В глубине Великого Кристалла-2
Шрифт:
Я страдал из-за себя, а он из-за меня. Разве он виноват? "Расскажу", решил я наконец. И, решив так, немного успокоился.
Но раз я повеселел, повеселел и Володька. В то утро мы опять пошли купаться, и он прыгал вокруг меня, как танцующий аистенок. И уже пару раз высказался в том смысле, что небритый подбородок - не доказательство взрослости, а всего только признак неаккуратности. Лишь когда повстречалась некая Женя Девяткина десяти с половиной лет, Володька слегка присмирел, порозовел и глянул на меня опасливо.
3
День начинался солнечный, но не жаркий. Купающихся было немного. Володька, однако, быстро скинул штаны и футболку и требовательно посмотрел на меня. Я, кряхтя, разделся. Но, поболтав ногой в воде, я твердо заявил, что купаться сейчас могут только явные психи. После этого пошел на приткнувшийся к берегу плотик и с удовольствием вытянулся на сухих теплых досках.
– Пусть вода нагреется...
– Ты прямо как пенсионер, - досадливо сказал Володька.
– А ты не забывай, что я уже почти старик. У меня поясница...
– Опять ты за свое, - хмыкнул Володька.
– Конечно. Ты забыл, сколько мне лет?
– Двенадцать, - уверенно сказал он.
– Иди ты...
– отмахнулся я и закрыл глаза.
...Почти сразу утих плеск воды, и смолкли крики мальчишек на недалеком островке. И шорох листьев. И откуда-то из темной дали донеслись пять ясных тактов трубы, пять ясных нот. Я узнал их сразу.
Это был сигнал Далеких Горнистов.
Я внутренне вздрогнул и стал ждать. Но сигнал не повторился. Это был просто толчок памяти.
"Нет, хватит. Хватит пока думать об этом", - сказал я себе. И разомкнул ресницы. Сразу вернулось летнее утро с его привычным шумом и редкими облаками над головой.
Растущий у самой воды тополь протянул над плотиком длинную могучую ветвь. Ухватившись за ветвь, надо мной висел Володька. И хитро поглядывал. Его пятки угрожающе шевелились в полуметре от моего живота.
– Без шуточек, - предупредил я.
Володька засмеялся и заболтал тощими ногами. Кожа на его груди сильно натянулась, и сквозь нее отчетливо проступили тоненькие ребра. Казалось, проведи по ним костяшками пальцев - и Володька зазвучит как ксилофон.
– Не дитя, а шведская стенка, - сказал я.
– Не кормят тебя дома, что ли?
– А-га...
– неопределенно отозвался Володька. По-обезьяньи перебирая руками, он добрался почти до конца ветви и разжал пальцы.
Все брызги, которые поднял этот пират, хлопнувшись о воду рядом с плотиком, посыпались на меня! Я заорал и ползком перебрался на другой край.
– Не будешь обзываться дитем, - сказал Володька.
– Хулиган, - заявил я.
"Хулиган" радостно захихикал, потом примирительно сказал:
– Ладно, грейся. Я пока на остров к ребятам сплаваю.
– Валяй, - согласился я.
Глубина на пути до острова была Володьке не больше чем по плечи, и я за него не боялся.
Я опять вытянулся и закрыл глаза. Солнце стояло уже высоко и грело ощутимо. Я подумал, что буду долго-долго лежать так и не стану шевелиться. И, кажется, задремал.
...Кто-то ступил на плотик. Он качнулся, захлюпала вода. Кто-то легко подошел ко мне и стал рядом. Я лениво повернул голову. Я был уверен, что увижу мокрые коричневые Володькины ноги с прилипшими нитками водорослей. Но на плотике был не Володька. Я увидел ноги, обтянутые не то черной кожей, не то клеенкой. К одной был пристегнут ремнями широкий нож - в плоском, тоже черном чехле и с костяной узорной рукоятью.
Кто это? Аквалангист? В нашем-то мелководном пруду?
Я поднял глаза.
Надо мной, одетый в странный кожаный костюм, с рыцарским налокотником на левой руке, стоял Валерка.
4
Я сразу понял, что это он. Не кто-то очень похожий на него, а именно он Валерка, которого не было на свете. Которого я лишь однажды видел в странном сне про сказку в городе Северо-Подольске (которого тоже не было).
До сих пор я очень смутно помнил его лицо, но сейчас узнал моментально: его темную косую челку над беспокойными бровями, его зеленовато-карие глаза внимательные и почему-то слегка виноватые - и коричневую родинку на остром подбородке.
– Это ты...
– шепотом сказал я.
Он склонил голову и ответил медленно, вполголоса:
– Мне больше не к кому было прийти. Не сердись, что я помешал.
"Помешал"! Боже мой... Радость и тревога поднялись во мне одной крутой волной. Радость - что он здесь. Тревога - что этот сон может оказаться коротким, мимолетным. Я торопливо оглянулся. Все было как прежде. Та же ветка над плотиком, то же клочковатое облако в вышине, тот же синий заколоченный киоск на берегу. Вон Володькина одежда на траве, а вон, на острове, среди мальчишек сам Володька - словно оранжевая бабочка мелькают в кустах его плавки.
Это, кажется, прочный сон, очень похожий на явь. Наверное, сказка будет долгой. Я потрогал подбородок и глянул на свои ноги: может быть, я опять стал мальчишкой, как в первом сне?
Нет, я по-прежнему длинный небритый дядька... А Валерка здесь!
Я посмотрел на Валерку. Я понимал, что он пришел не просто так.
Глядя все так же - внимательно и чуть виновато, - он проговорил:
– Только ты можешь помочь.
– Я готов, - быстро сказал я и вскочил. Плотик закачался, Валерка переступил, чтобы не упасть, улыбнулся и взглянул на меня снизу вверх.
Раньше мы были одного роста, а сейчас Валерка не доставал мне до плеча. Но я вовсе не чувствовал себя старшим. Наоборот, мне было неловко за свой рост и возраст. Но наплевать, не это главное. Главное, что он пришел!
Пять высоких нот сигнала опять прозвучали во мне.
– Как помочь тебе? Что случилось?
Он вздохнул, пошевелил ногой, поправил пристегнутый нож и снова вскинул на меня глаза:
– Ты хорошо владеешь шпагой?
У меня холодок пробежал по спине.
– Ну... владею... Средне. Почему ты решил, что хорошо?