В душной ночи звезда
Шрифт:
– На, подпоясайся. Без пояса стыдно на улицу выходить. Без шапки и босым тоже неладно, но можно - ведь ты молодой. Но пояс не развязывай: круг вокруг тебя должен быть... Хорошо же ты одет, не нужно искать такому детине рубаху и штаны. А на ногах что? Кожаные лапти? Вот и отлично. В родных моих краях носили такую обувку ... О, у нас было жарко, как в пекле. Здесь, хлопче, носят лапти, когда приходится ходить по болотной грязи. Постолы надевают, если в дорогу... Да, да... Башмаки - не у всех... Нет, не у всех... Кушать хочешь? Нет? Ну и хорошо. Позавтракаем, когда взойдёт солнце. У меня
– Почему?
– я удивился, что рыбаки не обрадовались такому улову.
– Сом - чёртов конь. Люди верят, на этой рыбине, когда она огромная и старая, ездит, как на коне, сам Водяной. Поэтому нехорошо её есть. Но те, кто знал лихолетье и голод, ели сомов. И не только молодых сомиков. Я знаю. Опасались, но ели: голод хорошо умеет уговаривать.
– Дед не верит в Водяного?
– Я знаю все их суеверия лучше, чем они сами. И я знаю много больше, чем знают и помнят здешние люди. Я знаю, как выжить в воде, в лесу, в долгой дороге, в чужой стороне. И вот что я скажу тебе: делай своё дело как следует! Водяной, Щекотухи, Болотники, Лесовики - не наше дело. Думай о насущном и о том, кто рядом. Заботься о живых, а не о дивах, и ни одно диво не встретится на твоём пути, пока ты сам не пожелаешь встречи.
"Занятно!" - до сих пор был уверен, что предки гораздо суевернее.
– Дед Бод, как ты оказался здесь, расскажи, как это... с тобой... случилось?
Старик ответил не сразу.
Прислушался - за дверью почудилось движение: что-то в тишине ночи сильно царапнуло когтем раз, и ещё раз, о верхний край дверей.
Спина опять покрылась холодным потом.
Старик подался к двери, бормоча слова (а, может, заклинания?) и смело открыл.
В избушку стремительно вскочил большой лобастый пёс и радостно приветствовал Бода. Повернулся ко мне, обнюхал, ткнулся носом в подставленные открытые ладони - я не боюсь собак. Старик Бод поймал рукой конец верёвки, закрученной вокруг шеи пса, поводил по верёвке пальцами. Перебрал навязанные узелки и сказал:
– Сын прислал Догоняя поведать о том, что с работой справился. Он осмотрел все борти* рядом с ведрицким лугом. Там речицкие мальчишки пасут лошадей. И зовут Миколая к своему костру рассказывать сказки и всякие былички. Вот весело и мальчишкам, и Миколаю.
И, снова открывая дверь, чтобы выпроводить Догоняя из тесной избушки в теплоту летней ночи, добавил:
– А ты, Никита-сынок - хороший человек. Так про тебя думает моя собака. Скоро взойдёт солнце, надобно успеть до рассвета окурить тебя, чужак, корень-травой. Не бойся, когда начнёт гореть-дымить на жаровне. Сон принесёт лёгкость твоей голове, приведёт в порядок мысли. А если повезёт, найдутся ответы на все твои вопросы.
Что ещё, Никита, хотел спросить, о чём узнать?
"Знай! Знай! Знай!" - голос маленького старика окреп, стал молодым и полнозвучным.
А может, это лает пёс Догоняй?
"Знай! Знай! Знай!"
В слове стал открываться новый, тайный и глубокий смысл. Сложное и всеобъемлющее вселенское знание вмещалось в нём, в каждой его букве. Даже звук, его высота и сила тона, вибрируя, несли бесконечный поток информации... бесконечный ...поток... бес-ко-неч-ны-й-по-то-к...
"...Знай! Знай! Знай!"
Раскололась скорлупа мира, ставшего тесным для непостижимого, что является истинной и вечной частью каждого из нас.
Разорвалась завеса времени.
Всё ясно и предсказуемо. Причины и следствия следуют друг за другом с суровой непреклонностью. Я знаю теперь начало и конец всего сущего, и готов устремиться дальше, дальше... или прочь, прочь, прочь...
Но что-то, тонкая нить, натянулась между мной и бытием: щемящее чувство незавершённости, или невыполненного долга или, может быть...
"Любовь?" - спросил меня голос.
Я почувствовал, что возвращаюсь:
– Да! Любовь живёт здесь и нигде больше.
"Именно так, гость. Счастье, что помыслы наши едины!"
– Вот для чего Он сотворил мир и всё в нём!
"Для любви. И каждый, кто был, есть и будет - светоносный источник Её сияния. И другого пути приблизиться к Нему - нет. И не было никогда".
Примечания:
*"Пильнуй!' (бел.) "Бди!" или "Сторожи!" - перекличка ночного караула Верхнего замка.
*Постолы - простая кожаная обувь, лишённая кроя; подвязывалась к ногам с помощью завязок.
*Борти - колоды с пчёлами, примитивный вид улья.
*Быличка - бывальщина, устно передаваемая история.
Путь
...В тленной глубине времени, в маленькой точке на круглом теле планеты, в точке, разросшейся по мере приближения в город среди жаркой равнины, на вершине ступенчатой башни зиккурата худенький мальчик смотрит в южное звёздное небо. Рядом с ним высокий мужчина в длинной хламиде наводит на звёзды раздвижной инструмент.
– Я отмечаю путь звезды Кхехмет, - говорит мужчина, жрец храма Оанна, молчаливому мальчику.
Изумрудные глаза змеев на замысловатых застёжках, скрепляющих одеяние жреца, блестят, заворожив, приковав к себе взгляд ребёнка.
– Скоро эта звезда войдёт в третий дом Мукт, что сулит неисчислимые бедствия нашей земле. Так сказал сам Великий Музар Оанн, когда выходил из вод и учил наш народ мудрости. Да ты не слушаешь меня, Навнагусор! Смотри сюда: нет, прямо по отвесу моего исчислителя - вот, видишь, прямо над главой золотой статуи восходит звезда...
– Что это?! Великий! Как? Что это?!
– вдруг завопил жрец, в ужасе упав на колени на то самое место, где на его глазах исчез, словно растворился, маленький ученик. И ощупывал каменные плитки площадки, и не находил ребёнка.
Мальчик и его звезда встретились.
...Ты очнулся на каменистом холме у стен чужого города. Город этот, огромный, многоязычный, раскинулся на берегу внутреннего моря, с незапамятных времён исхоженого кораблями великих и малых народов. И вскоре ты будешь поражён, узнав, что родной мир исчез и забыт так прочно, что даже слабое эхо его, - древние священные предания, - эти люди считают своими.