В двух километрах от Счастья
Шрифт:
Фархутдинов (смеется). Да, бригадиром было легче, чем председателем этого… постройкома. В сто раз. Ты не представляешь, Саша… Но вообще, может, действительно стоит обсудить, а? На конкретном примере, так сказать… Но только, ребята, чтоб без перегибов, в правильном разрезе.
Виктор. А какой разрез правильный?
Фархутдинов. Вот то-то и оно. Так что смотри, Саша! (Уходит.)
Виктор (у него полон рот). Да, брат, смотри, оправдай
Саша. Это точно… Вот именно доверие… Костя, дай помидорчика… Меня в Инкарске в шестьдесят первом комитет поставил отвечать за атеизм. А там у нас много было львовских девчат, верующих. Ну, я их собрал в клуб. И поп их пришел, тоже львовский. Молодой парень — может, на три года старше нас или на четыре. Ну, я говорю, что бога нет, потому что… Ясно — достижения науки, атомный ледокол, и освоение космоса, и Гагарин летал — нигде бога не видал. А потом встает этот поп и говорит: правильно — спутники и атомоход, но вот в Евангелии от Матфея про это сказано… И еще царь Давид познал, что вселенная… И так далее.
Костя. Да, они умеют здорово заливать. И даже с литературной точки. Мне мать читала (произносит торжественно): «И стало так!» Правда, это красиво как-то звучит: «И стало так!»
Саша. Красиво… А я, конечно, был в вате, я мог отвечать только «вообще»: «Религия — это опиум для народа». Ну, на другой день я — в райком и говорю: дайте мне Библию! А они говорят: «Зачем тебе? Не надо тебе. Ты давай читай материалы». — «Какие, говорю, материалы? Мне ж надо все знать, чтобы убеждать». А инструкторша говорит: «Как какие материалы? Соответствующие».
Костя. И не дала?
Виктор. Даст она! Есть у нас такая манера: посылать в бой без винтовок, чтоб, не дай бог, сдуру не по-стрелялись.
Саша. Но во что ж они, вот такие, верят? Что ж они думают, что я вот, комсомолец, без пяти минут инженер, только прочитаю Библию — и сразу весь марксизм побоку? Сразу уверую в бога, в непорочное зачатие и прочее? Это они сами ни во что не верят, вот такие, как тот… Или ваш Сухоруков.
Костя. Опять Сухоруков! У тебя прямо пунктик… Чем тебе плохой Сухоруков?
Саша. Не верят! Идея родилась в борьбе, в огне, черт знает в какой буре и пожарище, и все прошла… А они ее кутают, берегут, понимаешь, от всего — от вопросов, от споров, от любого дыхания. Как свечечку, которую можно плевком погасить. Нет, они не верят. И еще…
Резко звонит телефон на железном несгораемом шкафу.
Саша (в трубку). Сейчас! (Подходит к окну, орет.) Рябобык, к телефону!
Костя (испуганно). Мужской голос?
Саша. Да… То есть нет, пожилой…
Входит Юлька, берет трубку.
Юлька.
Костя (облегченно вздыхает). А, это Гиковатый.
Юлька. Хорошо, Пал Палыч, я подсчитаю… Пал Палыч, у вас там Танечки нет? Танька? Ага, я! Видела… Его в постройком выбирали… Ты не представляешь, абсолютная деревня. Знаешь, такой охломон, деревянной бритвой бреется. (Хохочет.) Абсолютный… Он с ней сидит, и, видно, ему боронование снится, севооборот какой-нибудь…
Саша. А ну повесь трубку. Служебный телефон.
Костя (Саше). Чего ты к ней придираешься?
Юлька (в трубку). Ладно, Тань, после… (Косте.) Правда, все придирается, можно подумать, что он в меня влюблен.
Костя оторопело смотрит на Сашу.
Саша. Да не пугайся ты! Легко тебя…
Костя. Да, меня легко! Меня очень легко!.. Потому что…
Юлька (быстро и властно). Костя, не отвечай ему! Он всех учит — тебя, меня, Яков Палыча даже. Подумаешь! Учинский!
Саша. Ушинский.
Юлька. Мне наплевать!
Виктор хохочет, Саша тоже. Юлька демонстративно открывает несгораемый шкаф, достает и раскладывает свои табели.
Костя (примирительно). Про кого это ты? Что он деревянной бритвой?
Юлька. Да про Толю этого, Чуканов его фамилия. С металломонтажа, в которого Таська влюбилась… Ну знаешь, такая, с золотым зубом… А он, представляешь, женатик! И ничего в нем нет. Мы с Клавкой Лифшиц бегали смотреть.
Костя (убито). Бегали?
Входит Сурен.
Сурен. Привет монтажникам! (Саше.) Говорят, вы достигли небывалых высот.
Саша. Да вроде победили малость… Комиссия всю турбину облазила. И Витя тоже… Говорят, первый класс.
Сурен. Приветствую и поздравляю! Вообще, Саша, вы личность! И насчет Сухорукова…
Костя. Что это у вас за кепка такая?
Сурен. А правда, ничего кепочка? Восьмиклинка, жерар-филиповка! Не одолжит ли кто-нибудь по этому поводу пятерку?
Виктор. Вы, конечно, шутите. Сегодня же четырнадцатое.
Сурен. Ничего не поделаешь, шучу.
Юлька. Пожалуйста, я могу вам одолжить, если хотите… Я все равно коплю.
Сурен (удивленно). Спасибо, родная. До вторника…
Саша. На что это ты копишь? На приданое?
Юлька. Дурак… Я часики хочу купить. Есть такие маленькие часики в колечке. В перстне таком.
Виктор. Сти-ляга!