В ходе ожесточенных боев
Шрифт:
Казбек посмотрел на заместителя взглядом, не требующим возражения. Не терпит он, когда ему перечат. Он здесь босс, он здесь хозяин. И заказывает музыку он! И только он. Чаще — траурную, похоронную, для своих недругов и неугодных свидетелей. А порой и для своих быков-предателей и нерадивых «солдат».
Вахтанг зловеще ухмыльнулся.
— Покрутится он у меня, сучара, как уж на сковородке. Вернее, зажарю его как свинью. И заодно всю его семью.
Понятно, кого под местоимением «он» подразумевал грузинский законник. Враг N1, убийца брата, подонок, мразь, кость в горле, чирей на заднице, конкурент
«Да будет проклят он!» — Казбек скрипнул зубами от ненависти.
Простой учитель истории Николай Тимофеев из одного захолустного сибирского городка никогда не помышлял о карьере преступника. Учил добру и справедливости местных ребятишек, увлекался боксом, даже получил звание «мастер спорта».
Но вот грянула «перестройка». Вместо ожидаемой «эры милосердия» наступила «эра дикой прихватизации и бандитского беспредела». Знакомые Николаю спортсмены ушли под крыло бандюгана Паши Сибирского и позвали его за собой, в славный город Красноярск. Леонид, не долго размышляя, согласился.
Смелый, волевой, решительный, а порой рисковый, Тимофеев быстро завоевал авторитет у братвы. За два года Николай прошел всю иерархическую лестницу преступного мира: «пехотинец» — «бригадир» — «правая рука» — «пахан». А главой группировки он стал, после того как «Мерс» Паши Сибирского разнесло в клочья от самодельной бомбы на Ленинском проспекте, в Москве.
Тимофей рекрутировал в свою криминальную структуру дополнительные силы: спортсменов, бывших вояк, ментов, и взял за горло сибирский мегаполис. Взял его — кинулся подминать под себя весь край. Сфера интересов — предпринимательство. Мелкий торговец-рыночник или крупный оптовик, общество открытого или закрытого центра, частное или государственное предприятие, российская или зарубежная компания — все едино, лишь бы они неукоснительно соблюдали основной рэкетменский принцип: «делись»! Деньгами, акциями, продукцией, чем угодно, но делись!
Опираясь на внушительную ОПГ и профессиональную команду киллеров из Минусинска под руководством бывшего боксера Никонова, Тимофей начал методично уничтожать всех тех, кто мешал ему на пути к цели. А целью его была абсолютная власть в крае и тотальное финансовое обогащение.
Так начиналась знаменитая «алюминиевая война»…
Первыми жертвами войны стали представители российско-американской компании SIOR. Москвичи и ньюйоркцы решили отобрать у Тимофея его прибыльное детище — акционерное общество «Красноярский алюминиевый завод». Но авторитет явно не хотел отдавать его варягам.
И вскоре, на даче, в Подмосковье, правоохранительные органы обнаружили труп одного из учредителей SIOR, известного банкира Шантора. Ему перерезали горло неустановленные следствием люди. Его компаньон Феликсов, узнав о смерти друга, решил отвезти в Генеральную прокуратуру документы, изобличавших главу КрАЗа в незаконной приватизации завода. Но так и не доехал. По дороге из аэропорта его машину обстреляли неизвестные из автомата. Феликсов, получив полудюжину огнестрельных ранений, несовместимых с жизнью, мгновенно скончался. Папка с компроматом из автомобиля исчезла.
«Вот затрещали барабаны — и отступили
«Американцы» выбросили белый флаг. И забыли о КрАЗе как о страшном сне.
Но Тимофей не долго почивал на лаврах. Над ним снова сгустились тучи. Объявились новые конкуренты. Наглые, дерзкие. Мафиози-москвичи, братья Абдулаевы и ряд криминальных питерских бизнесменов. Они «неровно дышали» к другому лакомому кусочку алюминиевой отрасли края, к заводу в Саяногорске. Чтобы заполучить контроль над этим предприятием одного из братьев Абдулаевых, вора в законе Абдулу, решением воровской сходки спустили «смотрящим» в город Минусинск. Но Тимофея такое положение дел не устраивало: он сам «охотился» за СаАЗом.
Авторитет обратился за помощью к Никонову (Нику).
— Михаил, братишка, у меня проблемы. На моем горизонте появились нехорошие люди. Жадные они, завистливые, не нравятся они мне. Очень не нравятся. Что скажешь?
— Ты же знаешь, Тимофей, я люблю решать проблемы, тем более, если это проблемы моих кентов. Оплата, как всегда, достойная?
— О чем базар, Ник. Разве я когда-нибудь обижал тебя?
Никонов вспомнил про успешно выполненный столичный заказ. Банкир Шантор, Феликсов. Тогда Тимофей не поскупился на «зелененькие».
— Я согласен. Почему бы ни помочь хорошему человеку.
— Вот и славненько. Сегодня к тебе прилетит мой человек. Все что тебе нужно для дела, он привезет с собой. Встречай его.
— Хорошо…
Ник, получив солидный аванс, бросил в бой молодых «солдат», лет по восемнадцать — двадцать.
И Абдула погиб. От «тэтэшной» пули. Во дворе своего дома. Вместе с водителем-охранником. Убийца стрелял им в затылок. С убойного расстояния. Местный пацанчик-бандит по прозвищу Измаил. А выманил своих «клиентов» на улицу киллер просто. Пару раз ударил ногой по машине вора — и ее хозяин вкупе с телохранителем вышли на зов сработавшей сигнализации.
Следующими жертвами оказались трое подручных законника. Их расстреляли в упор из «калашей» в маленьком кафе c детским названием «Сладкоежка». В течение года в патриархальном Минусинске гремели выстрелы, лилась кровь. Еще восемь сторонников Абдулы полегли на поле брани.
Убийц спустя год нашли. Кому дали семь лет, кому девять, а кому и пятнадцать. Кто-то ударился в бега. «Заказчиком» и «козлом отпущения» правоохранительные органы признали салагу-«п ехотинца» по фамилии Миллер. Щупленький, невысокого роста, он и не походил своей комплекцией на киллера. Но с калаша прибалтийский немец стрелял непревзойденно. Метко и хладнокровно.
Никонов тогда не засветился: непосредственно салагами руководил тогда его бригадир — Никита Старший, а «бугра» бойцы не выдали, как их опера не кололи.
С тех пор на СаАЗ уже никто больше не покушался. Но война продолжалась. За другие заводы, за другие предприятия. Люди гибли пачками: «быки», «бригадиры», «авторитеты», «воры в законе», «положенцы», «барыги», чиновники. На городских кладбищах появлялись аллеи «гангстерской славы». Как грибы после дождя повырастали мраморные памятники, стелы, скульптуры и бронзовые бюсты «героев» криминальных сражений. Неизвестные бойцы покоились в братских могилах под железными табличками. Правда, без Вечного огня, почетного караула и торжественных салютов в их честь.