В интересах государства. Аудиториум, часть 2
Шрифт:
Не дождавшись ответа, я проследовал к столу, где едва успели расположиться мои соседи. Княжья троица метнула на нас гневные взгляды, но за нами не поплелась. Перовская развернулась на каблуках и стремительно направилась в противоположную сторону.
– А теперь объясните, что это было и что все это значит? – менталист Афанасьев уставился на меня и с силой воткнул вилку в шницель. – И какого рожна трое княжичей охотятся на этого мелкого заморыша?
Я вздохнул и с сожалением взглянул на совершенно холодный обед.
– Долгая история. Пусть Ронцов расскажет все
Но не успел Сергей рассказать менталисту обо всех перипетиях своей судьбы, как его оборвал Коля.
– Глядите, – прошипел он и указал на дальний стол. – Нет, ну они серьезно? Говно к говну липнет, вот воистину!
Я осторожно обернулся и едва не заржал в голос.
Естественно, эта троица уселась за один стол с Денисовым и его шайкой.
Ну как же могло быть иначе?
– Душ свободен! Ну что, готовимся к нападению? – Афанасьев вышел из уборной и, повесив полотенце на батарею, оглядел комнату. – Можно забаррикадировать дверь, чтобы не смогли вломиться. Или подвесить ведро с водой, чтобы пролилось на первого вошедшего… Или приделать звоночек, чтобы зазвенел, если кто-то войдет…
– Не придут они сегодня, – ответил Сперанский. Сбросив обувь, он вкручивал новую лампочку в свой светильник. – Еще недостаточно организовались. Они придут, обязательно придут. Но позже.
Заставляя себя не засыпать, я сидел на кровати и ждал сигнала к отбою. Нужно было дождаться, пока все мои соседи крепко отрубятся, и попытаться затолкать книгу с ручкой в тайник. Здесь оказалось куда меньше вариантов, чем я ожидал, и щель в деревянных панелях выглядела самой надежной.
Кажется, Афанасьев спрятал сигареты под подоконником – несовершеннолетним курить было запрещено, но парень явно шалил с никотином. Сперанский притащил из дома бутыль коньяка и держал ее в кладовке за швабрами и вениками.
Но мои тайны следовало охранять с особой осторожностью.
– Хуже всего, что они объединятся против нас. Мы теперь их общие враги, – отозвался я. – На нас с Колей точит зуб Денисов. На Серегу – княжичи. И у них куда больше вариантов напакостить, чем просто устроить нам «темную».
– Значит, нужно придумать, как обеспечить им теплый прием, – заключил Афанасьев. – Понятия не имею, как вы умудрились разжиться вражинами лютыми так быстро, но от драки бежать не буду. Это весело.
Восторгов нашего менталиста я не разделял, но решил не портить ему настроение. Вместо этого я повернулся к Ронцову.
– Сереж, завтра подумай, что из артефактов можешь сделать на предупреждение об атаке. Нужно подобие сигнализации в комнате. Желательно – с распознаванием своих. Сдюжишь такое?
Ронцов почесал лохматую макушку. Он уже залез под одеяло, да и Сперанский забрался в кровать.
– Своих можно распознавать по слепку силы или по крови. Это просто – я придумал, как такое сделать. А вот чтоб прямо сигнализацию… Такого я еще не придумывал.
– Ну, время у тебя будет, хотя и немного. И еще нужно согласовать это заклинание с комендантом. А то прилетит по башке, – ответил я. – Ладно, народ, спим.
Афанасьев наконец-то угомонился, залез под одеяло и через некоторое время мерно засопел. Я прошелся по комнате, выключил лампы, но оставил шторы не задернутыми – лунного света должно было хватить, да и небольшой фонарик из дома я прихватил.
Сколько я лежал, не знаю, но когда Сперанский начал похрапывать, приступил к делу.
Первым делом хотел повесить непроницаемый купол, но вовремя спохватился – применение Благодати без разрешения в жилых комнатах было запрещено. Да, слишком уж я привык полагаться на силу. Сейчас предстояло почувствовать себя обычным человеком.
Осторожно спустившись с кровати, я сунул ноги в тапки и бесшумно обошел свое ложе. На ощупь нашарил отошедшую доску и пальцами нащупал ту самую щель. Блин, лишь бы влезла и не застряла – не хватало еще порвать книгу. Тогда Корф меня точно по головке не погладит.
Света чертовски не хватало. Пришлось почти всем корпусом залезть под кровать, и сделать это бесшумно оказалось той еще задачей. Стараясь возиться как можно тише, я зажал в зубах маленький фонарик и зажег свет.
Так… Вот она, нужная досочка. Лак отошел – красили давно. Плинтус тоже был старый и, к счастью, его не прибивали гвоздями наглухо. А халтурный ремонтик-то, как оказалось на поверку… И уж больно хорошо доска отходила, словно я был не первым, кто додумался там что-нибудь припрятать. Правда, больше пачки сигарет туда было трудно что-то впихнуть.
Я отодвинул доску и посветил внутрь. Так и думал – места оказалось мало. Мне в нос попал ком пыли, и пришлось зажать ноздри, чтобы не чихнуть. От этого действия заложило уши. Мерзкое ощущение.
Придерживая доску, я запихнул в тайник книгу, но ручка не помещалась. Проклятье. Ладно, ее спрятать будет проще. Вернув доску на место, я с усилием придавил ее и зажал плинтусом. Еще раз оглядел – вроде ровно, глаз не режет. Сойдет. Выключив фонарик, я осторожно, стараясь не елозить ногами и задницей, вылез из-под кровати.
И, обернувшись, едва не заорал.
На меня в упор смотрел Ронцов. Своими огромными глазищами и почти не моргая.
– Йоптваю… – выдохнул я. – Серег, ты чего?
– А ты чего? Я шум услышал, возню какую-то. Подумал. За нами пришли. Сплю я чутко… Что там было?
– Да мыши, кажется, завелись. Услышал писк, вроде даже разглядел ее – а она юркнула под кровать.
– А ручка тебе зачем? – улыбнулся Ронцов. – Заколоть хотел?
– Да схватил первое, что под руку попалось.
– Аааа… Ты не пугай так больше.
– Ты тоже.
Блин, а ведь и правда сердце едва в пятки не ушло. Вроде и безобидный этот Ронцов, а было в нем что-то жуткое. Ну либо это мне уже начала постоянно всякая жуть во всем подряд мерещиться.
Ручку я спрятал в вещах, рассчитывая утром перепрятать понадежнее. Да и сама по себе она не вызывала подозрений. Обычная, заправляемая, пишет синим. Главное, чтоб не стащили ненароком. А то часто бывает – одолжишь и забудешь, потом ищи, кому дал.
И только после того, как Серега улегся и засопел, я позволил себе закрыть глаза и почти мгновенно отключился.