В его власти
Шрифт:
Цифия офицера Мон Арро была не молода, но первым следам возраста — морщинкам в уголках глаз и губ, — было не скрыть ее природной красоты. Тонкий стан, нежный овал лица и взгляд, такой застенчивый, добродушный — красавицу хотелось разглядывать, подмечая все новые и новые детали ее светлого образа.
— Все, как всегда в последний момент! И на кого вся надежда? — Проворчал Коук, сваливая на кровать перед Азанет какие-то свертки и коробки. — На меня! Будто я не префиарий, а волшебник из сказки! Ну, что так смотрите, госпожа? У нас меньше часа на то, чтобы помочь вам не опозорить командующего. Вы же помните, что
Хрупкую блондинку звали Тааэлью. Она не говорила ни на каком другом языке, кроме имперского, что безмерно удивило Азанет.
Коук путанно объяснил, что цифия родилась на территории империи и некогда была свободной женщиной, при том из уважаемого рода торговцев или даже промышленников. Но ее отец оказался втянут в громкий коррупционный скандал и мало того, что был разорен, но еще и объявлен предателем.
Таэль потеряла все; родственники отреклись от нее, спасая собственных детей от позора и семьи от краха, а отец казнён. После чего взрослая, не успевшая найти себе достойного мужа Таэль, ее мать и младший брат были лишены гражданства и проданы с молотка, как рабы. Тогда-то, три года назад, ее и приобрел офицер Иво Мон Арро.
Азанет поспорила бы с тем, насколько это удача — быть лишенной прав и навсегда разлученной с родными, но прикусила язык, подумав, что у нее, в отличии от Таэль, нет и малой надежды увидеть любимых людей живыми еще хоть раз.
Между тем, блондинка не выглядела разбитой или подавленной. Наоборот, она с удивительной легкостью двигалась, улыбалась и смеялась, будто и не случилось вчера то… что случилось.
Не спросив даже разрешения, она принялась раскрывать коробки — в них была обувь. Простые, кожаные туфли-лодочки, что позволяют ходить бесшумно и не уставать. Азанет вспомнилось, как Коук при первой их встрече сказал, что женщине в ее положении обувь без надобности… но это было до того, как командующий решил порадовать ее подарками. Интересно, как много помещений она сможет посещать самостоятельно? Есть ли среди них что-то кроме бесконечных коридоров, лифтов, складов и кают…
В одном из свертков, который цифия Мон Арро развернула следом, было красивое бархатное платье в пол, с высоким воротом и открытыми плечами. Таэль подхватила его и, тепло улыбаясь, приложила к груди Азанет, предлагая представить, как чудесно одно будет на ней смотреться.
Платье и правда было красивым. Таким, что девушка, сама того не желая, улыбнулась Таэли в ответ.
Нет, никогда прежде у нее не было таких красивых вещей! И, по правде, не стоило даже надеяться хоть пальцем коснуться чего-то подобного…
Таэль спешно развернула второй сверток и замерла, отходя в сторону. Что-то спросила у Коука, на этом их грубом рычащем наречии.
— Да, — с хитрым смешком ответил префиарий на карезийском, — все правильно. Это не ей, а тебе.
На вытянутых руках, с каким-то странным выражением задумчивости и узнавания на лице, она извлекла из свертка гладкий черный шелк, волной скользнувший к ее ногам по кровати.
— Черное? — Поразилась Азанет. — Но я думала…
— Все правильно вы думали — хмыкнул мужчина, — цифии носят только красное, чтобы никого не вводить в заблуждение относительно своего статуса.
Коук недовольно поморщился, размышляя над чем-то, но потом все же добавил:
— Командующий пожелал видеть вас сегодня в одеянии свободной женщины, но не обольщайтесь. Наш господин всего лишь играет в свои игры. Этот ужин с советником, ему как кость в горле… но, насколько я знаю Титуса До Готта, он не делает пустых ходов. Вероятно, и это позерство, плевок в сторону правил и субординации, что-то да значит. А теперь одевайтесь! — Поторопил их Коук, направляясь к двери, чтобы дать женщинам время сменить их платья. — У нас с Таэль не так много времени, чтобы научить вас элементарному этикету.
Тонкий черный шелк струился по ее ногам, обхватывая бедра. Он приятно холодил кожу, но заставлял Азанет чувствовать себя голой под взглядами охранников. А они смотрели украдкой, раскаленными добела мыслями касаясь ее оголенной спины, с вырезом платья, спускавшимся почти до самой поясницы.
Зачем? Зачем он выбрал для нее именно такой наряд?
Откровенный, броский… слишком вызывающий и ко всему прочему, не подходящий ей по статусу!
Это было действительно красивое платье, созданное уж точно не для такой, как она. Его высокий воротник-стойка и лиф были расшиты черным бисером, что не давал шелку четко очерчивать маленькую крепкую грудь, но вместе с тем лишь больше привлекал к ней внимание! Еще там, встав напротив зеркала и увидев какими яркими стали казаться голубые глаза и каким огнем налились рыжие локоны, оттененные этим одеянием, Азанет наотрез отказалась покидать каюту. Но префиарий Коук на нее даже не посмотрел — только нахмурился, укладывая в голове какие-то свои невеселые мысли, и буквально вытолкал девушку вперед себя.
По коридорам и залам, через которые лежал их путь, Таэль шла рядом с ней, цепляясь за руку и постоянно оглядываясь на идущих следом охранников. Цифия, облаченная в прекрасное платье из алого бархата что-то тихо шептала, успокоительно касаясь руки Азанет, но девушка лишь грустно прислушивалась к ее речи.
«Что? Ну, что ты опять мне говоришь?» — думала она, едва сдерживая слезы. Внутри, точно птица в клетке, металось плохое предчувствие — сегодня непременно должно было произойти что-то нехорошее…
Эти мысли не отпускали, пока Таэль и Азанет вслед за Коуком не вошли в просторное помещение, одну из стен которого целиком и полностью занимал вид на Нарвиби и ее трехлуние. То была не картина, как девушке показалось в начале, а огромный экран… ведь не может же быть, чтобы кто-то стал делать такой исполинский иллюминатор на боевом корабле!
Словно потеряв дар речи, Азанет перевела взгляд на цифию, на Коука, на сопровождавших их охранников… но все они смотрели на мир, распахнувшийся прямо перед ними, так, словно видели лишь очередную серую стену.
В ожидании гостей и командующего, Коук пожелал повторить с Азанет правила этикета, все, что успел объяснить, а зал, между тем, наводнили слуги — мужчины в одинаковой серой форме. Они принесли мебель; длинный стол очень скоро был заставлен всевозможными яствами и напитками, стулья и кресла расставлены по местам… В обстановке общего шума было совершенно не разобрать наставлений Коука!
— Прошу вас, позвольте уйти! — Взмолилась девушка, глядя парсианцу прямо в маленькие черные глаза. — Я не хочу никого подводить, но я… я не готова и это платье…