В горах пощады нет
Шрифт:
– Ладно. Я попробую прояснить вопрос у Долгополова. Но он сам едва ли знает. К нашим делам вернемся. Остальные группы тебя не интересуют?
– Интересуют, товарищ полковник. Но с ними у меня будет связь по прибытии на место. До этого мы друг друга не видим. Как они идут?
– Все, кроме одной группы, с легким опережением графика. Но и они уже на месте. По пути было два мелких боестолкновения. В первом случае уничтожена банда из четырех человек. Во втором случае один бандит убит, четверо смогли отойти. Преследовать их, чтобы из графика не выбиваться, не стали.
– Это зря. Выпускать никого не следовало. В какую сторону двигались банды – определили?
– Естественно. В сторону административной
– Ладно, товарищ полковник. На «разборе полетов» по завершении разберемся.
– Да… «Разбор полетов» будет без меня. Я в Москву улечу. Про вертолетчиков не забудь… Отметь в рапорте. Одну группу в Чечне выбросили неточно. Это те, что опаздывали…
– Обычное дело. Раньше точная выброска вообще нонсенсом считалась. Теперь научились. Но я отмечу. И как они?
– Пришлось им большую часть маршрута вместо пешего хода бегом преодолевать. Лишних двенадцать километров…
– Дистанция небольшая. Хорошо, что справились. Вот на нашей дистанции это сказалось бы. У нас каждый километр с трудом дается. Но тоже справляемся.
– Молодцы. У тебя все?
– Остался только обычный мой вопрос… Новости от подполковника Тамарова… Вся операция упирается в успешную деятельность Артема Васильевича. Если с ним и с подполковником Мерабидзе что-то случится и они не дойдут до места, мы сможем выступить только в качестве заслона, и не более. А этого нам мало.
– Я понимаю. Но у меня относительно Тамарова новостей никаких. Может быть, в Москве есть, но они почему-то нас в известность не ставят. Может, тебя поставят, когда что-то будет… Или уже поставили? Как?
Полковник, кажется, чувствовал себя неуютно оттого, что подполковник Бурлаков напрямую общается с московским начальством. Это выглядело, как работа через его голову. Не слишком приятное положение, как Александр Григорьевич и сам понимал, но кто же виноват, что командир бригады был в отпуске, когда заварилась вся эта каша. Бурлаков сам себя не совсем удобно по отношению к своему командиру чувствовал. Но для оперативности связь скорее всего и должна быть прямой, из Москвы, из ГРУ, напрямую к руководителю операции.
– Никак нет, товарищ полковник. Что было, я докладывал.
– Ладно. Конец связи…
– Конец связи…
Подполковник Бурлаков устроился отдыхать с удобствами, но перед этим не забыл проверить, как охраняют Джунида Илесова. Капитану Максимову уже передали данные о том, что в руки к спецназовцам попал разыскиваемый бандит, и капитан приказал связать пленника на «Бабу-ягу». Надежнее этого метода связывания ничего нет, и потому можно было бы не беспокоиться и часового с Илесовым не оставлять, но Максимов все же оставил солдат, приказав часового менять через каждые десять минут, чтобы хотя бы по двадцать минут отдохнул каждый из троих.
Такое же время на отдых осталось и подполковнику Бурлакову. И он устроился там же, где Илесова держали. Пленник рядом пыхтел и ворочался, потому что связанный на «Бабу-ягу» не может спать ни минуты. Едва он расслабляется, согнутая и перехваченная петлей нога начинает искать удобную позу и пытается выпрямиться, что сразу же начинает связанного душить. Но бандита никто не жалел, и лучше было дать отдохнуть солдатам, которым вскоре предстояло вступить в бой, чем проявлять гуманность к преступнику.
С этими мыслями Александр Григорьевич лег и сразу провалился в сон, как и приказал себе. Привычка организма подчиняться приказу всегда выручала в трудные минуты, когда нервы бывают напряжены или усталость перешла тот рубеж, когда хочется упасть, и уже становится привычным состояние полусна-полубодрствования.
Но проснуться пришлось вскоре. В чехле заработал «виброзвонок» трубки. Бурлаков посмотрел на номер и сразу ответил:
– Слушаю,
А сам встал и отошел подальше от спящих, чтобы и их не беспокоить своим разговором, и самому при необходимости не искать такие слова, которые будут для посторонних непонятны.
– Александр Григорьевич, поздравляю…
– Я в последнее время только и принимаю поздравления… Спасибо, товарищ полковник. С чем в этот раз?
– А с чем тебя уже поздравляли?
– С поимкой бандита, ограбившего инкассаторов. Вон он, лежит неподалеку связанный.
– Да, я в курсе. Но это поздравление пусть менты высказывают. У меня другое.
– Что?
– Твоя идея сработала… Тамаров передал Мерабидзе то, что сказала ему жена. Мерабидзе сразу позвонил самому Геле Бежуашвили. Несмотря на то что уже глубокая ночь. Значит, не простой человек этот Мерабидзе, если позволяет себе такие вольности. Гела звонок воспринял серьезно, обещал распорядиться, чтобы агенту обеспечили безопасность или хотя бы предупредили, если другого сделать нельзя. Сам он относительно того агента не в курсе. Допускает, что это и их агент, хотя одновременно предположил, что это, возможно, человек или департамента разведки, или департамента военной разведки Министерства обороны, потому что именно из Министерства обороны ему звонили и предупреждали о том, что предположительно Мерабидзе и Тамаров напали на наблюдателя «краповых». Но Бежуашвили обещал передать информацию одновременно и в Министерство обороны, чтобы они своего агента сохранили. Телефон Бежуашвили уже поставили на «прослушку». И его разговоры со своей службой и с департаментом военной разведки были записаны. Агент оказался из департамента военной разведки и по мере сил собирался помочь Мерабидзе. И помог бы, если бы не вмешательство подполковника Тамарова, хронического, как там сказали, убийцы. Но департамент военной разведки обратился одновременно с просьбой к Бежуашвили. Просьба простая. По прибытии в Грузию передать им российского подполковника, чтобы использовать его и как инструктора при подготовке грузинских «коммандос», и как эксперта по методам работы спецназа ГРУ. Департаменту военной разведки очень нужен такой человек. Если есть необходимость, военная разведка обратится с письмом к президенту, чтобы решить вопрос через него. Бежуашвили немного помялся, потом сообщил, что приказал Мерабидзе любым путем избавиться от Тамарова. Но пообещал позвонить и отменить свое распоряжение, если еще не поздно. Надо сказать, что позвонил он сразу и распоряжение отменил. И даже приказал доставить Тамарова в Грузию. Мерабидзе, судя по голосу, как заметил переводчик, очень такому повороту дела обрадовался и что-то сказал, кажется, самому Тамарову, по-русски… Тамаров, кстати, грузинский язык знает?
– Хорошо знает, товарищ полковник. Свободно владеет. Только Мерабидзе об этом не догадывается. И потому разговаривает при нем без стеснения. Чеченский тоже, кстати, знает в совершенстве. Чеченцы, когда он говорит, уверены, что он чеченец… – докладывал Александр Григорьевич, не почувствовав еще, к чему прозвучал такой вопрос и к чему может привести его ответ.
– И это прекрасно… Я сейчас иду на разговор с генерал-лейтенантом Спиридоновым. Слышал про такого?
– Слышал… – насторожился Бурлаков.
– Поговорим с ним относительно дальнейшей судьбы и работы Артема Василича… Ты, Александр Григорьевич, хорошо меня понимаешь?
Бурлаков помедлил несколько секунд, соображая.
– Кажется, понимаю…
– Тогда подумай, как можно будет передать инструктаж подполковнику Тамарову. Если, конечно, он согласится с нашим предложением… И само предложение ты тоже подумай, как передать… Я позвоню тебе, и ты срочно должен будешь все сделать… Пока не поздно…
– Я подумаю, товарищ полковник…