В глухих лесах
Шрифт:
Случись все это раньше, Кэрол, не раздумывая, обратилась бы за помощью к Эрику, но сейчас она воспринимала его не как друга, а как полицейского, который по долгу службы занимается одним из подозреваемых по делу об убийствах.
Когда-то Кэрол верила в высшую справедливость, в космический разум, который вершит суд, помогая хорошим людям и наказывая плохих, но теперь, когда она столкнулась с чудовищной несправедливостью, причины, которой была не в силах понять, от всех ее иллюзорных надежд не осталось и следа. Полиция ничего не предпринимала для того, чтобы задержать Фрэнка Мэтсона, и насколько
Глава 25
Фрэнк остановил свой выбор на «Деревянной шкатулке» — загородном ресторанчике, расположенном недалеко от северной границы графства Уэстчестер. Он решил немножко отдохнуть, впрочем, главной причиной была Кэрол. Она чувствовала, что обстоятельства заставляют ее проводить с Фрэнком гораздо больше времени, чем предполагалось вначале.
Когда Кэрол договаривалась с ним о встрече, ей пришлось пустить в ход всю свою женскую хитрость и изворотливость, в чем, к ее удивлению, она недостатка не испытывала. Сразу же после разговора с Майрой Кэрол решила, что если она немедленно не вмешается в это дело, улики против Фрэнка никогда не будут найдены. Она тщательно обдумала, как вернуть доброе расположение Фрэнка: «Звоню и прошу прощения за гневную вспышку тогда, в машине, после опознания, потом — мольбы о сострадании к бедной и… здесь можно пустить слезу. О, если б он мог простить ее… навеки благодарность ее не знала бы границ…» Он простил ее на удивление быстро, и она, не мешкая, предложила встретиться и поужинать где-нибудь за городом.
Все время, пока Кэрол говорила по телефону, перед ее мысленным взором — вечеринка у Томми и Фрэнк в широких панталонах, на голове шляпа-котелок, в руке трость. Исполняет чаплинского «Маленького бродягу»… Да, белая трость… с такими обычно ходят слепые…
В этот день Фрэнк возвращался домой ближе к вечеру, и чтобы не терять времени, он предложил Кэрол встретиться у него. Фрэнк уже выходил из дома, когда появилась Кэрол. Сначала он, растерявшись, сделал вид, что не узнал ее или даже просто не ожидал здесь увидеть, и только потом губы его растянулись в широкой улыбке. Увидев это мгновенное превращение мрачного и раздраженного человека в обаятельного, по-мальчишески улыбающегося добряка, Кэрол почувствовала, что кровь стынет у нее в жилах. «Именно так он это и делает! — подумала она. — Хамелеон! Что ему стоит! То слепого с тросточкой изобразит, то прикинется несчастным инвалидом на костылях! Ну ладно! Ты неплохой актер, но вилами на воде писано, что этим вечером ты не сыграешь лучше меня!»
Всю дорогу в машине и потом, когда они вошли в ресторан, листали меню, Кэрол болтала с ним о всяких пустяках. Бросая одну за другой ничего не значащие реплики, она со страхом ожидала, что он вот-вот заметит клокочущий в ее душе ужас. Что он сделает, если догадается об ее истинных намерениях?
Смакуя, Фрэнк маленькими глотками отпивал вино из бокала. На стол еще ничего не подавали.
— Ты знаешь, а ведь это прекрасная Идея! Здесь гораздо приятнее, чем в городе!
— И это говоришь ты! — весело отозвалась Кэрол. — Человек, который не допускает даже мысли о том, что можно жить где-нибудь за чертой города?
— Нет. Ну, это совсем не то, если тебе приходится жить за городом! — криво усмехнувшись, сказал Фрэнк. — Это местечко выглядит куда привлекательнее, когда приезжаешь сюда на пару часов.
Он начал рассматривать зал, в котором они сидели: от деревянных столов, казалось, веяло древностью, на каждом — деревянная салфетница с росписью ручной работы, кремоватого цвета стены, лилии и веточки вереска в вазах…
— Посмотри, как здесь здорово! — не удержался он.
— Да, замечательно! — ответила Кэрол. «Ты — урод!» — так хотелось ей добавить… Она едва слушала его разглагольствования о том, как прекрасно оформлен зал, и позже, — когда принесли ужин, — о политике, о спрингстинском концертном зале, где он недавно побывал. Почти ничего не оседало в ее памяти, но она вдруг поймала себя на мысли о том, что кивает и поддакивает именно тогда, когда это необходимо. С трудом вспоминая, что он говорил минуту назад, она даже пыталась поддержать разговор, чтобы красноречие его не иссякло.
— …даже для Тома.
Произнесенное вслух имя ее брата вывело Кэрол из забытья.
— Да, конечно, — автоматически сказала она.
— Все в «Медитроне» только об этом и говорят. Есть хоть какая-нибудь надежда, что полиция оставит его в покое?
«Ах! Все же сорвался! Интересуешься!»
— Он все еще под подозрением, — сказала Кэрол, стараясь быть разговорчивой, в надежде выудить у него хоть какую-нибудь информацию. — Адвокат говорит, что полиция будет держать его на примете пока… пока не произойдет еще одно преступление и у Томми не будет железного алиби.
Они помолчали. Кэрол почувствовала, что силы покидают ее, просачиваясь вовне, как песок из верхней колбы в нижнюю в песочных часах. Неужели она не выстоит до конца?
«Приготовься», — сердце ее бешено заколотилось. Потом медленно и спокойно она поднесла салфетку к губам и отодвинула стул назад.
— Здесь что-то очень жарко, — сказала Кэрол, вставая, — мне нужно привести себя в порядок.
Пора! Медленно, очень медленно, все время приказывая себе не суетиться, встала позади стула, сделала вид, что задумалась, уставясь в пол…
«Интересно… — вполголоса она изобразила легкий испуг… — Да куда же она подевалась? — приподняла край скатерти, заглянула под стол. — Нет, и там ее нет! — Подумала, сосредоточилась. Снова перебрала все в памяти… Нет».
— Ты не помнишь, я пришла с сумочкой?
— Я не заметил.
— О, черт! Я сейчас вернусь.
Она выпрямилась, поставила стул на место, к столу, и направилась к выходу. «Заметит или не заметит её сумочку под столом?» Шаг, второй, третий… Она вздрогнула, услышав его голос.
— Машина закрыта, а ключи у меня, — сказал он ей вдогонку. — Я сам схожу. — Фрэнк встал.
— Не надо. Что ты как маленький! Дай мне ключи, я и так хотела выйти подышать воздухом.
Он пошарил руками по карманам пиджака, достал ключи и протянул ей маленький серебряный брелок в виде полукольца с крохотными ушками с обоих концов.
«А сейчас улыбнись ему!» — приказала она себе.
— Спасибо. Я сейчас вернусь.
Она повернулась и, делая вид, что торопиться ей некуда, направилась к выходу.