В горах пощады нет

Самаров Сергей Васильевич

Осмотрев склон, Артем Василич маршрут выбрал сразу. За кустами его снизу видно не будет ни под каким ракурсом. Все остальное уже было делом техники и тренированности самого беглеца, дело его профессиональной подготовленности.

Долго не раздумывая, Тамаров пополз в обход кустов на вершине, чтобы не привлечь внимание шевелением веток, потом, завершив вынужденный полукруг, резко изменил направление и двинулся вниз. Он полз и сам прислушивался к своим передвижениям. Ухо звуков не улавливало, и хотелось помянуть добрым словом подполковника Бурлакова, который, не согласовывая свои действия с командованием в Москве, внес изменения в стандартное расписание занятий, на свой страх и риск сократив тренировки по рукопашному бою и втрое увеличив время занятий

по скрытному передвижению. Причем обязательность этих занятий одинаково касалась и солдат, и офицеров, невзирая на звания. Ну, исключение составляли командир бригады и его заместители. Но для линейных офицеров бригады исключений не было. Бурлаков был спецназовцем старой школы и знал, что делал. И подполковник Тамаров уже многократно испытывал к начальнику штаба чувство уважения и благодарности, потому что с навыками скрытного передвижения работать приходилось постоянно, тогда как рукопашная схватка была исключительной редкостью.

Впрочем, во время передвижения Артему Васильевичу о благодарности думать хотелось меньше всего, поскольку голову следовало занимать другим. Он не только к точке наблюдателя подбирался, он еще и всю территорию склона и дорогу внизу тоже контролировал. К счастью, как раз к этому моменту внизу скопилось несколько машин, и все там, на месте, были заняты досмотром. «Краповые» к службе относятся всегда всерьез и досмотр проводят с полным вниманием. Следовательно, по сторонам не смотрят…

Точка наблюдателя была врыта в землю. Бетонный стакан, на стенки которого с двух сторон положено несколько бревен. И что-то крышу напоминающее. И все это принесенным издалека дерном прикрыто. Не ахти какая маскировка, но для взгляда издали годится. Спереди еще несколько камней уложены. Это с тех времен, когда здесь пулеметное гнездо находилось.

Боец в краповом берете просматривался легко. Опасаясь, что наблюдатель может обернуться, Тамаров отполз в сторону, чтобы подбираться, прячась за боковой стенкой. Это удалось без особого труда. Так, необнаруженный, подполковник беззвучно прокрался к самой наблюдательной точке. Отчего-то очень хотелось заглянуть за угол, чтобы увидеть, чем наблюдатель занят. Но это обычная ошибка, свойственная новичкам, и Артем Василич на позыв не клюнул. Это только кажется, что для подготовки атаки требуется время. В действительности может оказаться так, что времени-то у тебя как раз и не будет. Если наблюдатель по какой-то причине окажется лицом к выходу и если он не просто хорошо тренирован, но и обладает отменной реакцией, он сразу нанесет удар любопытному. И потому Тамаров только дыхание перевел и шагнул за угол. Но и шагнул, конечно, беззвучно, уже готовый к нанесению удара. Момент оказался подходящим. Наблюдатель запрокинул голову и поднял фляжку, желая попить, и в этот момент рука подполковника спецназа ГРУ сама собой «выстрелила». Удар наносился основанием ладони в затылок. Можно было бы ударить чуть-чуть ниже и убить наблюдателя. Но этого подполковник позволить себе не мог. Конечно, сотрясение мозга наблюдателю в любом случае обеспечено, как и длительная потеря сознания. Но по крайней мере жив останется.

Ни на мгновение не задерживаясь после удара, Артем Василич ногами вперед нырнул в укрытие, тут же вытащил у поверженного противника длинный брючный ремень, связал тому руки за спиной, а конец ремня привязал к согнутой ноге. Будь ремень подлиннее или имейся в руках подполковника веревка, он связал бы наблюдателя на «Бабу Ягу», как звали в спецназе способ связывания пленников, при котором в дополнение к уже сделанному конец связки перехлестывает горло, и любая попытка освободиться вызывает удушение. Но пришлось обойтись тем материалом, что под рукой оказался. Да и совершенно ни к чему было оставлять фирменный след своего рода войск. Краповый берет вполне подошел на роль кляпа, который с трудом, с ввинчиванием все же поместился во рту.

Внимание подполковника привлек булькающий звук. При падении «краповый» фляжку выронил, и вода вытекала на землю. Та самая вода, о которой так мечталось только час назад. Завернув крышку, Тамаров убрал фляжку в карман. Осмотрелся и увидел лежащую чуть в стороне упаковку с сухим пайком. Хотел было и ее взять, но вовремя отдернул руку. Нет… Этого пока брать нельзя… А вот автомат – дело, может быть, нужное. А еще более нужное дело – мощный бинокль…

Но самая ценная находка – подробная топографическая карта в планшете. Карта разбита на квадраты, чтобы удобно было сообщать, где и что происходит. И знакомые условные обозначения показывали, где стоят посты наблюдателей, где выставлены две мины и четыре «растяжки». Командир группы «краповых» оказался, к счастью, человеком предельно аккуратным и ответственным. Если мины командиры на карте обычно отмечают, то «растяжки» отмечают далеко не всегда. Их даже снимают не всегда, считая, что на чужой территории – а Чечню российские войска считают чужой территорией – это вовсе не обязательно.

Наблюдатель зашевелился. Но он лежал лицом вниз и видеть подполковника не мог.

– Извини, братан, – сказал Тамаров умышленно с сильным кавказским акцентом. – Прощай и поправляйся…

И покинул точку, прихватив напоследок и переговорное устройство, чтобы вовремя услышать, если поднимется тревога. Только перевалив верхнюю точку сопки, нашел глазами подполковника Мерабидзе, показал ему направление движения в обход наблюдателей и сам быстро двинулся напрямую, срезая угол…

2

Подполковник Бурлаков только успел завести двигатель машины и положить руку на рычаг переключения передач, когда увидел, как на крыльцо управления выскочил подполковник Долгополов, сразу отыскавший глазами «уазик» и сделавший знак рукой. Пришлось прямо к крыльцу подъехать.

– Александр Григорьевич, наши следаки требуют нас к себе. Срочно… Получены какие-то новые данные. Следаки в недоумении, хотят посоветоваться…

– Садись, поехали… – вздохнул, но согласился Бурлаков. – Им долго еще в недоумении пребывать… А нам мотаться из конца в конец города… Можно подумать, служба наша для того и предназначена, чтобы чужие сомнения анализировать. И вообще, я с них, пожалуй, деньги на бензин возьму…

Город, впрочем, был слишком невелик, чтобы разориться на бензине.

– Поезжай, я догоню. Мне еще кабинет закрыть нужно и дежурного в известность поставить. Это недолго…

Александр Григорьевич добрался до военной прокуратуры без задержек и минут пять еще ждал, когда Долгополов подъедет. Видимо, дежурного в известность пришлось ставить долго. Бывает, что дежурные непонятливые выпадают…

Два старших следователя по особо важным делам по-прежнему заседали в кабинете полковника Ярилова. Стол хозяина кабинета оказался заваленным разрозненными листочками бумаги, которые следаки тщетно пытались разложить на кучки. Часть бумаг была в руках ментовского подполковника Юхименко, тоже застрявшего здесь.

– Мне остается только радоваться, что к нам в бригаду сводки не поступают, – с ходу определив, что за бумажки лежат на столе в таком количестве, показал свое великое счастье подполковник Бурлаков. – Чем обрадовать рветесь?

– Очень хочется порадоваться? – поинтересовался полковник Холмогоров.

– Да, Борис Аркадьевич. Очень хочется. А то вести со всех сторон какие-то безрадостные поступают. Но я хотел бы завершить наш разговор быстрее, потому что вместе со своими выступаю на боевую операцию и помогать вам скорее всего долго уже не смогу. Как, справитесь без меня?

– Куда выступаете?

– Это определено приказом, но приказ я еще не видел. Не могу удовлетворить ваше любопытство. И даже после того, как приказ увижу, удовлетворить его не смогу… Такие данные, как вы знаете, не публикуются в печати…

– Ладно… – сказал полковник Ярилов. – Это все пустая лирика… Мы получили сообщение от Дениса Петровича. Интересное, надо сказать, сообщение. Два случая в Дагестане, один за другим… И оба по времени подходят и направление рисуют…

– Тогда в чем сомнения? – спросил подполковник Долгополов.