В его власти
Шрифт:
— Офицер До Аннар присоединится к нам, как только урегулирует все вопросы, связанные с новым назначением. — Как можно вежливее, но плохо скрывая холод в голосе ответил До Готт.
— Новым… назначением? — Всполошился Валериус, прекрасно понимая, что в том, что касается должностей на военном корабле типа Танатос-4, любое другое назначение, кроме того, что уже было у его сына — это понижение в должности.
— Да. Не так давно ваш сын высказал сомнения по поводу того, что оказался готов к должности регуландация и попросил определить ему более спокойную службу, на которой он смог бы лучше
— Да… да, конечно. — Всю веселость и добродушие с лица советника точно рукой сняло. На командующего он посмотрел теперь совсем иначе, с подозрением. Но тут же вновь растянул губы в улыбке. — Позвольте представить вам Агию, мою постоянную спутницу. Рыжая на удачу, да командующий? Я слышал, что победа над корпусом Кри принесла вам не только личную благодарность Императора, но также и некий трофей? Могу ли я надеяться, что вы познакомите нас за сегодняшним ужином?
— Разумеется. — Отрезал мужчина, чувствуя, как пылают кончики его ушей от непрошенного смущения.
Ужин «хозяина дома» и гостей, в компании цифий — был негласной частью традиции среди обличенных властью и обреченных на безбедное существование. В империи то можно было назвать своеобразным ритуалом, когда высокопоставленные мужи в дружеской обстановке мерились красотой любовниц, желая вызвать зависть к своей удачливости.
Командующий испытывал недоумение от того, что теперь и сам оказался вовлеченным в эти порочные игры имперских небожителей. Не будь у него женщины все было бы куда проще — До Аннар старший даже не заикнулся бы о такой глупости, как светская беседа за совместным ужином.
Распорядившись о приготовлениях, мужчина еще около часа сопровождал ежеминутно восторгавшегося словоохотливого советника, знакомя его с Черным Знаменем Империи, кораблем, чья слава, по мнению самого До Готта была куда громче, чем того заслуживали реально одержанные им победы. Пожалуй, людская молва склонна преувеличивать. Но все же и в этом была своя польза.
Закончив с бесконечными ответами на самые разные вопросы о своем прошлом и демонстрацией бесконечных складов, залов и, конечно же, вооружения корабля, мужчина пригласил советника понаблюдать за отправлением с орбиты очищенной от неприятеля Нарвиби.
Зрелище было не ахти какое — всего лишь десятиминутная проверка готовности и команда на старт, размывавшая вид на желто-зеленую планету в мониторах центра управления — но эмоциональный чиновник даже зааплодировал, потребовав того же от своей цифии и помощников.
До Готт в ответ только криво улыбнулся, в который раз напоминая себе, что место командующего боевым кораблем — в эпицентре войны, а не на дружеских приемах и светских «визитах вежливости».
И все же, мужчину беспокоил предстоящий ужин. Его Азанет определенно не была готова ко встрече с этим людоедом…
«Его Азанет» — командующий поймал себя на том, что от мыслей об обладании этой женщиной, внутри просыпается какое-то приятное тепло. Украдкой, быть может, даже не отдавая себе в том отчета, он скользнул взглядом по волнующей фигуре рыжеволосой Агии, женщине Валериуса, но даже не нашел ее привлекательной.
Фаворитка советника казалась размалеванной куклой на фоне Азанет, такой свежей, хрупкой… утонченно прекрасной.
Мужчина улыбался своим мыслям, пропуская мимо ушей очередной нудный рассказ Валериуса о днях его былой молодости. Когда тот в качестве ученика прославленного наместника Вара Уддры, отправился с исследовательской миссией к Эренскому звездному скоплению.
Так, медленно и утомительно протянулось время до самого ужина.
Отдавая распоряжения своему префиарию, относительно подготовки Азанет к встрече с высокопоставленным гостем, До Готт решил позволить себе некоторую вольность. Но даже и представить не мог, чем она для него обернется.
17. Пир во время чумы
Он покинул комнату спешно, даже не обернувшись, и оставил после себя пустоту.
Это было так неожиданно, ведь мужчина пугал Азанет до дрожи — своим взглядом, своей внушительной фигурой и непредсказуемым нравом.
Он точно играл с ней! Хотел свести с ума, снова и снова меняя правила, показывая разные чувства, желая запутать и окончательно лишить воли. Чтобы Азанет забыла где небо, а где земля. Чтобы он один остался для нее ориентиром.
Но девушка ликовала, что вовремя раскусила его коварный план и теперь не собиралась ни в коем случае сдаваться. Ведь есть то, чего командующий До Готт не получит, никакими уловками и угрозами — ее чистую душу, что следует единственному истинному пути.
При мысли об этом, пальцы Азанет сами потянулись к маленькому кусочку звездного неба, что теперь лежал на ее груди. Тяжелый, красивый камень на длинной платиновой цепочке завораживал переливами красок. Если смотреть внимательно, то в нем можно было увидеть вспышки звезд — маленьких искорок, сверхновых в глубоком космосе…
Отчего-то это украшение не вызывало желание сорвать его с себя и откинуть в сторону. До Готт сказал, что оно кому-то принадлежало… его возлюбленной? Или, что вероятнее, бывшей наложнице. И что же он, интересно, сделал с ней, раз хозяйке оказался не нужен такой красивый кулон?
Вспомнив о других наложницах, канувших в бездну чужих пороков, Азанет с отвращением посмотрела на маленькую белую коробочку, на краю деревянного стола. Все, что осталось от цифии Беаты.
Нет! Пожалуй, она не притронется к тем вещам, даже зная, что женщина не успела ими воспользоваться. Достаточно было и того, что несчастная просто касалась их…
А что, если и ее, Азанет, в конце ждет именно такая судьба? Что, если после всего кто-то сложит в маленькую белую коробку вот этот, подаренный ей кулон, флакон духов и еще пару безделиц — и то будет всем, что от нее останется в этом мире?
Из грустных мыслей ее вывел шум открывшейся двери — в комнату с недовольным видом шагнул Коук, а сразу за ним…
Азанет от чего-то задержала дыхание, увидев, как порог следом за префиарием переступила невысокая светловолосая женщина в таком же, как и у нее самой, алом шелковом платье.