В городе святого Петра
Шрифт:
По благословению
Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского
ВЛАДИМИРА
Вступление
Когда
Слишком многое искусственно пытаются втиснуть между ними…
Меня всегда смущали разговоры о некоей петербургской национальности, которые особенно активно зазвучали в нашем городе в девяностые годы.
Однако ошибочно думать, будто мысль о Санкт-Петербурге, как не совсем русском городе, является изобретением последних десятилетий.
Увы…
Мысль эта, то прячась в глубину художественных обобщений, то в переломные для нашей истории годы проявляясь на уровне политических решений, живет вот уже три столетия, врастает своими корнями в Петровское время.
О том, как преодолевались эти заблуждения, на протяжении трех веков петербургского Православия, и рассказывает наша книга.
Три столетия петербургского Православия
1
С легкой руки Александра Сергеевича Пушкина в общественном сознании сложилось устойчивое убеждение, будто земли вокруг Петербурга в допетровские времена представляли собою неведомую и чуждую Православной Руси территорию.
Действительно…
На берегу пустынных волнСтоял Он, дум великих полн,И вдаль глядел. Пред ним широкоРека неслася, бедный челнПо ней стремился одиноко,По мшистым, топким берегамЧернели избы здесь и там,Приют убогого чухонца.И лес, неведомый лучамВ тумане спрятанного солнца,Кругом шумел,И думал Он.Отсель грозить мы будем шведу,Здесь будет город заложенНазло надменному соседу.Каждому из нас знакомы эти пушкинские строки…
Читая их, нам представляется, что Петр I стоит на земле, на которую не ступала никогда нога русского человека,
И вот что странно…
Мы твердо помним, что свет Православия воссиял над Ладогой задолго до крещения Руси, и это отсюда, из древнего уже тогда Валаамского монастыря, отправился крестить язычников ростовской земли преподобный Авраамий.
Никто не скрывает и того неоспоримого факта, что и самая первая столица Руси – Старая
А всего в нескольких километрах от Петербурга, в устье реки Ижоры, в 1240 году произошла знаменитая Невская битва, в которой святой благоверный князь Александр Невский разгромил шведов и тем самым предотвратил организованный Римским папой крестовый поход на Русь…
Этих фактов никто не опровергает, но вместе с тем они как бы отодвинуты на периферию общественного внимания в московско-центристской идеологии устроения нашей страны. Веками намоленная русская земля, что окружает наш город, как бы отделена от него.
То, о чем говорю я, не является каким-то местническим, северо-западным патриотизмом…
Принципиально важно для всей России осознать тот простой и непреложный факт, что окрестности Петербурга не окраина нашей страны, а один из важнейших духовных центров ее.
Именно здесь находится та незримая, но реально существующая точка опоры всей духовной истории нашей страны, применяясь к которой разворачивал нашу историю и святой благоверный Александр Невский, повенчавший Русь со степью, и Петр I, превративший Святую Русь в Российскую империю, и деятели 1917 года, создавшие здесь Советское государство…
Знаками, обозначающими эту территорию как духовный центр Святой Руси, были и те величайшие события нашей духовной истории, которые происходили здесь.
2
А.С. Пушкин, гениально точно изобразил и внутреннее состояние Петра I, и сам выбор, сделанный первым русским императором. Место, где вскоре поднялся Санкт-Петербург, действительно, было пустым. Из-за постоянных наводнений, здесь не строилось ничего, кроме убогих изб чухонских рыбаков.
Но такое пустое место и искал Петр I.
И тут, помимо фиксации точных деталей пустынного невского пейзажа, взгляд А.С. Пушкина проникает в самую сокровенную глубину русской истории.
Санкт-Петербург закладывался как город-символ.
Символ разрыва новой России с Древней Русью.
Это поразительно, но в этом – вся суть Петровских реформ…
Они накладывались на Россию, нисколько не сообразуясь с ее православными традициями и историей, и вместе с тем были благословлены униженной и оскорбленной Петром Русской Церковью.
Возможно, подсознательно, но Петр I выбрал для нашего города именно то место древней земли, которое было пустым, которое и не могло быть никем населено в силу незащищенности от природных катаклизмов.
Сюда уводил Петр I созидаемую им империю, здесь, на заливаемом наводнениями пространстве земли, пытался укрыть он от нелюбимой им Святой Руси свой освобожденный от Православия патриотизм.
И, право же, первые ничем не защищенные в духовном отношении жители Петербурга, действительно, оказались очень близки к воплощению мечтаний о петербургской национальности, возникших среди демократической публики в начале девяностых годов минувшего века.