В джазе только хулиганы
Шрифт:
Кирилл владел своим голосом и моим неуёмным вниманием в этот момент… Словно, наигравшись с протяжными строфами, с лёгким налётом важности принялся чеканить слова, перевод которых я не знала…
Я был марионеткой, нищим, пиратом, поэтом,
Пешкой и королем.
Меня бросало вверх и вниз и выносило на обочину,
И я знаю одну вещь:
Каждый раз, когда я
Я беру себя в руки и продолжаю гонку.
Такова жизнь*.
…но я просто прибалдела, потеряв счёт времени во власти выразительного исполнения. Прикрыла мягко надвинувшиеся веки. Нагрянул проигрыш, смущающий отсутствием голоса, к которому я успела пристраститься. Отдалённо скрипнула дверь и раздалось разъярённое:
— Соколов, какого хрена?! Где скэт*?!
______________________________________
1 - Песня Frank Sinatra — That's Life (перевод строчки: Такова жизнь — вот что говорят все люди).
2 - Перевод: Я думал о том, чтобы уйти, малышка, но моё сердце не хочет это принять.
3 - Перевод: И если бы я не думал, что одной попытки будет достаточно, запрыгнул бы на большую птицу и взлетел.
4 - Перевод отрывка песни с сайта Lyrsense.
5 - Скэт - джазовая вокальная импровизация на слоги, имитирующие звуки музыкальных инструментов.
Глава 8. Бикини
Музыка продолжала звучать, а вместо мелодичных вокальных партий раздался сердитый «рэп».
— Тебе по жопе надавать?! — ого! Я бы на это посмотрела… От любопытства даже распахнула веки. — Чтоб спел мне сегодня отрывок!.. Тебе повезло, что я ещё не смотрела видео с конкурса! Если я и там не услышу внятной импровизации… — Надин, выглядывающая из-за двери, вонзилась взглядом в обернувшегося Кирилла, а затем… в меня. И стремительно изменилась в лице. — О! Отдам твоё время Регине! Она вон, как хочет научиться петь! Да, Регин? Ты пиши-пиши своё расписание…
Я настороженно кивнула и покосилась на Соколова, улыбающегося в привычной манере — только, кажется, теперь не очень добро.
— Будет вам скэт, — пожал он плечами.
Что это такое?
— Вот и славно! Пой, пока не вернусь!.. Я пошла обзванивать народ, — Надин Дмитриевна, приложив к уху телефон, снова закрыла дверь снаружи, но, судя по всему, это не мешало ей подслушивать распевку разозлившегося Соколова. От нахмурившихся бровей на его лбу чуть выше переносицы появились две напряжённые полоски.
Не знаю, в чём он ошибся… Барабаны вдруг нагнетающе застучали, в мелодию ворвался бэк-вокал, а Кирилл разошёлся вновь под усилившиеся духовые. Тон повысился, словно градусы в горячей, пропитавшейся алкоголем мужской крови. Хотя, ему-то, чтобы повеселеть, пары конфеток явно было недостаточно… Я, парализованная сочетанием его музыкальных навыков с громогласным голосом, проследила, как Соколов отошёл от колонки к подоконнику. Устало упёрся в него руками,
В самый захватывающий дух момент он оборвал строчку следом за инструментами и оригинальным исполнителем... А затем вдруг ласкающе ворвался в тишину.
Но, если ничего не изменится здесь до июля…
Я закручусь в огромный шар и угасну.
Мои перепонки тронула выразительная дрожь в стихающем голосе. И вот наступило молчание. Кабинет погрузился в тихое шипение колонок и отдалённо доносящиеся из коридора неразборчивые реплики Надин. Кого-то она там словесно четвертовала…
Смысл весёлой, старой, словно мир, песни, так и остался для меня загадкой. Но это было неважно… Важно, что Соколов точно знал, о чём пел, и, когда облокотился о подоконник задом, плотоядно мне улыбнулся.
Скрестив на груди руки, он не торопился идти включать песню снова, как ему велела преподавательница. Смотрел на меня через прищур так требовательно, будто я, безголосая Регина из Саратова, действительно могла заполучить его часы… Умелая оказалась провокация.
Я неловко опустила взгляд на листок, на котором не прибавилось ни буквы с тех пор, как он запел. Подумала, что признаваться Надин Дмитриевне в том, что я потеряла мобильник, слишком рисково… Скажет ещё, что безответственная. Тогда я неуверенно выцарапала свой номер в надежде на то, что телефон лежит в караоке.
Как отпустит меня, забегу на работу…
Руки уже беспричинно начало потряхивать, а щёки воспылали жаром. Я судорожно повспоминала, какой ещё информацией стоит поделиться с Надин, но так ничего здравого и не придумав, не выдержала. Слишком щекотно обходилось молчание.
— Тебе сказали петь. Чего ты на меня смотришь? — процедила я, переметнувшись взглядом в серые «улыбающиеся» глаза.
Вообще-то была у меня надежда, что он так пялился из-за «Кузнечика», а не потому, что узнал без лохмотьев, идиотского клюва и египетского макияжа…
— Да так, — хмыкнул Соколов. — Пытаюсь понять, как тебе лучше. В квадратном костюме книги Зигмунда Фрейда или в бикини на пляже Анапы…
Что? Это был день открытых дверей в саратовском филиале! И мои летние каникулы!
Я, испуганная до потемнения в глазах, почувствовала, как безвольно приоткрылся рот.
— Хм… или как вчера, в костюме птицы? — ехидно продолжил Кирилл.
— Это был бог Ра! — оскорблённо заявила я.
И на башке его распяли сокола, который, наверняка, слишком много кудахтал!
— Это ты взял мой телефон?!
Кирилл залез в левый карман приталенных брюк и с трудом вытянул из него пропажу. Дразняще покрутил между пальцев, не планируя так просто возвращать.
— Я ведь подумал, что это Дашин. На картах было видно, что такси ехало по её домашнему адресу, — бросил он спокойно в своё оправдание. Я почти прониклась аргументом, когда Соколов злорадно просиял. — И как можно быть такой рассеянной и не поставить пароль?
Ну извините! За пределами Москвы меня такие идеи не посещали!