В душной ночи звезда
Шрифт:
*Горностай Аникей Горностаевич, князь, староста речицкий с 1555г. Годы жизни Аникея Горностаевича (?
– 1565гг.)
*Гать - укреплённая вязанками хвороста и деревом, подсыпанная часть дороги через низкие, топкие болотистые места
*Судная изба (ратуша) - орган самоуправления в городе, получившем магдебургское право.
*Ратушские люди - мещане, участвующие в городском самоуправлении.
*Веснички - лёгкая калитка, сбитая из досок или брусков с большими просветами между ними.
Место
Вдоль городней* крепости над могучей рекой от башни к башне медленно прохаживался Аникей Горностай,
Городни мещане строили тридцать лет назад, при князе Сеньке Феодоровиче Полозовиче*, подновив, подняв перед тем земляной вал, который насыпать начали ещё при Витовте. Затравеневший зелёный вал охватил высоким кольцом внутренний просторный двор крепости. В стародавние времена гора была обжита первыми здешними поселенцами. Дединец - вот как называли тогда это место.
Теперь по краю вала, выше городней, над всей округой возвышаются четыре деревянных рубленых башни. Пятая, - въездная, - у моста. Внутри замка стоят несколько просторных срубов: все на подклетах*, тут же холодильня, тут же конюшня для лошадей стражи. Горностай про себя подумал, что пару срубов пора бы обновить: обветшали, просели - прогнили нижние венцы. Нехорошо! Два лямуса* сухие и прочные, а в срубах, что похуже, в одном ютятся городские стражники, а другой занят под мастерскую Григория Бакуловича: главного над местными пушкарями. Сегодня как раз для речицой крепостцы доставили оружейное железо. Боярин* Бакулович обязан за год изготовить шесть аркебуз* из замкового железа, и две - из своего. А всё, что надо мастеру, чтобы сделать ложе, выдаёт воевода, он в замке главный, его это забота.
"Дельце железное семи пядей, куля яко бы гусиное яйцо..." - в голове наместника крутились, беспокоили слова, что наговаривал писцу, составляя грамоту, в которой указал в точности имевшееся на сей день замковое оружие. Великий князь строг во всём, что касается военного дела.
Писец сидел у входа в лямус* - оружейную, пристроившись за солдатским деревянным щитом, положенным на бочку, записывал старательно, скоро, выводя кругло слово за словом.
А перед князем проносились страшные воспоминания: как эти вот дельца-пушки стреляли по рядам московских полков, наступавших на богатый Полоцк, и мужчины в крепости исповедовались, готовясь умереть: несметные рати бросил царь Иоанн под стены купеческого Полоцка.
Князь, отгоняя тяжкие думы, повёл головой, будто мешал ему жёсткий воротник богатого кафтана.
Только что беседовал с пушкарём. Спрашивал, каковы запасы камня пушечного пороха? Григорий надолго отрываться от работы не пожелал, говорил с наместником почтительно, но без трепета. Сказал, что к Рождеству пороха изготовит с запасом: есть время и есть материал. А потом, словно угадав мысли князя, показал на мокрый угол мастерской, и завёл речь про то, что неплохо бы устроить в замке отводные желоба - спускать воду в ров, чтобы в непогоду не застаивалась она под стенами срубов. Так сделано в мозырском замке, а те подсмотрели у пинского воеводы. После этого разговора пошёл Аникей Горностай осматривать все углы замка. Один пошёл, отослав от себя войта, надувшегося, как тетерев, вниз, на пристань, проследить за разгрузкой оружейных припасов. И старосту отправил туда же. Этот пусть встречает нового священника для посадской церкви. Старенький отец Никифор уже не в силах править службу. Из Черниговской епархии прислали молодого батюшку Феодосия. С купцами прибыл. Вот пусть и встречает попа.
"А срубы подновить! Как упустили? Нехорошо!"
И дальше оглядывал крепостцу. Благо - староста и войт заняты; никто не мешает думам князя, приехавшего осмотреть своё наместничество.
Со стороны города попасть в замок можно только по мосту со взводом: часть моста, которая ближе к воротам, поднимается. Оттого мост без перил, по краям его набиты короткие брёвна - колесоотбои, чтобы не сверзлись вниз, в глубокий ров, всадники или груженый воз. Кружной ров, отделяющий замок от посада*, глубок, на дне его густо растёт бурьян и крапива, да бегают городские мальцы - ищут ужей. По весне во рву стоит вода вздувшегося во время разлива Днепра, и тогда гора эта становится островом.
"Что ж,- подумал Горностай, - случись что - взять с боем старую крепость непросто!
Война пока ходит стороной.
Здесь Днепр-батюшка слишком широк и, уж будет тому два десятка лет, невиданно полноводен, даже летом. Старожилы говорят: такой высокой воды не помнят. Ну, оно и к лучшему! Грозный царь московский пошёл на Княжество смоленской дорогой; задумай он здесь переправиться своим войском - взял бы своё суровый Днепро".
Князь, завершая обход, перешёл на другую сторону замка: оттуда можно видеть пристань и торговое место. Там под горой шумит большая осенняя ярмарка.
По реке приплывали большие и малые челны. Гости, прибывшие первыми, не оставляли лодки на большой воде, вводили их в устье мелкой, заросшей камышами, Речицы, лениво и неспешно вливавшейся в могучее течение Днепра. Вытягивали челны на влажную траву, привязывали к кольям, вбитым в плоский болотистый бережок, и по деревянному настилу, не пачкая ног, через три ступеньки поднимались на крепкую пристань, мощёную расколотыми вдоль брёвнами - дылями.
Вот она, пристань: выдаётся в реку. Под ней качаются на речной зыби большие торговые струги и витины с глубокой посадкой: такие делают в славном городе Полоцке. А рядом - местные широкие лодзяки, байдаки. А ещё тяжкие, неповоротливые, долбленые из целого древесного ствола челны-дубы. Дубы эти, чёрные от времени, служат, кажется, вечно: их передают от отца к сыну, от деда к внуку.
В устье речушки Речицы - стародавнее торжище. Испокон веков к этой пристани везут товары. Тут же их разгружают, сносят в клети и большие склады спихлеры*, налаживают торг. Бойкое место.
Песчаный пологий берег надлежит городским людям содержать в порядке, подсыпая каменьями "дабы не грузло" - чтобы не увязали люди, волы и кони в сыпучем песке.
Вёснами Днепр разливается до горизонта, затапливая противоположный низкий берег. И тогда обманчиво неторопливая холодная вода цвета стали подходит к круче, на которой стоит город. Река гонит, торопит тяжкие набрякшие льдины. Глубоко под водой оказывается пристань и торговое место с коновязями. Из-за полноводных разливов торговый ряд, - целых двенадцать лавок, - устроен повыше на склоне, и там же - длинные спихлеры, мытня*; важница и мерница* - весовые избы, в которых местными мерами взвешивают зерно ли, другой ли какой товар. Стоят два шинка*, и у обоих дурная слава: заходят сюда разве что бедные приезжие селяне, местные грузчики да мужичины-плотовщики, сплавляющие лес по реке.
"И здесь проглядели!
– нахмурился князь, обводя дальнозоркими по-стариковски глазами крутой спуск к реке.
– Берег возле шинка шляхтича Смиловича подмыло: даже отсюда видно! Колья вбить, лозовой оплёткой укрепить его, и немедля! Сказать старосте, пусть делают. Если надо - свежим дёрном обложат, а не то съедет земля вниз, а над шинком, выше на горе - судная изба*!"
Князь ещё раз окинул взором с высоты замковых стен речицкую судную избу: самый большой дом с множеством затворявшихся ставнями окон. В этом доме внутри просторные сени*, пять камор* с архивом и большая светлица*. В ней собираются радцы на совет и судебные заседания. Место Речица - центр обширных земель волости.