В городе Ю. (Повести и рассказы)
Шрифт:
Я вышел в большой гулкий зал.
Хотел душевность по телеграфу проявить, а в результате лишь бедную женщину расстроил!
Как-то у нас мучительно все переплетено! Все вроде одного и того же хотят — счастья, но так все постепенно запутывается, что и запах-то счастья забывается!
Неизвестно кем, неизвестно где, неизвестно зачем проживаем день за днем, и не вспомнить уже, когда последнее действие было, которое хоть немножко бы к счастью подвигало!
Ведь все не важно сейчас: зачем я в командировку приехал,—
И вот теперь Дзыня позвонил мне, сказал, что Леха погиб. Что же — как это ни ужасно, а к этому и шла Лехина жизнь.
Я вышел из электрички на платформу. Со всех сторон подступала тьма.
Когда-то я был здесь, в том самом доме отдыха, где «отдохнул» Леха сейчас… Я побрел по тропинке между высокими плавными сугробами. Вот и пруд, окруженный ивами, почти горизонтально склонившимися ко льду. А вон и домик, видимо, бывшая часовня, где размещалась сейчас спасательная станция…
Внутри ее были своды, тускло освещенные керосиновой лампой. За служебным столом сидели спасатель, высокий горбоносый старик, и Дзыня.
Я протянул руку.
Потом мы пошли по берегу пруда, спасатель показал мне следы на снегу и дальше, на середине пруда, черный зияющий провал.
— С дома отдыха ко мне только час как пришли. А он давно уже там,— сказал спасатель.— А ночью без пользы шарить там, да и провалишься — лишние жертвы.
— Как раз навестить его приехал,— Дзыня говорит,— а он тут такое дело учудил!
— Так что — все! — горбоносый говорит.— Готовьте вашему другу могилку. Место-то припасено у вас на кладбище али нет? А то сейчас подхоранивать стало модно: в имеющуюся уже могилку опускается второй гроб.
— А может, подхаронивать? — Дзыня его спрашивает.— Ваше имя, случайно, не Харон?
Тот долго глядел на него подозрительно.
— Угадал! Харитон.
Вернулись мы под хмурые своды часовни.
Харитон говорит:
— У меня часто тут подобные дела случаются, так что продумано все уже до мелочей. Может, выпьете?
Сходил за печь, вынес два валенка вина.
— В одном,— говорит,— у меня на ореховых перегородках настоянно, в другом — на ореховых промежутках… Не брезгуете, что в валенках у меня?
— Не-ет! — Дзыня говорит.— С перегородовки, я считаю, начнем?
Посмотрел на меня. Я кивнул.
— А помнишь,— Дзыня мне говорит,— как перекликались мы через весь город?
Еще бы не помнить! Телефонов у нас тогда ни у кого не было, а общаться друг с другом хотелось непрерывно. Нам, конечно, обидно было — все только и делают, что звякают друг другу да брякают. Хотели себя телефонизировать, бумаги
Однажды вышел ранним утречком на балкон. Туман густой… А Леха тогда на совершенно другом конце города жил. Постоял я. Как грустно-то без товарища! Сложил я ладони рупором, как закричу:
— Леха! Слышишь-то хоть меня?
Долгая пауза, минут, наверное, пятьдесят, и вдруг доносится ясный ответ:
— Слышу… Чего орешь-то?
— Да ведь иначе бы ты не услышал меня.
— А-а-а…
…Пока вспоминали мы, рассвело. Красное солнце появилось на льду. Лед тонкий, гибкий, бросишь по нему камень — зачирикает, запоет!
— Ну, давай,— Дзыня говорит.— Выпьем промежутовки: за нас, за нашу дружбу, за Леху!
И только он это произнес, из-подо льда вдруг раздался громкий стук! Выбежали мы из часовни и оцепенели. Из пролома во льду вылетел, трепыхаясь, огромный лещ, затем ладонь появилась, потом локоть… И вылез Леха: живой и, что самое поразительное, абсолютно сухой!
— Ты чего там делал-то? — изумленно Дзыня спросил.
— Спал, чего же еще? — сварливо Леха ответил.— Отлично, надо сказать, спал…
— Леха! — заорал я.
Вернулись мы в часовню. Леха обиженно стал бормотать, что перегородовки с промежутовкой ему не оставили.
— Что такое? — Харитон озадаченно говорит, удивленно Леху ощупывает.— Не порядок!
Трубку снял, начал звонить.
— Эх, повезло вам! — зло говорит.— Воду с пруда спустили еще позавчера!
Потом лето настало. Однажды пили мы чай в кухне у меня, у открытого окна. Вдруг появляется в открытом окне голова!
— Здравствуйте! — говорю.— В чем дело?
— Да вот любуюсь,— бойко вдруг голова заговорила.— Как здорово у вас цветочек разросся. У меня и сорт тот же, и сторона вроде бы солнечная, а не то!
— Так, может, вам отросточек дать?
Отломил я отросточек, человек долго благодарил, потом спустился по водосточной трубе, как и влез.
— Ты, что ли, думаешь,— Леха спрашивает,— что тип этот просто так сюда прилезал?
— А нет? — говорю.— Отросточек хотел!
— Да-а…— Леха на меня посмотрел.— Видно, жизнь тебя ничему не учит!
— Да, видно, нет! Видно, я — как мой дедушка, который первый жизненный урок получил в девяносто шесть лет!
Потом пили чай долго. Оса залетит в банку на одно гулкое, звонкое мгновение — и снова беззвучно улетает по ветру.
2. Отдых в горах
Наконец-то, вырвавшись из засасывающих, унылых дел, мы — Дзыня, Леха и я — сидели в знаменитом горнолыжном кафе «Ай», из которого открывается такой вид, что действительно хочется сказать: «Ай!»