В голубых снегах
Шрифт:
— Вот оно что… а я бы нипочем не догадалась… — шепотом призналась Росси.
Там, за камышами, под снегом, снова был лед. И никто не знал, насколько он надежен. А под ним текла та же самая быстрая речка, которая, петляя в поле, исчезала неподалеку отсюда в лесу. Только по редким зарослям камыша и можно было судить о ее присутствии. Так вот почему Кашек тогда остановился и упустил косулю…
Ну, еще несколько метров…
Очутившись, наконец, на другом берегу, Марийн с ликующим видом оглянулся. Он торжествовал. Лицо его светилось гордостью. Но где же гром аплодисментов? Разве не совершил он нечто выдающееся? Он, Хильмар Марийн? Вон и свидетели есть! Теперь все будут знать, какой он молодец.
— Ну, вернись ты мне только назад! — вырвалось у Кашека.
— Это как? — невозмутимо переспросил Йенс. Взгляд его скользнул мимо Марийна, вдоль лесной опушки. — Назад ему возвращаться не легче будет.
— Ох, и взгрею же я его!
Росси опустила руки и неуверенно улыбнулась, радуясь, что дерзкая вылазка Марийна завершилась благополучно.
— Чему ты радуешься? — накинулся на нее Кашек. — Вы что, чокнутые все?
Йенс пропустил его слова мимо ушей и серьезно сказал:
— Знать бы, какой здесь лед — может, и правда крепкий. Если больше семи сантиметров, то…
— Конечно, больше! Сами видели! — с жаром заверил его Марийн и подпрыгнул, словно испытывал прочность льда. — Железный. Не бойтесь, ребята!
— Кончай выпендриваться! — крикнул Кашек. Он был в ярости от одной мысли, что еще минуту назад жизнь мальчика висела на волоске. — Много ты понимаешь! Какой бы толщины лед ни был, семь сантиметров или десять, достаточно одной-единственной трещины — и нет тебя! Зачем полез к речке? Беда с вами!.. Ветер вон как воет, мы бы и не услышали, как ты ухнул под лед. А тебя уж бог знает куда унесло бы. Прорубь снегом заметет. А потом что? Кто знает, где тебя искать, куда тебя вынесет течение?
— Господи, что ж ты такие страсти малюешь? — вздрогнув от ужаса, оборвала его Росси. — Утром на Йенса небось не орал, а ведь он тоже полез на лед!
Наконец Кашек немного успокоился. Марийн, похожий на розового гнома, все стоял на другой стороне речки. Ветер крепчал, раздувал его курточку. Марийн как-то поник от всей этой ругани Кашека. Радость его угасла: он так гордился собственной храбростью, а его отругали.
Йенс спокойно посоветовал:
— Слушай-ка, притащи пару жердей, подтолкнешь их по льду, вот и будет у нас что-то вроде моста.
— Тоже мне, мост! И почему «нам»? — снова вмешался в разговор Кашек. — Жерди разъедутся, и уж тогда он наверняка провалится под лед…
— А мы их чем-нибудь свяжем…
— «Свяжем, свяжем»! — раздраженно передразнил Кашек.
Марийн сбегал к навесу, вытянул из штабеля несколько жердей и приволок их к реке, а ребята принялись шарить в карманах. Но ни у кого при себе не было ни толстого шнура, ни бечевки. Жаль, что они не захватили с собой портфели, на них есть ремни, вот и пригодились бы… Но портфели они спрятали в зарослях ежевики у шоссе…
— Может, твой ремень? — сказал Йенс, обернувшись к Росси.
— А без него нельзя обойтись? — смущенно спросила Росси.
— Если связать жерди, вернее будет, — ответил Йенс.
В самом деле, оставалось одно — пожертвовать поясом, который Росси носила под курткой; на нем и держались ее широченные брюки. Это был желтый плетеный кожаный пояс с медной пряжкой — подарок отца, ездившего в Польшу с делегацией.
— Давай ремень, не бойся: никто на него не наступит! — заверил ее Йенс. Забинтованной рукой он с трудом нахлобучил свою вязаную шапку. — Мы осторожно переступим через него, вот увидишь! Царапины не останется!
— Мы? — недоуменно переспросил Кашек.
Круглое, румяное, как яблочко, лицо Росси залилось густой краской. Даже шея у нее покраснела. Нехотя она проговорила:
— Да я же не из-за того…
— Уж как-нибудь не свалятся с тебя штаны за две-три минуты! — зашептала ей на ухо Ликса. — Можешь не стесняться — никто смотреть не станет!
— Ну ладно, загороди меня!
Росси расстегнула пояс, не заметив, что драгоценный мешочек с бутербродами выскользнул из-за пазухи и упал в снег.
На той стороне Марийн уложил рядком четыре жерди, и Ликса перебросила ему пояс. Малыш стянул посередине тонкие жерди, получилась плотная связка. Потом стал толкать эти самодельные мостки на лед. Поначалу дело шло туго, жерди двигались плохо — мешал рыхлый, свежевыпавший снег.
Марийн склонился чуть не до самой земли; весь дрожа от напряжения, он что было сил налег на связку. Вот жерди чуть-чуть подвинулись к другому берегу. Но Марийн совсем уже выдохся. Он даже не мог распрямиться. Капюшон сполз ему на глаза.
Кашек с непроницаемым лицом ждал, что будет дальше.
Росси обеими руками поддерживала брюки и не могла поспешить на помощь к Марийну.
— Ну, что вы стоите как истуканы? — крикнула она остальным.
Кашек выдерживал характер. Он, видимо, считал, что Марийн должен получить хороший урок за то, что он бездумно полез на лед.
— Один он не справится, это и слепому ясно! — снова крикнула Росси. Она была возмущена упрямством Кашека, а кроме того, стремилась поскорее заполучить свой пояс. — Что, если Хильмар надорвется?..
Йенс подбежал к камышам, встал на колени, и Ликса, хоть он и не звал ее, мгновенно оказалась рядом с ним. Это произошло как бы само собой, без долгих размышлений. А ведь всего минуту назад она постеснялась помочь ему надеть шапку. Они ни словом не обмолвились и не смотрели друг на друга. Распластавшись на льду, они вытянули руки и, наконец, ухватили конец связки. С немалыми усилиями они подтянули ее по волнистому снегу. Теперь это был надежный мостик, которому можно было довериться.
На одной из жердей сверкала медная пряжка польского ремня.