнее делали одолжения платьями или безделушками и смотрели чуточку косо, стоило ей намекнуть, что она предпочла бы чек. Женщины не слишком-то щедрые кредиторы, а те, с кем свел ее жребий, были в том же положении, что и она, или так давно избавились от него, что чужие тяготы и нужды были им непонятны. В результате этих нелегких раздумий она решила присоединиться к своей тетке в Ричфилде. Оставаться в Белломонте, не играя в бридж или не делая других трат, Лили не могла. Не могла она и продолжить свою традиционную осеннюю серию визитов, они лишь усугубили бы ее трудности. Теперь ей просто необходимо себя ограничивать, а единственный способ сэкономить — вести жизнь скромную и неподвижную. Завтра же утром она отправится в Ричфилд.
11
Деяние, являющееся преступным в силу запрещения законом (лат., юр.); к этой группе относятся наименее опасные преступления, не противоречащие естественному праву.
Гас, как ей показалось, удивился и даже испытал некоторое облегчение, увидев ее на станции. Лили отдала ему поводья, и он плюхнулся рядом в маленьком экипаже. Потеснив ее так, что ей осталась всего треть сиденья, он весело сказал:
— Приветствую! Какая редкая честь для меня! Наверное, вы, против обыкновения, никак не могли придумать, чем бы заняться?
Был теплый вечер, в таком близком соседстве этот человек показался Лили особенно грузным и краснолицым. Он повернулся, и ей стало неприятно оттого, что широкая щека и толстая шея его были грязны от пота и поездной пыли, но взгляд его маленьких мутноватых глаз сказал ей, что соседство с такой свежей и тонкой девушкой для него живительно, как глоток прохладного напитка. Это ощущение помогло ей справиться с собой и весело ответить:
— Просто мне редко выпадает шанс. Слишком многие леди оспаривают у меня эту привилегию.
— Привилегию доставить меня домой? Что ж, в таком случае я рад, что вы ее выиграли. Правда, я знаю настоящую причину — вас послала моя жена. Разве не так?
Он проявил несвойственную таким скучным мужьям проницательность, и Лили, не удержавшись, захохотала вслед за ним, когда он ее разоблачил.
— Видите ли, Джуди полагает, что я для вас самая безопасная спутница, и в этом она права, — подхватила она.
— Ах, да неужели она так считает? Если так, то это оттого, что вы не станете тратить время попусту на старую развалину вроде меня. Нам, женатым мужчинам, следует смириться со своей участью: все призы достаются умникам, чьи руки ничем не связаны. Позвольте, я закурю сигару? День выдался отвратительный.
Он въехал на тенистую сельскую улицу и отдал ей поводья, чтобы прикурить сигару. Огонек спички в руке осветил его одутловатое лицо, оно приобрело более глубокий малиновый цвет, и Лили невольно отвела взгляд в приступе минутного отвращения. А ведь некоторым женщинам он кажется красивым! Отдавая ему поводья, она спросила участливо:
— Наверное, пришлось вам потрудиться сегодня, утомились?
— По правде говоря, да — порядком! — Тренор, которого ни жена, ни друзья почти никогда не слушали, наслаждался столь нечастым в его жизни задушевным разговором. — Знали бы вы, сколько приходится пыхтеть, чтобы поддерживать все это. — Он махнул хлыстом в направлении белломонтских угодий, простершихся перед ними роскошными холмами. — Джуди понятия не имеет о том, сколько тратит… впрочем, — прервал он себя, — на наш век хватит, но мужчина обязан смотреть в оба и не упускать ни одной полезной наводки. Мои отец и мать тряслись над своим состоянием, будто курица над яйцом, и, к счастью для меня, запасли немало, но с нашим теперешним размахом я не представляю, что бы со мной было, не пускайся я в биржевые игры. Все женщины думают, то есть Джуди думает, что тут только и дел — раз в неделю ездить в город и стричь купоны, но на самом деле я чертовски тяжко тружусь, чтобы механизм крутился без перебоев. Хотя нынче грех жаловаться, — он перевел дух и продолжил чуть погодя, — потому что я сделал удачное вложение, благодаря другу Джека Сепни — Роуздейлу. Кстати, мисс Лили, я буду вам по гроб жизни благодарен, если бы вы как-нибудь уговорили Джуди быть полюбезнее с этим типом. В один прекрасный день он так разбогатеет, что скупит нас всех с потрохами, а если она сейчас пригласит его на ужин, я смогу через него получить что угодно. Он до смерти хочет познакомиться с людьми, которые и знать его не желают, а парень в таком положении готов на все ради женщины, которая введет его в свет.
Лили поколебалась мгновение. Поначалу разговор тек в интересном русле, вдохновляя ее на новые идеи, но потом плавное течение ее мыслей было грубо нарушено упоминанием имени мистера Роуздейла. Она мягко возразила:
— Но, вы ведь знаете, Джек уже пытался — и не смог этого сделать.
— Ох, чтоб его! Да это все потому, что и сам Роуздейл жирный, лоснящийся и манеры у него скользкие! Ну, я только могу сказать, что тот, у кого хватит ума сейчас оказать ему эту любезность, внакладе не останется. Пройдет несколько лет, и он станет тем, кем станет, хотим мы этого или нет, но тогда он не будет раздавать полумиллионные наводки ради приглашения на ужин.
Лили мысленно перенеслась от назойливой личности мистера Роуздейла к тому, что сказал Тренор вначале. Эти прозаические словечки с Уолл-стрит: «наводки», «сделки» — не сможет ли и она найти в них спасение от своих ужасных затруднений? Она часто слышала о женщинах, зарабатывающих таким образом посредством своих друзей, но об истинном значении биржевых махинаций имела не больше представления, чем любая другая обычная женщина, и неясность, казалось, делала их менее грубыми. Конечно, она не могла ни при каких обстоятельствах представить, что станет выведывать «наводку» у мистера Роуздейла, но рядом с ней сидел мужчина, обладающий этой драгоценной возможностью, который, будучи мужем ее лучшей подруги, испытывал к ней почти братскую привязанность.