В джазе только хулиганы

D r a g o n f l y

— Кстати, а кто такой Давлатов?

У Эли в миг до неприличия округлились глаза, от чего я заметила, что они были карими. Даша задержала дыхание, безжизненно уставившись на меня. А Надин…

А Надин вдруг заливисто расхохоталась, обратив на себя внимание всех присутствующих поблизости.

Кирилл прокрался к ряду стульев, скрывшись за преподавательницей, а её смех перешёл на коварный, скрипучий. Я забыла, как дышать.

— Довлатов – это такой лысенький, омерзительный дядечка с пивным пузиком! В квадратных очочках и синей клетчатой рубашечке… уже лет пятнадцать

её не снимающий… с тех пор, как я ему её купила! — яростно зарычала последнюю фразу Надин, пугающе приближаясь ко мне. Я почти описалась… — Муж это мой бывший! У него совершенно отвратительный музыкальный вкус! Он ничего не смыслит в вокале! И имеет наглость каждый год соглашаться на судейство!

— Тише, тише, Надин Дмитриевна, — погладила Даша преподавательницу по плечу.

Но у той в глазах сверкали квадратные очки и полыхала клетчатая рубашка!

— Он всегда гадил нам оценки, — добавила заведённая Эля. — Я вот на вокал уже не хожу, а на конкурс приехала! Чтобы посмотреть, как он будет краснеть от зависти и продолжать ставить тройки!

— Тебе повезёт, Регина, если к тому моменту, как ты начнёшь посещать конкурсы, его сместят, — Надин Дмитриевна шумно выдохнула едва ли не мне в лицо, отодвинулась и резко приняла вид спокойной женщины. — Фух… Но ты не переживай. Одного Довлатова сместят, другого поставят… Так, вы… готовьтесь. Я отойду, пообщаюсь с родителями детишек, сегодня на награждение привели уже.

— Давайте, Надин Дмитриевна, не пропадайте. В зале увидимся, — махнула Эля, успокоившаяся синхронно с преподавательницей.

Надин нас молниеносно покинула, застучав каблуками в сторону арки, и только в этот момент я с дрожью выдохнула.

— Я думала, она меня съест, — тихо пропищала я, пододвинувшись к Даше.

— Я тоже так думала, Ра… но походу, ты не вкусная! — она облегчённо расхохоталась и стукнула меня ладонью по животу.

— Одного сместят, а другого поставят, говорит… сколько же у неё было мужей? — пошутила я, пытаясь расслабиться.

— Не знаю, — пожала Даша плечами. — Шесть что ли?

Я выпучилась на девчонку.

— В следующий раз не задавай ей такие вопросы. Лучше спрашивай у ме…

Проследив за взглядом Даши, прервавшейся на полуслове, я снова стала свидетелем попыток Эли вторгнуться в личное пространства Соколова. Она завладела его бархатной бабочкой и туго обернула вокруг шеи, даже не догадываясь, какую кислую мину изобразил парень. Хотя, если бы подняла взгляд в отражение чёрного окна, может, и увидела бы… На этот раз я словила растекающееся по рёбрам, вязкое недовольство.

Да она его затискала, как некастрированный Тузик грелку!

— Эль, а ты мне не поможешь сделать причёску? — непринуждённо подкралась Даша к подруге. — Пожалуйста, я тороплюсь. Я пою раньше Кирилла.

Эля растерянно замерла.

— А чего ты не попросишь… Ра? — ого, администраторша назвала меня по прозвищу? И на том спасибо!

— У неё… у неё аллергия на лак для волос, — Даша боязно покосилась в мою сторону, быстро заправив за ухо короткую прядь, и ласково положила ладонь на спину подруги. — Пойдём в туалет, а?

— Ла-а-адно… пошли! — стоило

раздражённой Эле согласиться, как Даша вцепилась в её плечо и начала чуть ли не насильно уводить к арке.

Та споткнулась, выронив бабочку. Тёмная чёлка чертыхнулась, длинные ресницы вздрогнули, пока отдаляющаяся администратор караоке, сворачивая шею, смотрела на Соколова. А он ещё какое-то время не решался сдвинуться с места.

Лишь облизал нижнюю губу, глянул на меня исподтишка и заулыбался, от чего на щеке появилась ямочка.

Глава 12. Два изгоя

До толкования происходящего мне было непостижимо далеко. Почему бы Кириллу не корчить недовольное лицо, а дать девушке понять, что ему неприятно? Почему это очевидно мне, а значит, окружающим, но Эле — нет? И, какими чувствами руководствуясь, вмешалась Даша… Такого в учебниках не писали. И я бы рассуждала над головоломкой сколько угодно долго, пока Соколов подбирал свою бабочку с пола и пытался в одиночку примастерить её к воротнику. Только вот поняла, с какой нелепой целью интересовалась… Разволновалась, задышала рвано. Откашлялась, скрестила руки на груди и отвернулась к противоположной части комнаты.

По её периметру нескромно переодевались парни и девушки, не смущаясь своего белья. Одна из вокалисток, уставившись в большое старое зеркало, правой рукой красила ресницы, а левой нажимала на кнопки портативной колонки. Та издавала булькающие звуки, громче голосов, обсуждающих очерёдность выступающих. Девушка, вероятно, планировала отыскать свою песню и отрепетировать прямо при всех… а для меня это было гораздо более устрашающе, чем предстать в трусах перед незнакомцами. Но не настолько, как если безответно влюбиться.

— Будешь? — щекотно донеслось до моего уха.

Я успела столько всего подумать… хотя бы то, что мне не стоило искать с Соколовым поводов для разговора. Даже про его плоское чувство юмора стоит смолчать!.. Повернулась и увидела, как он достал из расстёгнутого рюкзака термос и отвинтил крышку, поднеся к моему напрягшемуся носу. Тоненькая струйка пара взвихрилась над беспроглядно тёмной внутри ёмкостью с запотевшими бортиками, источая кисловато-ягодный запах. Приятно пахло…

Совершенно лишённый беспокойств по поводу спроваженной Эли, Кирилл непринуждённо мне улыбнулся. Вроде даже доброжелательно. Но после увиденного вкупе с позором, что я испытала в телефонном разговоре с мамой, я не понимала, как на это реагировать.

— Там, случайно, нет коньяка? — подозревающе прищурилась я.

Соколов задумчиво потёр бритую шею, за которую его пытались нежно придушить. Закреплённая бархатная бабочка висела чуть расслаблено, поглядывая в пол и намекая на то, чтобы её поправили. Но я лишь боязно сглотнула, проследив, как парень убрал от моего лица термос и хлобыстнул чай прямо из горла. Затем утёр большим пальцем уголок рта и сладко обмакнул влажные губы.

— Вроде нет. Думаешь, он забродил? — Кирилл посмеялся. Приблизился к кончику моего носа и резко дыхнул так, что я вздрогнула и присела на столешницу, вцепившись в неё пальцами. — Ну как?